Я осторожно взглянул влево. За одним из дальних столиков и в самом деле обнаружился некий субъект лет на вид тридцати пяти - сорока, темноволосый, с округлым лицом и густыми усами под довольно крупным носом. Он действительно смотрел в нашу сторону. Глядел, не отводя взгляда, и самым наглым образом улыбался.
- Скорее всего, он не сводит глаз с тебя, моя дорогая, - фыркнул я. – Обычный приставала! Посидит, посмотрит, и если ты не дашь ему повода для более тесного знакомства, уйдет себе потихоньку. Вряд ли за нами шпионили бы так открыто.
Словно услышав мои слова, мужчина поднялся со своего места и не спеша двинулся через зал в нашу сторону.
- Ну, вот, - кивнул я. – Потенциальный кавалер явно собирается пригласить на танец понравившуюся ему даму!
- Дама не склонна сегодня танцевать, да еще и с незнакомыми мужчинами, - отрезала Инга. – Поэтому дядечка получит от ворот поворот! Сейчас мы его болезного…
- Добрый день, молодые люди! – незнакомец остановился у нашего столика. Одет он был с иголочки: прекрасно отглаженный темно-коричневый костюм – тройка, белоснежная рубашка, хорошо подобранные под цвет костюма галстук и туфли. – Вы позволите присесть за ваш столик?
Чеслав Волянецкий и другие - 11
(рабочие записи)
“СООБРАЗИМ НА ТРОИХ?”
- Добрый день, молодые люди! Вы позволите присесть за ваш столик?
- Мне кажется, что в этом зале есть достаточное количество свободных мест, - белокурая девушка сходу окатила меня взглядом, температуре которого могла бы позавидовать даже снежная королева.
- Конечно! – согласился я, не обратив никакого внимания на искусственно созданные условия окружающей среды. – Правда, не за каждым из них можно найти Мартына Андреевича Луганцева и Ингу Яновну Лаукайте. Так мне можно присесть?
- Присаживайтесь, - миролюбиво разрешил Луганцев. По его глазам видел, что он уже готов меня считать кем угодно, но не подвыпившим приставалой. – Откуда вам известны наши имена и фамилии? Что-то не припоминаю, чтобы меня с вами знакомили…
- О, нет, с вами, Мартын Андреевич и Инга Яновна, я знаком пока только заочно, - я уселся на стул. – Разрешите представиться – Чеслав Сэмюэль Волянецкий.
- А, так вы иностранец, - сделал попытку догадаться Луганцев. – И наверняка из корреспондентов… Коллега, да?
- Ничего подобного, - решительно запротестовал я. – Никогда не имел ничего общего с журналистикой! Я по нынешней специальности – обыкновенный строитель.
- И в какой же области техники вы проявляете свои строительные таланты? – безжизненно-холодным тоном поинтересовалась Инга. Уж ей-то я точно не приглянулся. С первого взгляда.
- В самых разных, - я пожал плечами. – У меня нет узкой специализации. Но большая часть моей работы все-таки связана с космонавтикой. Так или иначе.
- Ну, по этим вопросам у нас дока Мартын, - Инга кивнула в сторону Луганцева. – Я к космонавтике не имею практически никакого отношения.
- Знаю. Мартын Андреевич - автор семи очень неплохих статей в “Советских Известиях”, в которых он рассказал о руководителях советской космической программы.
Я сделал паузу и продолжил:
- Кроме того, журналист Луганцев имеет некоторое отношение к брошюре академика Мишина “Почему мы не слетали на Луну?” А вы, уважаемая Инга Яновна, являетесь обладателем уникальной купюры достоинством один рубль выпуска тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Которая сейчас лежит в вашей сумочке. Именно об этих брошюре и купюре вы только что беседовали с Мартыном Андреевичем, не так ли?
- У вас очень хороший слух, - не моргнув глазом, констатировала Инга. - Услышать нашу беседу через весь зал смог бы не каждый…
- Нет, слух у меня самый обычный, - я подарил ей улыбку, чтобы хоть чуть-чуть растопить ледяные торосы. – В данном же случае все много проще…
Я достал из кармана брюк уником и пояснил:
- Это универсальный коммуникатор - уником. С его помощью можно легко слышать любой разговор на расстоянии до трех километров. Главное, чтобы объекты, за которыми ведешь наблюдение, были хорошо видны.
- Ах, вот оно что, - недобро ухмыльнулся Мартын Луганцев. Его губы заметно дрожали – не от страха, а скорее от едва сдерживаемого возбуждения. - Значит, я правильно догадался. Вы все-таки из органов!
Я рассмеялся нарочито громко и весело:
- Мартын Андреевич, я же сказал вам, что работаю строителем. К правоохранительным органам, тайным полициям и прочим подобного рода структурам не имею ни малейшего отношения! Хотя, не буду скрывать, иногда и пользуюсь их методами…
- Я, кажется, поняла, - сказала Инга. Голос ее действительно потеплел на полградуса. – Вы – конструктор вот этой штуки?
Она указала пальчиком на лежавший на столе уником.
- Ничего подобного, - я затряс головой. – Эту штучку создали за несколько тысяч лет до моего появления на свет.
Я с удовольствием окинул взглядом их вытянувшиеся от удивления лица, и решил сжалиться:
- Ладно, хватит ходить вокруг да около. Я представляю один достаточно важный научно-прикладной проект. Вот с таким названием.
Я достал из внутреннего кармана пиджака бумажный прямоугольник размером с почтовую открытку и положил его перед ними на стол. С фотографии улыбался Юрий Алексеевич, одетый в белый гермошлем и оранжевый полетный скафандр. В нижней части фотографии присутствовала сделанная слегка наискось четкая подпись: “Гагарин” - “Гагар” с волнистым “хвостиком”.
- И я готов ответить на все ваши вопросы.
Алексей Леонтьев и все, все, все - 12
(из дневника космонавта)
МИРОСТРОИТЕЛИ
За Королевиным я незаметно шел от самого авиационного института.
В Московском авиационном открывали кафедру космонавтики – ту самую, на которой подрабатывали преподавателями и Королевин, и Михеев, и еще многие наши конструкторы и инженеры. Вообще-то кафедра уже работала с первого сентября, но официальное открытие придержали: многие из сотрудников института были заняты при подготовке первой лунной экспедиции.
Сначала в большом зале дома культуры авиационного института состоялась официальная часть: все чин чином – забитый до отказа студентами и преподавателями зал, море цветов, президиум на сцене, в который, конечно же, усадили институтское руководство и как изюминки в булке – Королевина, Михеева, меня и Олега Макарина. Я мысленно настроился часа на два нудноватого мероприятия с длиннющими речами, бурными аплодисментами и хоровыми здравицами, но торжество пошло очень динамично. Ректор института Иван Тимофеевич Беляков, открывая собрание, уложился ровно в три минуты. Коротко приветствовали собравшихся Президент Академии наук СССР Мстислав Всеволодович Келдин и Сергей Павлович Королевин. Примерно по пять минут ушло на мое и Олега Макарина выступления. Два комсомольца-активиста и молоденькая студентка-отличница заверили партию и правительство, что будут учиться, учиться и учиться. И где-то на сорок пятой минуте действо завершилось всеобщим вставанием и хоровым исполнением институтского гимна “Мы рождены, чтоб сказку сделать былью”. Потом были неизменные пятнадцать минут общения в фойе дома культуры со студентами и преподавателями – фотографирование, автографы, вопросы и ответы, - а затем президиум в полном составе через черный ход провели из ДК прямо на огражденную забором территорию МАИ. В просторном зале на втором этаже первого корпуса был устроен обычный для подобного рода мероприятий официальный банкет.
Речи, тосты, пожелания… За несколько дней, прошедших после окончания карантина на Байконуре и возвращения в Москву, я уже стал уставать от всей этой суеты. Но вместе со славой “лунного первопроходца” на мои плечи теперь свалилась и необходимость быть “свадебным генералом”. Ежедневно пачками поступали предложения посетить различные съезды, слеты, конференции, итогом которых были шикарные банкеты.
