Гигиена в бараке близнецов была идеальной; Менгеле настаивал на недопустимости заражения.

  Инфекция. Вы начинаете понимать, куда это идет, да?

  Мы были для него как лошади, конный завод.

  Он хочет близнецов, потому что думает, что мы даем ему секреты жизни, показываем, какие части человечества контролирует природа, а также части, которые происходят из окружающей среды. Если мы делимся чем-то, он думает, что это от гена; когда вещи отличаются, это должно быть связано с окружающей средой и опытом.

  Нас кладут в ванну и чистят. Потом везут в лабораторию на грузовиках с красным крестом; должно быть украдено, может быть просто подделки.

  Лаборатория умна, ничем не отличается от лаборатории в большом немецком городе; мраморные столы с желобами по бокам для дренажа, фарфоровые раковины у стен, комнаты с креслами, микроскопами и книжными полками, все последние научные публикации.

  Сначала он взвешивает нас, затем измеряет и сравнивает каждую часть нашего тела - каждую часть.

  Мы с Эстер всегда сидим вместе, всегда обнаженными.

  Мы часами сидим вместе, и они измеряют ее, потом меня, потом снова меня, а потом ее: насколько широки наши уши, нос и рот, строение наших костей. Все подробно, они хотят знать.

  Они говорят о еврейско-большевистских комиссарах и недочеловеках, прототипах, отталкивающих, характерных; все сложно понять, все звучит плохо.

  Мы, конечно, боимся, но никогда одновременно. Когда я дрожу, Эстер держит меня, пока я не останавливаюсь, или плачет, пока я держу ее за руку. Мы знаем, что один из нас должен всегда оставаться сильным. В тот момент, когда мы сдаемся вместе, мы никогда не поправляемся.

  Мы забываем о наших различиях, как только приезжаем в Освенцим. Каждый день мы становимся ближе, чем когда-либо, потому что должны. Это то или смерть.

  А теперь бесконечные исследования: иглы для забора жидкости из нашей спины, погружение в стальные чаны, наполненные холодной водой, шкивы, удерживающие нас с головы до пола, для измерения скорости кровотока из наших желудков.

  Ужасно, правда?

  Говорю вам, вы сравниваете с другими, и мы с Эстер счастливчики.

  Менгеле вводит близнецов тиф и туберкулез.

  Он стерилизует женщин; он кастрирует мужчин.

  Когда близнецы - брат и сестра, он заставляет их заниматься сексом друг с другом.

  Он берет семилетнюю девочку и пытается соединить ее мочевыводящие пути с толстой кишкой.

  Сшивает двух цыганских близнецов спиной к спине. Он хочет соединить их кровеносные сосуды с их органами. В течение трех дней близнецы все время кричат ​​и плачут. Затем они умирают от гангрены.

  Я знаю все эти медицинские термины по-английски, потому что каждый день думаю о них.

  Затем Менгеле решает, что тесты in vivo никуда не годятся. Результаты намного лучше от трупа, чем от живого человека. В обычной жизни близнецы умирают при этом не часто; теперь он может убить их сразу и провести вскрытие, чтобы увидеть результаты.

  Он берет иглы и наполняет их эвипалом или хлороформом. Пять кубических сантиметров Evipal в правую руку, жертва спит, затем десять кубических сантиметров в левый желудочек сердца и мгновенная смерть. Возможно, немного гуманно.

  Но иногда, когда запасов мало, может быть, в тот день, когда он хочет быть садистом, вместо этого он заливает иголки бензином.

  Конечно, эти эксперименты не работают. Он пытается забрать у близнецов секреты, которых у нас просто нет, это безумие.

  Он всегда говорит нам, что это грех, преступление - не использовать возможности, которые есть в Освенциме для исследования близнецов, потому что никогда не представится другой такой шанс.

  Может быть, он ищет секрет многоплодия, чтобы помочь заселить немецкую нацию. Возможно, он думает, что создает новую супер-расу, вроде разведения лошадей. После нас, может быть, поляки; тогда, может быть, еще кто-нибудь.

  И все так иронично, понимаете? Две иронии, обе гнусные.

  Во-первых, Менгеле зациклен на чистоте расы, но это не относится к нему самому. Где-то среди его предков есть сомнения относительно отцовства, и поэтому ему нет места в Зиппенбухе, Книге родства, тем, кто может доказать, что их семьи являются чистыми арийцами в течение по крайней мере двухсот лет. Гиммлер разослал серебряные ложки каждой семье, родившей «чистого» ребенка. Для Менгеле ложки нет; не ради собственного рождения, не ради сына.

  Во-вторых, я не знаю, имеют ли эксперименты над близнецами научное значение, но если и есть, Менгеле не тот человек, который его найдет. Он не гений. Посвященный и фанатичный, да, но в душе помощник, а не лидер.

  Эффективный помощник. Для него он воспринимает теории генетики и расы, как надевает белые перчатки и шляпу. Он делает все, что ему нравится; он проводит эксперименты и игнорирует результат, всю его одежду в крови, его руки исследуют, как одержимый. Мания коллекционера; типичная германская характеристика, обезумевшая.

  Вы знаете, что мы такое? Частный зоопарк.

  Если близнецы счастливы - а мы счастливы, даже при всем этом - то Эстер и мне повезло больше всех, почти до самого конца.

  Может быть, мы нравимся Менгеле больше остальных. Может быть, его ненавистные бюрократы защищают нас больше в том, что они упускают, чем в том, что они делают.

  Однажды, в начале 1945 года, наша удача иссякла.