– Сработаю, как только он ближе окажется. Сделаю из одного европейца двух. Для моей винтовки это не сложно.

Однако отвлекаться на какого-то одного противника, будь это даже президент Соединенных Штатов Америки, старший лейтенант не намеревался. Его задача состояла в ином. Он должен был задержать банду до прихода основных сил. Но каких именно, никто толком объяснить ему пока еще не смог. Просто потому, скорее всего, что не знал. Не ведал этого и начальник штаба сводного отряда майор Крашенинников, который и обещал эти основные силы подослать. Скорее всего, сюда придет другая разведрота, усиленная парой, в лучшем случае тройкой отдельных взводов.

Старший лейтенант Собакин хотел было подсчитать потери, которые уже понесла банда, так и не успев вступить в бой, но потом решил, что вскоре они значительно вырастут, поэтому итоги подводить еще рано.

– Котенков! – позвал он командира минометного взвода.

– Я, командир. Слушаю!

– Доложи готовность.

– Только команду ждем. Мы готовы полностью.

– Хорошо, жди. Командиры взводов, доложите готовность!

– Первый взвод к обороне готов, – сразу, словно ждал этого вопроса, отозвался старший лейтенант Корытин.

– Второй взвод готов, – доложил лейтенант Пустовалов.

– Третий взвод занял позицию. Ждем команды. – Командир третьего взвода старший лейтенант Хромов любил развернутые доклады, хотя по жизни был человеком молчаливым и конкретным, даже создавал впечатление весьма угрюмого типа.

– Четвертый взвод во всеоружии ждет противника. – Молодой лейтенант Шапкин не любил повторять то, что было уже произнесено, всегда старался сказать все по-своему.

– Саперный взвод на позиции.

– Взвод связи на позиции.

Взвод связи теперь назывался так, скорее всего, по инерции. В его состав до сих пор входили обыкновенные радисты, снабженные не самыми новыми станциями, хотя связь давно уже осуществлялась без их помощи. Ведь КРУС позволял при необходимости вести разговоры даже с Москвой, хотя и через узел связи отдельного сводного отряда, дислоцированного в окрестностях Махачкалы. Сами бойцы взвода связи, по сути дела, давно уже стали обыкновенными спецназовцами. Подготовку они проходят такую же, как обыкновенные солдаты, хотя официально и считаются радистами. Именно поэтому этот взвод занял точно такую же позицию, как и все остальные, то есть окопался и выставил брустверы. Лейтенант Колмогоров был командиром взвода связи только потому, что когда-то, до военного училища, учился на приборостроительном факультете политехнического института.

– Я понял. Все, значит, готовы.

– Сейчас рванет, – не отрывая от глаз бинокля, проговорил командир саперного взвода. – Шагов десять-двенадцать осталось.

Но бандиты и здесь показали свой опыт. Подчиняясь чьей-то команде, из середины колонны вперед вышли несколько человек с длинными металлическими штырями. Это явно были бандитские саперы. Они стали этими штырями прокалывать почву перед собой в тех местах, где она казалась им подозрительной.

– Снайперы! – отдал короткую, но вполне понятную команду старший лейтенант.

Наушники тут же донесли до него негромкий звук двух выстрелов, последовавших один за другим. Двое бандитских саперов упали. За ними повалился и третий, но выстрела на сей раз слышно не было. Видимо, старший сержант Шкадников так и не включил свой микрофон. Распоряжения командира, если старший сержант и наушники выключил, ему передавал кто-то из бойцов, находящихся рядом. Но стрелял Шкадников так же точно, как и всегда, не тратил попусту ни одного патрона.

В ротную связь снова включился майор Феофилактов.

– Старлей, чего ты ждешь? Пора уже. Потом поздно будет, – заявил он.

– Подпускаю ближе, на линию прямого выстрела.

– Ну, у тебя, старлей, и выдержка.

– Кстати, товарищ майор, вы не в курсе, что за контейнер бандиты на носилках несут? Рядом с ними идет какой-то блондин, европеец или американец. Мне это сильно не нравится.

– Не знаю, старлей. Я рассмотрел его и сам думал тебя об этом спросить. Но у меня почему-то появилось настойчивое мнение, что этот контейнер как-то связан с желанием банды уйти как можно глубже в Россию, подальше от границы.

– У меня тоже такая мысль в голове промелькнула. Но это можно проверить прямо сейчас.

– Каким образом?

– Пулей!

– Выстрел в контейнер?

– Так точно, товарищ майор! Если бандиты разбегутся, то это наверняка будет означать, что в контейнере находится что-то опасное. Какое-то оружие массового поражения, которое планируется активировать в глубине России, может быть, даже на курортах Ставрополья.

– Но тогда не только бандиты, но и мы попадем под его воздействие.

– Скорее всего. Это наш резервный вариант. Будем считать так. Активация контейнера здесь, в горах, будет далеко не так страшна, как в густонаселенном районе. Да, не исключено, что все мы тут погибнем. Но это ничтожно мало в сравнении с тем, что может быть. Ладно, товарищ майор, мы начинаем работать. Пора уже! Котенков, твой выстрел первый.

Но выстрела миномета было не слышно. Командир роты уловил только, как сама мина провыла, пролетая над головами спецназовцев. Она взорвалась точно в первой шеренге левой колонны банды, разметала людей в разные стороны, кого убила, кого покалечила осколками. Боевиков, желающих подняться и продолжить движение, старший лейтенант Собакин рядом с этим местом не увидел.

А сам выстрел не было слышно потому, что одновременно с тем моментом, когда заговорил миномет, но гораздо ближе к позиции спецназовцев, подорвался один из бандитских саперов. Он шарахнулся в сторону от пули снайпера, кажется, порвавшей на нем одежду. Теперь потери понесла средняя колонна. Она лишилась своей головной части, составленной из самых опытных бойцов. Виктор Алексеевич догадался об этом по внешнему виду бывалых бандитов.

В колонне, наступавшей на правом фланге обороны разведчиков, осколками мины были поражены два бандита. Один из них сразу упал на колено и зажал голову ладонью. Второй сначала повалился, но тут же встал, даже резко вскочил и, заметно пошатываясь, занял свое место в строю, закрывая рукой бок. Этот бандит тоже был из числа опытных, носил широкую бороду лопатой и густую шевелюру, стянутую зеленой лентой с надписью, сделанной красивой арабской вязью.

Разобрать ее было невозможно даже в бинокль, тем более что старший лейтенант не умел ни говорить, ни читать по-арабски. Но Собакин уже много раз видел подобные ленты на головах бандитов, погибших и в самом Дагестане, и в других республиках Северного Кавказа. Надписи были разные, у каждого на свой вкус. Солдат-мусульманин, знающий арабский язык, подсказал командиру роты, что на ленты переносятся тексты из сур Корана.

Раненый бандит прошел несколько шагов и снова упал. Сначала он рухнул сразу на оба колена, положил бороду на грудь, а потом уже завалился на бок, спиной к старшему лейтенанту Собакину, наблюдающему за ним в бинокль.

Об успешном попадании первой мины корректировщик, конечно же, сообщил лейтенанту Котенкову. Тут же через головы бойцов полетели новые. Каждая последующая падала чуть дальше предыдущей.

Минометный обстрел, ведущийся таким вот образом, наносил банде большой урон в живой силе до того момента, как кто-то дал боевикам громкую команду рассредоточиться. Они сделали это, после чего последовал новый приказ.

Бандиты двинулись в атаку. Она, как старший лейтенант Собакин и предполагал, была нацелена прямо на центр линии обороны разведывательной роты. Но эта традиционная тактика была давно известна спецназовцам. Она могла дать положительный результат только тогда, когда оборона противника очень слаба.

В данном случае она была подготовлена очень даже неплохо. Сначала показала себя работа саперов, выставивших целое минное поле, на котором бандиты рвались один за другим. Они погибали под осколками противопехотных мин и подставляли под удар своих подельников, бегущих в атаку следом за ними.