– Ну ладно, – примирительно ответила Захарьина. – Давайте позовем Маркова и Дунаева. Она набрала номер мобильного Соломона Давидовича, и вскоре все собрались в кабинете Маркова.

– Соломон Давидович, ознакомьтесь вот с этим списком, – попросила Захарьина, доставая листок из материалов дела. – Сегодня в офисе присутствуют все, кто был вчера во время трагических событий?

– Наши люди все, – ответил Марков, бегло просмотрев фамилии из списка. – Я еще вчера распорядился, чтобы все были. Никаких командировок, отлучек и прочее. Нет только Чернокозова и Санникова, которые работают в «Юнгфрау».

– Господин Дунаев, – подчеркнуто сухо промолвила Анна Германовна, – будьте добры, обеспечьте явку упомянутых господ сюда. – Мы сейчас будем разговаривать с людьми, скорее всего, под протокол. Но, может быть, придется поговорить и по душам. Капитан Рогожин, обеспечьте аудио и видеозапись всех предстоящих разговоров. Я надеюсь, вы подготовлены к этому?

– Конечно, – ответил покрасневший от важности момента капитан.

– Да, – хлопнул себя по лбу Марков. – Сегодня нет еще одной дамы. Марии Колывановой, она у нас кормящая мама, находится в отпуске по уходу за ребенком, и ее сегодня нет.

– Но вчера-то она была, – заметила Захарьина.

– Да, Маша часто бывает в офисе, помогает коллегам. Должен признаться, она рвалась приехать сегодня. Но я сказал, что мы посмотрим по обстановке. В случае чего – она живет недалеко. Я вам больше скажу, сейчас здесь присутствует даже вдова Верта госпожа Мирошина. Если это не нарушит ваши планы, постарайтесь, Анна Германовна, поговорить с ней как можно раньше. Ей очень тяжело, да и похороны надо организовывать.

– Так и сделаем. Но сначала я хочу поговорить с вами. Мне нужно, чтобы вы рассказали мне о людях, которые работали с Вертом. Если вас не затруднит, будьте моим Вергилием. Помогите мне с краткими характеристиками тех, с кем мне предстоит беседовать. А может быть, потом что-то прокомментируете. Идет?

– Анна Германовна, если мне скажут, что для того чтобы найти убийцу Коли, нужно подводу с дерьмом везти, я сделаю и это, – взволнованно сказал Марков. Он был явно польщен доверием Захарьиной.

– Ну и сравнения у вас, Соломон Давидович, – усмехнулась следователь по особо важным делам.

Разговор с Соломоном Давидовичем Марковым оказался неожиданным. Старик сам взял инициативу в свои руки:

– Анна Германовна, вы, наверное, будете задавать мне вопросы двух типов. Сначала о том, где я был и что я делал вчера в впервой половине дня, ну а другие вопросы, видимо, будут касаться общей ситуации в компании «РИНО» – что-нибудь о наших сотрудниках, ну и вообще. – Соломон Давидович сделал неопределенный жест рукой. – Только не начинайте с того, что вы скажете, что здесь вопросы задаете вы. Я и так это знаю.

Захарьина с улыбкой заметила:

– Вы поражаете меня своей осведомленностью в вопросах технологии ведения следствия.

– Ну как же, – промолвил Марков, – сегодня детективные романы читают почти все.

– Итак, Соломон Давидович, начнем мы все-таки немного с другого. Как бы вы могли охарактеризовать профессора Верта? Что могло стать каким-либо толчком, причиной жестокого и хладнокровного убийства?

Старик сосредоточился.

– Понимаете, Верт был моим ближайшим другом. Мы знаем, то есть мы знали друг друга почти тридцать лет. Я не могу быть объективен. Такие люди, как он – большая редкость. Не хочу говорить, что они редкость сейчас. Они всегда были и будут редкостью. Талантливейший ученый, умница, человек чести. Когда нам всем было плохо, очень многие, как крысы, побежали с корабля. Не таков был Николай. Наряду с научным талантом, он обладал прекрасными организаторскими способностями и он все время делал, делал и еще раз делал… Он был делателем. Не дельцом, не делягой-болтуном, а именно делателем. Он старался создавать новые рабочие места, кормил людей, спасал коллективы, в которых он работал, от нищеты и разрухи конца восьмидесятых и в девяностые. Вместе с тем он был человеком сложным – жестким, бескомпромиссным, очень требовательным к людям, которые с ним работали. Иногда эта требовательность перехлестывала через край. Но более всего он был требователен к себе. Поэтому многие близкие люди прощали ему часто незаслуженные обиды. И еще: есть два Верта. Если выражаться вычурно, Верт XX века и Верт XXI века. Шесть лет назад, на рубеже веков, его постигла страшная катастрофа, он потерял в автомобильной аварии жену и дочь. Это случилось в США, Штате Колорадо. Там живут его тесть и теща. После этого Николай очень сдал. Мне кажется, он так и не смог пережить случившееся. Его подтачивала неизбывная тоска.

– Да, – сказала Захарьина, – и врагу не пожелаешь. Соломон Давидович, а не было ли в последнее время, месяц, несколько месяцев, чего-нибудь странного, чего-либо выходящего за рамки обычной жизни и работы профессора Верта?

К удивлению Захарьиной, Соломон Давидович ответил сразу и решительно.

– Дело в том, что месяц назад Верт женился. Он женился на нашей сотруднице Лике Мирошиной, с которой он жил последние 4 года в так называемом гражданском браке. Это сейчас так молодежь выражается.

Захарьина откровенно удивилась.

– В чем же здесь элемент необычности?

– Да в том, видите ли, что после гибели Ирины Верт решил, что никогда в жизни больше не женится и не создаст новую семью. Он даже целую теорию создал, что это будет предательство и что ему неясно, как тогда он встретится с женой и дочерью в ином мире.

– Профессор был верующим человеком?

– Да. И даже весьма. Конечно, он не соблюдал посты. По-моему, не посещал литургию. Но вера в нем была крепка. Он часто думал над этими вопросами.

– Любопытно, – сказала Захарьина, – так с чем же связан такой неожиданный для вас брак?

– Вы знаете, у Верта был пунктик по поводу того, что он умрет в достаточно раннем возрасте. Никто из мужчин рода Вертов – ни отец, ни дед Николая не доживали до 55 лет. Коля был страстным поклонником генетических теорий и грустил по поводу возможной скорой кончины. Я заставлял его обследоваться, буквально с матюгами гонял к врачам – здоровье у него было в пределах возрастной нормы. Но переубедить его было невозможно. Верт все время настаивал, что час смерти каждого человека определен на небесах, а саму смерть он воспринимал как некое проявление божественной силы. Он любил повторять – грянет гром небесный, и нет человека. Я ему ехидно говорил: может быть, прием нужных лекарств – это тоже высшая воля. Откуда ты заешь? Но он только смеялся. Я предполагаю, что где-то здесь причины его женитьбы. Не хотел оставлять прекрасную женщину и чудесного человека «во грехе и блуде».

– Так, – задумалась Захарьина. – Вы сообщили много необычного, Соломон Давидович. Скажите теперь, с кем бы вы мне посоветовали поговорить в первую очередь? На ваш взгляд, кто наиболее ценные свидетели?

– Да, свидетели, – ответил Марков, – но они же подозреваемые. Как и я, впрочем. Хочу сказать, что меня вам придется вычеркнуть из списка подозреваемых. У меня жесткое алиби. Начиная с 11 часов и кончая тем моментом, когда мы вошли в кабинет Верта, мы с Алиевым сидели у него в кабинете, готовились к приезду Серебровского, выпили немного – как говорят англичане, открывали желудок (опен ауа стомак). Ближе к двум к нам вломился Евгений Петрович Чернокозов, начальник геологического департамента «Юнгфрау», и сообщил удивительную новость о том, что «Юнгфрау» проиграла проходивший в Югре аукцион по Рожкам. Потом мы все вместе двинулись в кабинет Верта. А там у майора Измайлова уже все записано.

– Скажите, Соломон Давидович, а с чем был связан ожидавшийся приезд Серебровского? Федор Петрович в общих чертах рассказал мне о завершении какой-то крупной работы и намечавшемся суаре.

– Серебровский, – ответил Марков, – время от времени приезжает к нам. Это такая особая форма благоволения. Даже лично встречается с нашей молодежью. Вообще-то, он собирался купить «РИНО», но Верт упирался. Вчера в Сибири происходил очередной раунд аукционов на право пользования участками недр. Мы помогали руководству «Юнгфрау» определиться по поводу одного очень интересного объекта. Была создана экспертная группа из наших специалистов и геологов «Юнгфрау». Но все это так, ерунда. Главное заключалось в том, чтобы Верт посмотрел особым образом обработанные и проинтерпретированные материалы и вынес свое заключение. Впрочем, об этом вам лучше поговорить с Алиевым и Чернокозовым. Я все-таки больше отвечаю за финансово-хозяйственную деятельность «РИНО».