<p>
Но приглушенный взрыв вдруг грохнул метрах в ста от него. Что-то массивное с шелестом и воем пронеслось над головой Макарьева в сторону железнодорожной насыпи и наступила тишина. Антон открыл глаза, осторожно приподнял голову и посмотрел вперед. На возвышенности, широко раскинув руки, лежало чье-то неподвижное тело. Вокруг медленно оседала поднятая взрывом пыль.</p>
<p>
"Сам себя взорвал, что ли? - удивился Макарьев, озираясь вокруг. - Да нет же! Я хорошо видел, что один из троих замахнулся, собираясь бросить в меня гранату! Почему же не бросил? Погоди-ка, а может это ловушка, чтобы меня выманить? Я сейчас встану, а они возьмут и просто срежут меня автоматной очередью. Спокойненько, как в тире!"</p>
<p>
Несколько томительно долгих секунд он лежал совершенно неподвижно, ожидая продолжения боя. Но впереди, на возвышенности, никто больше не шевелился. Только слева, метрах в десяти от Макарьева, кто-то завозился в темноте и застонал.</p>
<p>
- Игнатов? - шепотом позвал Антон - Живой?</p>
<p>
- Руку мне зацепило, товарищ лейтенант! Крови много...</p>
<p>
- Терпи! - приказал Макарьев. - Я сейчас.</p>
<p>
На всякий случай держа пистолет наготове, он подполз к Игнатову. Солдат лежал на боку. На левом предплечье расплывалось небольшое темное пятно.</p>
<p>
- Сейчас я тебя перевяжу, - пообещал Антон. - Только сначала схожу посмотреть, как там поживают наши гости.</p>
<p>
Он подтянул к себе автомат Игнатова, резко поднялся на ноги и направив ствол "калашникова" вперед, двинулся к возвышенности. Ему показалось, что те десятки метров, которые отделяли его от позиции нарушителей, он преодолел за несколько часов. Антон осторожно крался в сторону возвышенности на полусогнутых, как будто одеревеневших от напряжения ногах, в любое мгновение ожидая вспышки выстрела и короткого свиста вонзающейся ему в грудь пули. Но ни вспышек, ни выстрелов больше не было.</p>
<p>
Когда он, наконец, поднялся на возвышенность, его глазам открылась страшная картина. Все трое нарушителей были мертвы и в этом не могло больше быть никаких сомнений. Второй стрелок, судя по всему, так и не успел бросить свою гранату. Она просто взорвалась у него в руках, искромсав своими осколками тела всех троих нарушителей. Меньше всего досталось первому из них, тому, которого Антон почти наугад срезал своей очередью. Он в момент взрыва лежал лицом вниз и ему только разворотило всю поверхность спины мелкой металлической шрапнелью. От бросавшего гранату осталась совершенно бесформенная обезглавленная масса туловища. Третьего, того, который нес на плече толстую трубу, отбросило взрывом метра на четыре в сторону от возвышенности и сейчас он лежал на спине, широко раскинув иссеченные осколками руки и ноги. Большой металлический осколок раскроил ему череп прямо посередине лба и превратил лицо в сплошное кровавое месиво.</p>
<p>
Антон резко отвернулся, перекинул через плечо ремень с "калашниковым" и зашагал назад, к раненому Игнатову.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
29 августа 1988 года. Космодром Байконур, стартовая площадка 1.</p>
<p>
</p>
<p>
Полковник Владимир Афанасьевич Лахов стартовал в космос уже третий раз.</p>
<p>
Первый раз он побывал на орбите почти десять лет назад, участвуя в длительной экспедиции на станции "Салют-6" вместе с Валерием Рюминовым. Полет выдался тяжелым. Полгода Лахов и Рюминов провели вдвоем внутри достаточно тесной орбитальной станции, очень похожей на доверху набитую исследовательской аппаратурой большую металлическую бутылку. Лица людей они видели только во время сеансов прямой связи на маленьком экранчике бортового телевизора. А в конце полета закапризничала антенна бортового радиотелескопа, не пожелав уходить от станции. Пришлось надевать скафандры, выходить в космос и вручную отводить зацепившуюся антенну от "Салюта".</p>
<p>
Через четыре года Лахов вместе с Сашей Александриным полетел на новую станцию "Салют-7". Через пять месяцев их должен был сменить экипаж Тутова и Стрекалина. Но ракета-носитель за полчаса до запуска взорвалась на старте... А поскольку программу исследований никто и не думал отменять, Лахову с напарником в конце полета снова пришлось выполнять чужую работу.</p>
<p>
- Какой-то ты невезучий, Владимир Афанасьевич, - сказал после полета начальник Центра подготовки космонавтов генерал - майор Шаталин. - Летаешь, летаешь, а перед самым возвращением на Землю ба-бах! - очередная авария. Наверное, хватит тебе, братец, в длительные экспедиции летать. Переключайся-ка ты лучше на подготовку к краткосрочным полетам.</p>
<p>
Следующие пять лет Лахов числился то в резерве, то в дублерах. Попутно прошел подготовку в качестве космонавта - спасателя. Это означало, что теперь он мог стартовать в космос в одиночку, работая одновременно и за командира корабля, и за бортинженера. Мастер на все космические руки, шутили коллеги по отряду космонавтов.</p>
<p>
В июне нынешнего года, сразу после окончания второго советско-болгарского полета, начальник Центра подготовки космонавтов вновь вызвал его к себе в кабинет и едва Лахов переступил порог, задал вопрос в лоб:</p>
<p>
- Владимир Афанасьевич, хочешь еще раз слетать?</p>
<p>
- Кто ж из наших ребят этого не хочет? - вопросом на вопрос уклончиво ответил Лахов. - Космонавт должен летать, иначе он перестает быть космонавтом.</p>
<p>
- Вот и прекрасно, - генерал кивнул седой головой с таким видом, словно заранее был твердо уверен в согласии Лахова. - Есть мнение предложить тебе возглавить экипаж с афганским космонавтом. Согласишься?</p>
