Папворт и Казанцев не просто хотели науки; они тоже хотели ученых. Полинг, подозреваемый в сочувствии коммунистам и ведущий химик мира, а также человек, ранее известный только как Фишер, бывший нацист.

  Оба будут огромными пропагандистскими победами для Москвы; по одному человеку от каждой из двух систем правления, наиболее непримиримо выступающих против коммунизма, демократического капитализма и нацистского фашизма.

  Оба мужчины, несомненно, будут выставлены напоказ послами мира и гармонии, изображены как увидевшие свет и перешедшие на землю обетованную.

  "Не каждый." Полинг явно стал жертвой не только из-за очевидного шока, который вызвало похищение, но и из-за огромной разницы между оспариванием политики правительства США и переходом на сторону Москвы. чувство вины экипажа было также, возможно, спорно, в зависимости от того, сколько они знали об их груза. «Но арестуйте всех, кого увидите, - продолжил Герберт. «Мы разберемся с этими слезливыми историями позже».

  "Сколько их там?"

  Папворт, Менгеле, Полинг, Казанцев, два матроса плюс капитан - лодка тронулась в тот момент, когда канаты соскользнули, а это означало, что ни один из матросов не успел оторваться и затем взять штурвал. «Семь минимум. Может больше."

  «Тогда нам понадобится больше, чем нас трое, сэр».

  Герберт посмотрел на разнообразных сотрудников Тауэрского моста.

  "Кто-нибудь хочет произвести арест гражданина?" он спросил.

  В добровольцах недостатка не было, это точно.

  Герберт чувствовал, что они почти наверняка были мотивированы не столько перспективами социальной справедливости, сколько возможностью получить старый добрый лом, и ему было наплевать.

  Матрос наверняка спустился бы по веревочной лестнице, как обезьяна. Герберт не спешил, убедившись, что из четырех его конечностей, по крайней мере, три все время касались ступеньки.

  Он представил, как персонал мостика смеется над ним, сухопутный болван пробирается вниз, словно шагая через минное поле, но ему было все равно.

  Он наполовину прыгнул, наполовину упал на последние несколько футов на палубу. Вокруг никого не было.

  Прибыли констебли, за ними инженеры и механики.

  «У одного из беглецов есть нож, - сказал Герберт.

  Они пожали плечами; крепкие британские йомены, нужно больше, чем это их отпугнуть.

  Герберт развернул их веером, по половине каждого борта лодки.

  Это оказалось проще, чем он ожидал. На лодке было лишь ограниченное количество укрытий, даже одно такое же большое, как «Эллен и Вайолет», и ни у кого из беглецов не было времени или желания спрятаться очень эффективно.

  Папворт и Полинг все еще были в машинном отделении.

  Казанцев и Менгеле находились дальше в очаге, где стоял ужасный запах - машинное масло, влажная ткань и сильный запах людей, которые слишком долго находились в тесной компании без стирки.

  Матросы выглядели растерянными, капитан - немного меньше.

  Папворт крикнул, что у него есть дипломатический иммунитет от ареста. Никто не слушал.

  Вниз по течению от моста стояли и другие лодки, выстраиваясь в очередь, чтобы пройти.

  Герберт загнал всех семерых пассажиров «Эллен и Вайолет» обратно по веревочной лестнице, убедившись, что есть кто-то, кому он может доверять - констебль, инженер или механик - впереди и позади них на подъеме.

  Один за другим они достигли вершины, и их схватили сильные и непоколебимые руки.

  Менгеле поднялся последним, Герберт прямо под ним.

  На мосту два инженера стащили Менгеле с веревочной лестницы; и без предупреждения он рухнул им на руки, вспенив рот.

  Они положили его на пол, слегка испугавшись того, как закатились глаза; и Герберт, перебравшись через парапет, знал, даже когда кричал, что опоздал с предупреждением.

  В тот момент, когда руки инженеров были оторваны от Менгеле, он вскочил на ноги и двинулся по дороге, направляясь на юг, с моста.

  Заграждения все еще были опущены, хотя он мог без труда их перепрыгнуть.

  Однако дальше, поперек дороги веером тянулась очередь пешеходов, ожидающих открытия моста. Они наблюдали, как остальных выводят из лодки, и достаточно много зевак кричали, чтобы Герберт знал, что они не пропустят Менгеле.

  Менгеле замер и резко обернулся. Герберт проследил за его взглядом и увидел похожую фалангу пешеходов, выстроившихся на другой стороне реки, в сторону Города.

  Блокированный с севера, заблокированный с юга, Менгеле пошел в единственное место, куда мог: в кабину управления.

  Двое мужчин, которые закрыли мост, были среди тех, кто пришел помочь задержать беглецов, поэтому в хижине не было никого, кто мог бы остановить Менгеле.

  Крикнув остальным оставаться на месте - не было смысла терять больше, чем одного из беглецов, - Герберт последовал за Менгеле в хижину.

  Менгеле нигде не было.

  Хижина была маленькой, футов двадцать на десять. Герберту потребовалось всего несколько секунд, чтобы убедиться, что Менгеле нигде внутри не прячется.