– Нет, – улыбнулся он. – Не хочу быть вам в тягость. Благодарю, что уделили время.

– Лёгкой дороги. Шоэн проводит вас. Здесь легко заблудиться.

Теперь в Столицу. А что дальше… нет, это можно решить позднее. Потом. Всё потом. Сейчас – идти до изнеможения, до сбитых подошв, до кровавых мозолей. Чтобы болели ноги. Не сердце.

– Какого цвета были её глаза? – невольно вырвался у Грегори вопрос.

Найрес отвернулся и ничего не сказал.

– Серо-синие. Как грозовые тучи, – вместо него ответил Шоэн и прерывисто вздохнул.

– Спасибо.

Сделать вдох получается с трудом, и я борюсь с желанием разорвать собственную гортань или вывернуть рёбра наизнанку. Доктор предупреждал, что будет больно, если попытаюсь специально вспомнить что-то из своего прошлого. Просил не давить, не гнаться за призраками – просто плыть по течению, растворяться в волнах. Прогонять их, если будут страх и ужас. Не доводить до того, что не смогу вырваться из плена сам.

Конечно, я не послушался его. Но так ли… что вообще важно сейчас?

Голова раскалывается. В нос забиваются клубы дыма – едкого, смешенного с химикатами, выворачивающего наизнанку. Демонического. Спиной чувствую неодобрительный взгляд Грега, но это не важно сейчас. Не хочу поворачиваться и говорить с ним. Потому что он сбежал и оставил меня одного. Потому что…

Ничего не важно.

Это не церковь. Не тот страшный сон. Нет ни кафедры, ни огромного витража, ни светящей через него луны. Есть она. Леди Мириам Грэм. В разодранном вечернем платье, с размазанной по щекам алой помадой, растрёпанными волосами. И слёзы запрятаны где-то в глубине льдистых стальных глаз. Есть комната, и я сижу, забитый в угол, потому что меня здесь не должно быть. Я боюсь, что меня заметят и будут ругать, отправят в комнату и не разрешат выходить оттуда хотя бы в сад.

– Он считает, что я ему так просто отдамся! – истерично смеётся она, и вещи со стола летят на пол. – Грязный ублюдок. Выродок. Желтоглазый выродок!

– Мириам! – молящий мужской голос из коридора. – Прошу тебя, пожалуйста!..

– О нет, дорогой мой. Только попробуй пересечь порог моих покоев, и я тебя уничтожу. Ты думаешь, если я женщина, то без своего любимого муженька не могу ничего? Иди!..

С трудом делаю второй вдох. Голова раскалывается сильнее, что-то пробирается из неё наружу. Всё ещё чувствую, что за спиной Грегори. И я понимаю, что он ни в чём не виноват. Что он не обязан сидеть рядом со мной, словно нянька. Он предупредил меня. Он объяснил, что следует и не следует делать. Я не должен скидывать всю вину и злость на него.

– Иди ко мне!

Ласковая улыбка, спокойный тон и неизменный медицинский запах. Прекрасная женщина передо мной – та же самая леди Грэм. Но прекрасной делают её не уложенные волосы, не аккуратно подкрашенные ресницы, не шёлковая блузка с вышивкой-узором под медицинским халатом. Глаза. Свет изнутри. Идея, которой она живёт.

– Ну, Логрэд. Чего ты застыл?

И клубы дыма вновь подступают со всех сторон, забиваются в глотку, и я понимаю – теперь точно не сделать ни одного вдоха. В серой демонической пелене, насмехаясь, мелькает силуэт Зверя. Кричать нет никакой возможности. Некого позвать на помощь. Я остался один на один с…

Нет, Мириам – никакой не Зверь. Она не сводила меня с ума, она никогда не делала мне ничего плохого. Она хотела, чтобы я был здоров и счастлив. А я… я…

– Убей меня!.. – Не просьба – приказ.

Не хочу. Нет. Не буду я этого делать, сколько ни приказывай. Сколько ни… Да, точно. Это ведь уже случилось. Вот и пистолет, вот и пули про запас. Да, стреляй. Всё равно уже ничего не изменить.

Потому что в моей голове то, из-за чего я не могу ослушаться приказа.

Потому что Он укусил её точно так же, как и меня.

– Но хотя бы здесь, – сквозь слёзы улыбаюсь я, чувствуя взгляд Грегори, – хотя бы здесь я могу… я сделаю всё так, как хочу.

И опускаю револьвер.

А он поменялся. Если не брать в расчёт исхудалое лицо, выпирающие скулы и испорченный цвет волос – изменился. Да и не важны все эти внешние детали, нет в них ничего по-настоящему меняющего, когда душа за зеркалами-глазами остаётся прежней. Скованной, измочаленной, измазанной кровью. Пустой.

Марк встряхнул головой. От прямого взгляда проходчика бросало в холод, но не ужасающий. Скорее возникала мысль, что он никогда не знал настоящего Логрэда, общаясь до этого с бледной тенью и закрывая глаза на все странности. Уверенный, что ничего не исправить и помочь никак нельзя. Вот так просто взять и поменять человека. А доктор, выходит…

– И ты тоже? – вздохнул механик.

– Я бы не стал тебя беспокоить. Слышал, ты очень занят полным восстановлением базы и свалившимися на тебя обязанностями командующего, так что… На выходе сказали, что без твоего разрешения меня не выпустят.

– Ах да. Точно. Грегори беспокоился, что ты опять заболеешь, – он устало потёр виски и зачем-то зашарил взглядом по столу. – Как-то вылетело из головы отозвать приказ. Признаться честно, даже не подумал, что тебе захочется сбежать. Прости за такую оплошность.

– Ничего, – по-детски хихикнул Рэд, встал по стойке и отдал честь. – Позвольте дезертировать, сэр.

Да, изменился. Шутит вон, не саркастично-натянуто, не колко и ядовито – легко и просто. Ребячится. Как и положено парню его лет, который не думает о пролитой крови, о чьих-то смертях, о том, что своими руками… Ему не отпустить весь тот ужас, но он хотя бы пытается. И это заслуживает уважения. Это похвально.

– Разрешаю, э-э… Извечные раздери, с протоколом у меня всегда дела были плохи. Дезертируй, короче. Мы тебя преследовать не будем, даже снарядим в дорогу. Или?..

Грегори сумел повлиять на него. А что сделал ты? Хотя бы попытался?

– У меня всё есть, – хлопнул по заплечному мешку Логрэд, приподнимая плащ-палатку.

– С сестрой не попрощаешься?

Вопрос за вопросом. Потому что не хочется отпускать.

– Она обязательно увяжется следом, а со мной… ей не место рядом. Не спрашивай, почему так. Я просто чувствую… нет, знаю. Если она уйдёт со мной, всё закончится весьма плачевно.

– Никак пророком заделался? – рассмеялся Марк.

– Называй, как хочешь, – пожал плечами парень.

– И куда ты подашься?

Рэд поморщился. Допрос механика отзывались пустой неизвестностью в голове. Он не знал, с чего вдруг захотел сбежать. Но не врал. Действительно чувствовал – знал, – что только так будет правильно.

– Не знаю. Может, стану новым Верховным. А может, поселюсь где-нибудь на краю Аласто и стану священником, буду учить детей считать и читать, помогать заблудшим душам.

А что будешь делать ты, Марк?

– Тогда, – Марк поднялся со своего места и потянулся, – три года назад ты притащился ко мне с этой девчонкой и сказал, что она твоя сестра. Я не стал с тобой спорить, хотя знал, что никакой сестры у тебя отродясь не было. Я не побежал за доктором, как ты и просил, хоть ты был изранен с ног до головы и то, что ты мне рассказывал о подземных лабораториях Центра, смахивало на бредни сумасшедшего. Но знаешь, что я сейчас скажу тебе, Рэд?

Проходчик поднял голову и встретился с мужчиной взглядом.

– Ты окончательно сбрендил, дорогой мой друг. Не важно, что там сделал с тобой Грегори, вылечил он тебя или нет. Ты сбрендил.

Логрэд сжал кулаки и отвернулся.

– Теперь, когда ты сбрендил, я могу сказать это с чистой совестью. Психи своих не бросают! – безумно захохотал механик, подходя ближе и ероша волосы на голове Рэда. – Будет нужна помощь, это мы мигом. Только свистни!

========== XXII ==========

XXII

Надо было сбежать по дороге. Выгадать подходящий момент, стащить запасов хотя бы на пару дней – и уйти. Но метаться было уже поздно, и Рейки через силу пытался избавиться от ненужных сожалений об упущенной возможности. Отсутствие Грегори в конечной точке путешествия не сильно способствовало этому.