— Да-а, Ирин Сергевна, если вы так с котенком возитесь, страшно представить, какой вы будете мамой, — усмехнулся Паша, вдоволь насмотревшись на залипнувшую над спящим животным начальницу. Котенок, обнюхав все углы, исследовав пространство за диваном и креслами и вылакав блюдце кефира, моментально свернулся в клубок и закрыл глаза, тихонько заурчав. Зимина, будто только сейчас вспомнив о присутствии в квартире еще одного человека, вздрогнула, переведя на Пашу растерянный взгляд.
— Скорее всего, отвратительной, — произнесла очень тихо, вновь отворачиваясь — Ткачев мог видеть только тщательно уложенные рыжие локоны на фоне изящной шеи и темной ткани платья.
— Странно от вас такое слышать. Вы же…
— Хочешь сказать, что одного я уже подняла, причем не в самое лучшее время? А что мне оставалось? Вот только любая нормальная мать на моем месте никогда бы не пошла работать в ментовку. Сутками на работе, зарплата крошечная, ребенка почти не видеть… Нет, ни одна нормальная мать на такое бы не согласилась. А я вот, как видишь… И знаешь что? Даже теперь, понимая, что это все неправильно, я не смогу по-другому. Просто не смогу. Вот тебе и еще один повод для недовольства, — усмехнулась криво.
— Понимаю, — очень спокойно ответил Паша. Опустился на край дивана, привалившись плечом к стене. — Да и я, честно говоря… Я ведь тоже не смогу без этой работы. Вроде как должен о будущем думать, чтобы и работа нормальная, и зарплата, и времени свободного больше, и знать, что тебя не подстрелят в любую минуту… Но нет, не смогу я по-другому.
— Видимо, какие-то мы с тобой ненормальные. Парочка дефектных, — хмыкнула Ирина Сергеевна.
— Ну хоть что-то у нас общее будет, — засмеялся Паша. Поднявшись, протянул начальнице руку: — А теперь дефектным пора уже спать. — Невольно сжал тонкую ладонь, ощущая напряженную прохладу, и поспешно выпустил, не позволяя ни одной лишней секунды прикосновений. — Спокойной ночи. Ирина Сергеевна, — тихо произнес уже в спину, — вы только знайте… Как бы там ни было… Я сделаю все, чтобы вы ни о чем не пожалели. Помните об этом, ладно?
Зимина только чуть заметно кивнула, не оборачиваясь — он не мог видеть, как мягкой теплотой вспыхнули ее глаза. И вряд ли мог осознать в полной мере, насколько важными и нужными были эти неуклюжие, неловкие слова — для него самого тоже.
Комментарий к II. 21. Последний день уходящего года
Автор берет паузу на отдохнуть, разгрузить голову и обдумать дальнейшие повороты сюжета. Терпение, дорогие :)
========== III. 1. Новые лица ==========
— Майор Земцов. Переведен из управления. — Короткие, сдержанные фразы, но голос вальяжно-неторопливый, а взгляд небольших светлых глаз пронзительно-самоуверенный, с какой-то наглецой даже. Молодой и дерзкий, сделала вывод Ира, и неким нахальством не обделен. Впрочем, для его должности только плюс: может, и толку от него с подобной прытью будет побольше, чем от бывшего нача оперов, который тупо отсиживался в отделе, перебирая бумажки.
— Нескромный вопрос можно? Чем вы так не угодили начальству, что вас отправили в подобную ссылку?
— Скажете тоже, ссылку, — сдержанно хмыкнул Земцов.
— И все же? — настойчиво повторила Ира.
— Да ничего особенного, товарищ полковник. Знаете ведь, как это бывает: начнешь какое-нибудь “неправильное” дело раскручивать, а начальству это не по душе… Ну а дальше понятно — переведут куда подальше, а дело тихо сольют.
— Действительно, ничего особенного, — усмехнулась Ирина и поднялась. — Ну что ж, пойдемте, покажу вам ваше рабочее место, с коллективом познакомитесь, — и закусила губу, скрывая улыбку — слишком уж явное недоумение промелькнуло на лице нового сотрудника. И правда, не царское это дело — подчиненных опекать… Но Ира теперь использовала любой повод и любую возможность, чтобы как можно меньше времени проводить за столом в кабинете — заранее “предвкушала”, как в дальнейшем придется в буквальном смысле ныкаться от любопытных взглядов и перешептываний, да и физическая активность лишней не была: и прогулки на свежем воздухе, и специальные упражнения, и небольшие нагрузки в спортзале являлись еще одним пунктиком, от которого Ира не собиралась избавляться. Пока смутные, туманные страхи постепенно начинали обозначаться где-то в глубине души — она отлично представляла, какие риски может иметь ее положение в далеко не юном возрасте, что для ребенка, что для нее самой, и даже обнадеживающие с долей удивления заверения врача после очередного обследования успокаивали мало. И еще одно, изрядно удивившее, чисто женское опасение имелось тоже: ей вовсе не хотелось, чтобы раньше времени посторонним людям стало заметно и очевидно то, что она старательно пыталась скрыть, да и подвергать бедного Ткачева, которому и без того досталось, испытанию в виде подурневшей начальницы тоже не имелось желания. Впрочем, это ей еще несказанно повезло: воспринимай Паша ее как женщину, и каждая малоромантичная сцена типа утреннего приступа токсикоза или внезапной обморочности добила бы окончательно…
***
Дни рождения в жизни капитана Ткачева всегда выдавались бурными и запоминающимися, особенно лет этак с шестнадцати, когда, попробовав с закадычными приятелями самогона дачного соседа Степаныча, он набрался храбрости и полез через забор к местной красавице, дочке участкового, то ли Ниночке, то ли Валечке, а может Машеньке… Подвиг был оценен в полной мере: и цеплючей проволокой забора, и злым разбуженным участковым, и бешеными собаками, которые гнались за незваным гостем несколько улиц, клацая челюстями и взрывая лапами снег. Ниночкой, впрочем, тоже был оценен: горячее восхищение смелостью симпатичного героя она выразила со всей пылкостью, свойственной юным особам… Празднования в студенческие годы тоже были богаты на приключения, да и позже скромностью и сдержанностью не отличались, насчет чего не упускал случая подколоть Савицкий. Но так было раньше — на этот раз как-то категорически не задалось: ночное весьма “веселое” дежурство, богатое событиями — от пьяной поножовщины до ограбления кассы в супермаркете; потом вместо долгожданного отдыха — какое-то очередное усиление; а под занавес на его глазах чуть не подстрелили молоденького опера-стажера, видевшего вооруженных уголовников только в крутых ментовских сериалах. В общем, денек выдался неважнецким, настроение было и того хуже, и заявляться в подобном расположении духа домой к начальнице желания не имелось. Возвращаться в свою давно заброшенную квартиру, впрочем, желания имелось еще меньше, и Ткачев не придумал ничего лучше, как по старой доброй традиции зависнуть в знакомой пивнушке — без компании развеселых приятелей, которые как-то резко разбрелись кто куда, и даже без Ромыча, который вот уже как неделю освежал отношения с Измайловой где-то вдали от московской суеты.
— Ткачев! Ты, что ли? Ну охренеть встреча! — Веселый возглас сопроводился внушительным тычком в плечо — Паша, стремительно обернувшись, непонимающе посмотрел на притормозивших возле его столика парней: крепкого смазливого блондина и худощавого брюнета с задорным взглядом. Лица показались смутно знакомыми — он точно видел где-то этих двоих, но вот где? Память упрямо отказывалась давать подсказку.
— Чего, не узнал, что ли? Богатыми будем, — засмеялся блондин и плюхнулся на свободный стул. — А ведь в школе вместе у Данки Ивлевой контрольные списывали… А в десятом классе, помнишь, чуть не подрались из-за нее на дискотеке?
— Витька Тобольцев! Макс Синцов! Ну офигеть, не узнал даже сразу! — За озарением и радостными восклицаниями последовали ритуально-дружеские объятия с похлопываниями по спине, град взаимных бессвязно-торопливых вопросов “ты как?”, “че нового?”, “куда пропал?” и еще всевозможных вариаций, упоминания общих знакомых и воспоминания о бурной юности… После пива перешли на что покрепче, от туманно-общего — к личному. Макс, довольно скрытный, хмуроватый в школьные годы, приобрел какую-то радостную уверенность и спокойствие, женился на какой-то повернутой программистке, ваяющей графику для игр, а сам заведовал целым отделом компьютерной безопасности в какой-то крутой фирме. Весельчак и бабник Витька, дослужившийся до капитана ФСБ, напротив, как-то сдал, даже потух, и в признании о женитьбе не промелькнуло ни намека на радость.
