- Как раз на все иллюминаторы и хватит...</p>
<p>
В этот момент мне показалось, что бюст великого Вождя и генсек на портрете одновременно заулыбались, не скрывая чувства глубокого удовлетворения умственными способностями своего младшего партийного товарища.</p>
<p>
- Ну, ты давай, шагай...- партсекретарь посмотрел на часы и снова вылез из своего кресла, давая мне понять, что наш разговор закончен.</p>
<p>
Я молча поднялся со стула и шагнул к двери.</p>
<p>
- Кстати, Пупырышкин, - окликнул меня секретарь, когда я уже взялся за дверную ручку. - Ты что это вчера Глазикову за приказ отдал?</p>
<p>
- Двигатели проверить, - ответил я, снова поворачиваясь к нему лицом. - Перед посадкой...</p>
<p>
- Нет, все-таки не понимаешь ты, товарищ Пупырышкин, основ нашей партийной идеологии, - с горечью констатировал секретарь, подошел к шкафу с книгами, отыскал на полке какой-то синий с позолотой том и раскрыл его на заложенной закладкой странице. - Вот тут наш Вождь четверть тысячелетия назад написал совершенно гениальную фразу: "Не сметь командовать!" Понял теперь? Не сметь!</p>
<p>
Он многозначительно поднял вверх указательный палец.</p>
<p>
- Но я же все-таки командир корабля, - робко начал возражать я. - Как же я могу работать без приказов? Да и по правилам...</p>
<p>
- А ты живи не по правилам, а по линии, - решительно прервал меня секретарь. - По партийной линии, товарищ Пупырышкин. А партийная линия сейчас такова: "Не сметь командовать!"</p>
<p>
Я безмолвно окаменел у порога, совершенно ошарашенный таким поворотом нашей беседы.</p>
<p>
- А теперь за работу, товарищ Пупырышкин, - произнес наш партийный светоч деловито-озабоченным тоном. - Цели - ясны, задачи определены...</p>
<p>
Я вышел в коридор. Под стеной с рулоном распечаток в руках покорно маялся, дожидаясь своей очереди на аудиенцию, штурман Попрыгуев.</p>
<p>
- Ты чего тут делаешь? - спросил я, вытирая платком выступивший на лбу пот. По правилам корабельного распорядка Мишка должен был сейчас замещать меня на капитанском мостике.</p>
<p>
- Да ты же знаешь, Иваныч, - Попрыгуев горько вздохнул. - Комета вблизи корабля объявилась. Нам курс срочно изменять надо!</p>
<p>
- Так я же тебе еще вчера разрешил, - я удивленно воззрился на него. - Валяй, изменяй. И немедленно!</p>
<p>
- Ага, - опасливо покачал головой Мишка и покосился на дверь с красно-золотистой табличкой. - А как же без санкции парткома?</p>
<p>
Я набрал воздух в грудь, чтобы хотя бы шепотом произнести самое страшное антипартийное ругательство, какое только узнал за все годы своих странствий в межзвездном пространстве и неформального общения с тысячами грузчиков в космических портах разных планет, но не успел. В следующее мгновение приблудившаяся комета разнесла наш корабль на мелкие кусочки.</p>
<p>
</p>
<p>
Москва, июнь 1990 года.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
Д Е Т О Н А Т О Р
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Начало совещания было назначено на полдень, но съезжаться все стали уже в половине двенадцатого. Первым в сопровождении ученых приехал Антропов. Брешнев тяжело поднялся из-за стола, - годы с каждым днем все больше давали о себе знать, - по партийному крепко пожал протянутую руку председателя КГБ, дружески приобнял худого и тощего академика Александрина, которого не видел почти полгода - кажется, с самых новогодних праздников, - приветливо, но с тенью легкого высокомерия кивнул седовласому профессору из Горького, фамилию которого он почему-то все никак не мог запомнить.</p>
<p>
- Ну, что товарищи? - Брешнев взял из малахитового ящичка на письменном столе сигарету и прикурил от спички. Он не любил зажигалок и предпочитал всегда носить с собой простой коробок со спичками. Привезли?</p>
<p>
- Конечно, Леонид Ильич, - Антропов широким жестом указал на небольшой кожаный чемодан у дверей. - Здесь и пленка, и кинопроектор, и переносной экран.</p>
<p>
- Вот и прекрасно, - удовлетворенно закивал головой генсек. - Позабавим сегодня фильмом наших старцев, а, Юрий Владимирович? Устанавливайте аппаратуру и располагайтесь поудобнее, товарищи.</p>
<p>
Он отошел к распахнутому окну и, жмурясь от еще не жаркого июньского солнца и, попыхивая сладковато - пряным дымом, с откровенным наслаждением принялся рассматривать пейзаж за окном. Правительственная дача располагалась в одном из самых живописных мест Подмосковья. Слева от усадьбы, где-то в полутора километрах отсюда, петляла среди яркой зелени полей небольшая, спокойная и до прозрачной голубизны чистая речушка. Справа, раскинувшись едва ли не до самого горизонта, дышал прохладой коричневато - зеленый палас соснового бора.</p>
