<p>
- С точки зрения работников партийного аппарата, - Саул достал из нагрудного кармана рубашки пачку дешевых сигарет и прикурил от спички, - очень неплохими были семидесятые годы. Ни Сталина, ни хрулевских реформ - тишь да благодать...</p>
<p>
- Я недавно читал сборник статей Збигнева Збежинского, задумчиво начал Эдик. - Самиздат, конечно... Так вот Збежинский утверждает, что если бы Горбанев не погиб вместе с женой в начале восемьдесят пятого года в автомобильной аварии, история нашей страны могла бы пойти совершенно по другому пути... Горбанев, по мнению этого американского профессора, вполне мог стать тем человеком в Политбюро, который, в конце концов, решился бы на демократические преобразования...</p>
<p>
- Ерунда, - Саул нервно стряхнул пепел с сигареты в стеклянную пепельницу на столе. - Неужели, Эдик, вы всерьез верите, что в нашей стране начались бы какие-то политические реформы? Горбанев был таким же динозавром, как все эти старцы из Политбюро. Разве что чуть - чуть помоложе...</p>
<p>
- Все-таки теоретически он мог бы стать хотя бы вторым Хрулевым, - поддержал Амперяна Дауге. - Подтянул бы в руководство партии молодых и здравомыслящих работников...</p>
<p>
- ...И закончил бы свое доблестное правление принятием многопартийной системы и признанием декларации прав человека, - с убийственным сарказмом продолжил Саул. - После этого он бы, конечно, приостановил свое членство в КПСС, распустил КГБ и Советский Союз, а затем публично отрекся от власти.</p>
<p>
- Блистательная перспектива, - Майя грустно улыбнулась. - Только боюсь, что еще задолго до воплощения в жизнь всех этих радикальных перемен коллеги по Политбюро потрудились бы запихнуть Горбанева в какую-нибудь элитную психушку.</p>
<p>
- ...Участились и попытки империализма подорвать реальный социализм в нашей стране изнутри, - продолжал между тем вещать с экрана Лихачев. - К сожалению, нашлись в нашем обществе немногочисленные отщепенцы, которые с готовностью откликнулись на призывы зарубежных подрывных центров и занялись открытым и скрытым очернительством нашей истории, созданием идейно незрелых и более того - вредных для дела строительства коммунизма произведений. Особый размах деятельность этих отщепенцев приняла после попыток международной реакции четыре года назад силой свергнуть власть трудящихся в Народной Республике Афганистан, Чехословацкой Социалистической Республике и Польской Народной Республике...</p>
<p>
- Как вы думаете, с кого он начнет? - Жилин кивнул в сторону телевизора. - С наших, с киношников или с эстрадников?</p>
<p>
- Из всех искусств для нас важнейшим является кино, - к месту процитировал Ленина Саул. - Михайлов, Резанов, Меньков...</p>
<p>
- А что эстрадников уже тоже? - удивился Эдик.</p>
<p>
- Вчера, - тихо сказала Майя. - Саул, будьте добры, угостите даму сигареткой...</p>
<p>
- Пожалуйста, Майечка, - Репнин снова извлек из кармана пачку с куревом и протянул Майе. - А кого именно из эстрадников, вы не помните?</p>
<p>
- Много фамилий, - Глумова прикурила от услужливо протянутой Эдиком зажигалки. - Я всех и не упомню... Тальнов, Преснянов и Леонтов, кажется, - по пять лет с поражением в правах...</p>
<p>
- Леонтов?! - округлив глаза, изумился Саул. - А Валерку-то за что?</p>
<p>
- За развратное поведение на сцене. Да мало ли к чему они вообще могут придраться? - Майя раздраженно пожала плечами. - Разину вместе с Кристой и внуками сослали в Оренбург. Без права заниматься концертной деятельностью.</p>
<p>
- А Филипп? - живо поинтересовался Эдик.</p>
<p>
- Его выслали в Болгарию, к нашим верным братушкам по соцлагерю. Въезд в Союз ему теперь заказан.</p>
<p>
- Так что сегодня напутственное слово должно быть общим, заключил Жилин. - Не будут же они трижды собирать московскую интеллигенцию, в сущности, по одному и тому же поводу?</p>
<p>
- Там, в Колонном зале, Иван, сейчас нет интеллигенции, - Саул с силой раздавил окурок в пепельнице. - Там - холуи и прихлебатели товарища Лихачева и его камарильи. А вся интеллигенция у нас сейчас валит деревья в Сибири и на Дальнем Востоке. Или торчит в ссылке в каком-нибудь Богом забытом Мухосранске!</p>
<p>
- Но даже своих холуев, Саул, они трижды подряд собирать не станут...</p>
<p>
- Поверьте мне, Иван, - губы Саула побелели от едва сдерживаемого гнева, - если все пойдет дальше так, как идет сейчас, скоро они будут собирать публику для напутственных речей Кузьмы Егорыча каждый понедельник! Знаете, как в армии: каждый понедельник с утра - шагом марш на политзанятия?</p>
<p>
С декабря позапрошлого года, после партийного пленума об усилении идеологической работы в массах и ликвидации подрывных элементов, страна, не спеша и размеренно, по-социалистически планово, вошла в очередную полосу политических репрессий. Сначала за "очернительство советского общественного и государственного строя" свои "пятерки" получили известные юмористы и сатирики - Петрокян, Загорнов и Хазаров. Потом в Москве, Ленинграде и Киеве был выявлен так называемый "виртуальный заговор". От Бреста до Курил прокатилась волна разгрома вычислительных центров и изъятия под контроль полиции госбезопасности всей компьютерной техники. Затем настал черед врачей и биологов, физиков - ядерщиков и космонавтов - вредителей... И каждый раз, сразу же после завершения закрытых судебных процессов, но еще перед отправкой осужденных в лагеря, Лихачев с компанией собирали цвет партийной и государственной элиты в Колонном зале, и Генсек выступал перед присутствующими с длинной речью, в которой на бюрократическом "новоязе" поносил "отщепенцев" и воспевал подлинно ленинский курс КПСС. Эти речи Лихачева в обязательном порядке транслировались по всем радио- и телеканалам на всю страну и почти сразу же были прозваны в народе "напутственным словом".</p>
