<p>

     "После совещания обязательно схожу прогуляться к речке", -  решил  Брешнев и аккуратно сбил пепел с конца сигареты в  хрустальный  цветок  пепельницы на подоконнике. - "Осточертело работать даже  по  выходным.  Работа - не волк... Н-да... Хотя нынешнее дело, конечно, совершенно не  терпит отлагательства"...</p>

<p>

     У ворот дачи, которые из окон кабинета  Леонида  Ильича  были  не  видны, требовательно загудел клаксон автомобиля. Секундой  позже  едва  слышно зажужжал электромотор, открывая входные запоры.</p>

<p>

     "Ну,  вот  кто-то  уже  приехал",  -  Брешнев  оперся  руками  на  мраморную  плиту  подоконника.  -  "Подтянув  штаны,  собирается  наша  гвардия"...</p>

<p>

     Он выглянул из  окна.  Кабинет  был  расположен  на  втором этаже и  асфальтовая  дорожка,  которая  протянулась  от  самых  въездных ворот до крыльца дома, от угла здания просматривалась хорошо.  Сейчас по  дорожке  размеренно  и  неторопливо  шагал  к  даче  Андрей  Андреевич Громыло, член Политбюро и министр  иностранных  дел.  Леонид  Ильич отметил, что несмотря на теплый  воскресный  день  дипломат  был  одет в деловой темный костюм и безукоризненно белую рубашку. Увидев  в  окне фигуру Брешнева, Громыло улыбнулся и помахал рукой. Леонид  Ильич  в ответ тоже приподнял ладонь.</p>

<p>

     "Андрюша как всегда  молодцом  держится",  -  подумал  Брешнев  с  легкой завистью, провожая долгим взглядом поднимающегося по ступенькам  на крыльцо  Громыло.  -  "Насколько  он  меня  младше?  Года  на  три,  помнится? А выглядит-то намного моложе... Н-да...  Молодчина...  Хотя,  если толком разобраться, какие у него там, в МИДе, могут быть  нагрузки?  Ну, принял посла, ну, направил очередную ноту этому засранцу Кортеру ­­­и всего-то дел! Курорт, да и только! Санаторий! Нет, братец, а вот  ты  попаши как я. С самого утречка и до  заката!  Пока  ты  по  заграницам  летаешь, мы тут, знаешь ли, в родном дерьме копошимся. А наше говнецо,  Андрюша,  -  не  целебные европейские  грязи,  от  него  здоровья  не  прибывает. Да и на войне ты, дорогой мой  Андрей  Андреевич,  не  был.  Отсиделся  за  сталинской  спиной,  пока  другие  кровушку  за  Родину  проливали, да... Фронтовой окоп - это тебе, брат  Андрюша,  не  мягкие  кресла в президентских дворцах, не Ливадии и не Потсдамы"...</p>

<p>

     Он погасил окурок в пепельнице и обернулся к гостям:</p>

<p>

     - Ну, как, товарищи? Готово?</p>

<p>

     -  Готово,  Леонид  Ильич,  -   кивнул   большой   лысой  головой  академик Александрин. Кинопроектор установили на дальний конец  стола,  белоснежный квадрат экрана закрепили на шторе соседнего окна.</p>

<p>

     - Угу, - удовлетворенно мурлыкнул себе под нос Брешнев,  вернулся  к рабочему столу и сообщил Антропову:</p>

<p>

     - Юра, сейчас подъедут члены Политбюро - и сразу же начнем. А вы,  товарищи, - генсек перевел взгляд на Александрина и Пятницкого, - пока  подождите в приемной. Чайку  попейте,  кофе...  Ну,  а  потом  мы  вас  пригласим.</p>

<p>

     Руководители партии и  страны  -  кроме  Громыло,  который  везде  появлялся минут на десять - пятнадцать раньше обусловленного срока,  ­­­прибыли  почти  одновременно.  Сначала  в  дверях  кабинета   появился  запыхавшийся то ли от слишком быстрой  ходьбы,  то  ли  от  очередного  астматического обострения  секретарь  ЦК  КПСС  Костя  Червенко.  Потом  вместе вошли вальяжно - официозные Косыгов и Устинин. Устинин  приехал  в парадном маршальском мундире, а Косыгов - в  темно-синем  костюме  ­­­тройке: где-то в Москве были на торжественном совещании у  оборонщиков  и отправились на дачу прямо из почетного президиума.  Один  за  другим  подъехали Киряленко и "националы" - Конаев, Щербацкий и Пяльше.</p>

<p>

     - Все в  сборе?  -  Леонид  Ильич  окинул  внимательным  взглядом  рассевшихся за длинным столом членов Политбюро.</p>

<p>

     - Суслина еще нет,  -  сообщил  Червенко.  -  Хотя  его  помощник  сказал, что Михаил Андреевич  давно  уже  выехал...  Не  случилось  бы  чего...</p>

<p>

     - Костя, ты что, не знаешь, как Миша ездит?  -  Брешнев  удивленно  изогнул правую бровь. - Хорошо, если он к ужину сюда поспеет...</p>

<p>

     Сидящие за столом члены и  кандидаты  в  члены  Политбюро  весело  заулыбались.   Черепашья   скорость,   с   которой   передвигались  по  автомобильным дорогам машины, в которых ездил Михаил Андреевич,  стала  уже притчей во языцех для всех работников ЦК КПСС. После прошлогоднего  инфаркта миокарда главный  идеолог  партии  стал  почему-то  панически  бояться сквозняков, инфекций и автомобильных аварий, и поэтому  строго  настрого запретил своим шоферам ездить со скоростью  выше  шестидесяти  километров в час. В то время, как ослепительно - черные машины  членов  Политбюро с ветерком мчались по середине дороги,  отжимая  на  обочину  разноцветные  "запорожцы"  и  "жигули"  простых   советских   граждан,  автомобиль Суслина тащился в общем потоке с медлительностью беременной  черепахи. Ждать приезда Михаила Андреевича действительно можно было  и  через час, и через полтора.</p>

<p>

     - А без Михаила Андреевича нельзя  начать?  -  осторожно  спросил  Конаев и кивнул на кинопроектор на дальнем конце стола. -  Опять  кино  смотреть будем?</p>

<p>

     - Ну,  да,  -  на  лице  Громыло  появилась  скептическая  кривая  ухмылка,  -  снова  Тарковский  или  Герман  что-нибудь  отчубучили...  Очередная идеологическая диверсия...</p>

<p>

     - Нам в  воскресный  день  только  идеологических  проблем  и  не  хватает, -  обронил  Пяльше,  откровенно  позевывая,  и  повернулся  к  Брешневу:</p>

<p>

     - Леонид Ильич, фильм-то хоть интересный или опять заумь? А то  у  моей племянницы сегодня юбилей...</p>

<p>

     - Фильм интересный, - сдержанно произнес Брешнев и откашлялся. - ­­­Такой интересный, что ты,  дорогой  Арвид  Янович,  и  про  племянницу  забудешь, и про собственную жену... Правда, Юрий Владимирович?</p>

<p>

     - Совершенно верно, Леонид Ильич, - за стеклами  очков  Антропова  блеснула  веселая  искорка.  -  Кинопленочка  оч-чень   занимательная,  товарищи... И идеологии в ней - будь здоров!</p>