— Понял, — мрачно отозвался собеседник и, не прощаясь, полез из машины. А главный, заводя двигатель, неприязненно подумал, что с подбором исполнителей он накосячил и отвечать за их тупость тоже придется именно ему.
***
На этот раз, как ни странно, следователь смилостивился и свидание разрешил — правда, не по всем правилам, а на десять минут в его кабинете, перед самым допросом. Паша даже поразился тому, как легко все получилось, но это не помогло сообразить, как и чем помочь другу, попавшему в такую историю.
— Не надо мне помогать.
Тобольцев, хмурый, небритый, помятый, совсем не похожий на прежнего веселого щеголя Витьку, глянул остро и, как показалось, враждебно.
— Как это “не надо”? — Ткачев даже опешил. Что-то было не так, вернее, Витька был не таким, и дело, чувствовал Паша, было даже не в нескольких днях, проведенных в камере, не в обвинениях, которые ему предъявляли, и даже не в том, что он имел право подозревать — слил его старый друг. Что-то другое…
Чужой.
Вот что зацепило, резко укололо неприятной мыслью — этот человек, развалившийся сейчас на стуле напротив, не имел ничего общего с его давним другом Витькой Тобольцевым. Совершенно незнакомый, неприязненно настроенный человек — откуда это все?
— А хочешь правду?
Паша невольно вздрогнул от откровенного вызова, пробившего враждебный тон. И еще до того, как Тобольцев заговорил, остро понял: то, что он услышит, будет не самым приятным.
***
Странная воцарилась в доме атмосфера, хотя с некоторым сожалением Ирина признавала: нынешнее положение вещей намного логичней и правильней в свете всех событий и их непростых отношений, нежели то необъяснимо-теплое, что связывало в последнее время. Ведь, по сути, кто они друг другу? Начальница и подчиненный. Старшая наставница, втягивающая его в сомнительные дела, и исполнительный помощник, приходивший на выручку в самые непростые времена. Наконец, убийца и тот, кто клялся ей отомстить. Очень просто и очень сложно, но уж точно ничего больше.
А еще — фиктивная жена и мать уже горячо любимого будущего ребенка. Об этом, он кажется, и не забывал: в обыденно-бытовом плане все осталось по-прежнему, разбавившись какой-то холодной деловитостью — будто соседи по квартире с четким разделением обязанностей и критическим минимумом необходимых фраз и вопросов. И отрезвляющая мысль, что именно так все и должно было быть, накатывала странной опустошающей горечью. Совсем расклеилась, размякла, расслабилась. Избаловали вы, товарищ капитан, своим вниманием…
Ира, невесело усмехнувшись, аккуратно сложила в стопку разметавшиеся по столу папки и поднялась — от долгого сидения начала ныть спина. Но накативший дискомфорт почти не ощущался на фоне судорожно мелькавших мыслей — обрывков разговоров, старых сводок, личных дел — ей стоило огромного труда найти нужных людей, необходимые материалы, важную информацию. Благо ребята — и Костя, и Вика, и Савицкий — по мере возможностей помогли ей найти нужную зацепку, чтобы распутать эту историю. Конечно, осталось много вопросов, нестыковок, неясностей, но общая картина вырисовывалась вполне простая. И ключевой фигурой, как они и предполагали, оказался генерал Смольский. Фигура крупная, сильная, со множеством связей и преданными людьми — практически непобедимая сила. Но уж очень удачное теперь было время — уничтоженный смертью своей дочери, разбитый правдой о зяте, выведенный из равновесия неудачей с похищением Сашки и попыткой давления на нее… Самый удачный момент нанести еще один удар — контрольный, решающий, а самое главное — совершенно непредсказуемый. Убедиться, добиться правды и наконец покончить со всей этой кровавой историей, в которой число трупов давно превысило число фигур на шахматной доске.
Самое время остановить игру.
Ира набросила на шею шарф, вытянула из кармана пальто телефон, прикидывая, кого взять с собой в качестве подкрепления. Конечно, еще несколько дней назад имелся самый простой, очевидный и надежный вариант, но сегодня… Разве что Савицкий…
Закрывая кабинет, Ира терпеливо слушала гудки, но когда механический голос предложил перезвонить позднее, сердито закинула мобильный в сумку, решив, что дозвонится по дороге. А сейчас задача была гораздо важнее — продумать и построить диалог таким образом, чтобы у противника не осталось ни малейшего шанса.
И отчего-то Ирина была уверена — ей обязательно повезет.
========== III. 12. Абонент недоступен ==========
Свою жену Тобольцев никогда не любил. Он вообще по-настоящему не любил ни одну из тех многих, с кем завязывал легкие, необременительные отношения или проводил ночи. Кто-то просто цеплял, кто-то откровенно привлекал в сексуальном смысле, с кем-то даже было интересно первое время. Но вместе с тем Виктор прекрасно понимал: рано или поздно, как ни сопротивляйся, жениться все-таки придется — или сам попадет по глупости, или очередная девица окажется слишком ловкой… И при таком раскладе кандидатура крепко запавшей на него хорошенькой Оли с приличным приданым и влиятельным отцом показалась наиболее удачной — в конце концов, его друзьям в этом плане повезло гораздо меньше…
Первое время все и впрямь шло гладко и легко — стремительно взлетевшая карьера, беззаботная жизнь — Оля, целыми днями таскавшаяся по всяким фитнес-клубам, бутикам, кафешкам и тусовкам, в роли жены не слишком-то напрягала. Благодаря нанятым заботливым папой домработнице и кухарке дома всегда было уютно и сытно, да и в семейной жизни как таковой проблем не наблюдалось — на Олин темперамент и авантюризм жаловаться было грех.
Как он так непозволительно расслабился и все проморгал, Тобольцев и сам не понял, только поделать оказалось ничего нельзя: обиженно-нервное “ты что, не рад?!” после неожиданной новости было весьма красноречивым. Но если поначалу у Виктора еще теплилась слабая надежда, что легкомысленная хохотушка и тусовщица опомнится и придет в ужас от мысли об испорченной фигуре, памперсах, бутылочках, бессонных ночах и полном отсутствии свободного времени, то в момент, когда радостная жена притащила домой какую-то навороченную тренировочную игрушку-младенца, эти сомнения испарились.
Приятная и беззаботная жизнь превратилась в сущий кошмар. Ольга дергалась от любого привычного запаха, устраивала истерики по каждому ничтожному поводу, на самое невинное замечание кидалась в слезы. Приятно начинавшееся раньше утро теперь сопровождалось всеми прелестями токсикоза — разумеется, ни о какой близости не могло идти речи. Зато разбудить его в час ночи, чтобы отправить за солеными огурцами или свежей дыней было в порядке вещей. Ко всему прочему, Ольга стала стремительно дурнеть — ни лишний вес, ни отсутствие привычной косметики, на которую у нее появилась аллергия, красоты ей не добавляли. Не привыкший отказывать себе в маленьких радостях Виктор и в этот раз лишать себя самого необходимого нужным не посчитал — у него появилась эффектная красавица Лара, с неуравновешенной и совсем непривлекательной во всех смыслах женой ничего общего не имевшая.
А потом он очень глупо прокололся, случайно попавшись на глаза одной из подружек Ольги — разумеется, жене моментально донесли. На первый раз кое-как удалось отговориться, но зародившиеся подозрения не исчезли.
Второго прокола Ольга ему не простила — откуда у нее взялись фотографии его бурных свиданий с Ларой, он так и не узнал. Зато узнал другое: она намерена рассказать все отцу, разом похерив всю его карьеру, а потом развестись, оставив без копейки. Зная тестя, Тобольцев не сомневался — после такого самая высокая должность, на которую он сможет рассчитывать — какой-нибудь охранник в зачуханном магазинчике у черта рогах, никак не больше. И именно в минуту тяжелых поисков выхода из создавшегося положения ему попался Француз.
Ставшего едва ли не легендой неуловимого киллера, специализирующегося на несчастных случаях, контора безуспешно искала несколько лет — на этом типе оказалось столько всего, что шить не перешить. Француз, давно уверившийся в своей безнаказанности и неуловимости, видимо от растерянности начал предлагать Тобольцеву деньги. Виктор, едва не рассмеявшись, собирался уже было послать киллера куда подальше, но неожиданная мысль, испугавшая поначалу, постепенно окрепла и утвердилась: а что, если это и есть тот самый выход?..
