- Увы, нет. Не хватало инструктора и заслонки перед глазами, - Леонтьев смеется. – Ну, а если серьезно… Эмоции при посадке на Луну намного богаче. И динамика у «Лунника» в реальном полете все-таки оказалась совершенно иной, чем у вертолета с выключенным двигателем…

- Помогали ли вы Алексею Леонтьеву одевать и снимать лунный скафандр? – интересуются журналисты у Олега Макарина.

- В принципе лунный скафандр «Кречет» и скафандр для выхода в космос «Орлан» можно надеть и в одиночку, - отвечает пилот-инженер. – Но мы с Лёшей помогали друг другу одеваться. Это упрощало всю процедуру облачения в скафандры и существенно сокращало время подготовки к выходу в космос.

- Трудно ли было состыковать корабль «Знамя» с взлетным отсеком «Лунника»? – новый вопрос Макарину.

- Особой трудности я не ощутил, всю последовательность операций мы отработали на наземных тренажерах, - говорит космонавт. – Но сама стыковка – это очень эмоциональное событие. Хотелось побыстрее встретиться с Алексеем. Соскучился!

Космонавты ответили и на другие вопросы журналистов.

В настоящее время космонавты товарищи Леонтьев и Макарин отдыхают.

ЗАЯВЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Всего несколько дней назад весь мир, затаив дыхание, с замиранием сердец следил за высадкой на поверхность Луны советского космонавта. Миллионы людей на всей планете восхищены высоким профессионализмом и мужеством Алексея Леонтьева и Олега Макарина.

В настоящее время космический корабль «Знамя-5» движется по расчетной траектории к Земле. Возвращение советских космонавтов на Родину предварительно запланировано на 3 ноября 1968 года. Все прогрессивное человечество с нетерпением ожидает блистательного завершения межпланетного рейса и успешного окончания беспримерной лунной экспедиции.

Однако не могут не вызывать обоснованной тревоги маниакальные планы некоторых империалистических кругов, связанных с военно-промышленным комплексом Соединенных Штатов Америки, которые восприняли очередные успехи СССР в исследовании космического пространства едва ли не как факт агрессии Советского Союза. Так, например, сенатор Роберт Гейсборо, выступая перед избирателями в одном из южных штатов США, договорился до того, что призвал Президента США Линдона Б. Джонсона «нанести ракетный удар по советскому космическому кораблю «Знамя-5» во время его входа в атмосферу Земли с помощью систем противоракетной обороны».

Министерство иностранных дел СССР по дипломатическим каналам обратилось к государственному департаменту США с просьбой разъяснить официальную позицию правительства Соединенных Штатов Америки в связи с заявлением сенатора Гейсборо, но внятного ответа так и не получило.

Оценивая в целом всю ситуацию, сложившуюся вокруг полета первой лунной экспедиции, видимо, нельзя считать случайным и тот факт, что несколько дней назад в окололунном пространстве американский корабль «Сервейор-8» едва не протаранил советские космические аппараты, поставив под угрозу жизни космонавтов Алексея Леонтьева и Олега Макарина. Только из-за неисправности бортовых систем на «Сервейоре-8» трагедии на лунной орбите удалось избежать.

Положение, сложившееся вокруг полета советского космического корабля, не может не вызвать серьезной озабоченности всех миролюбивых государств, интересам безопасности которых отвечают мир и спокойствие на Земле. Представители прогрессивной мировой общественности опасаются, что кое-кто в США готов пойти на прямую агрессию против Советского Союза, нанеся ракетный удар по возвращающимся из лунной экспедиции советским космонавтам. К сожалению, правительства большинства западных держав пока никак не прореагировали и не подали голоса, чтобы осудить провокационные военные приготовления, проводимые милитаристскими кругами за Атлантическим океаном.

Возникает вполне закономерный и логичный вопрос: не хотят ли некоторые политики на Западе, и в первую очередь, руководители США, несущие главную ответственность за создавшееся положение, превратить космическое пространство в очаг провокаций и военных конфликтов, чреватый прямым столкновением Советского Союза и Соединенных Штатов, стран Варшавского договора и НАТО? В вооруженном конфликте в космосе, который немедленно перекинется и на поверхность Земли, могут быть заинтересованы только враги сохранения мира, сторонники давно уже обанкротившейся политики «с позиции силы», сторонники гонки вооружений на Земле и в космосе, которым не по душе наметившееся в последние месяцы уменьшение международной напряженности.

Такая позиция милитаристских кругов США может привести к тяжелым и непоправимым последствиям. Само собой разумеется, что вина за эти возможные последствия конфликта в космическом пространстве падет, прежде всего, на руководство Соединенных Штатов Америки.

Советское правительство считает необходимым заявить, что оно приложит все свои силы для обеспечения успешного завершения космического полета советских космонавтов Алексея Леонтьева и Олега Макарина. В этой связи Вооруженным Силам СССР отдан приказ перейти в состояние полной боевой готовности.

(Опубликовано в газете «Правда» 2 ноября 1968 года)

«НАС НАПУТСТВОВАЛ ЦИОЛКОВСКИЙ»

- Михаил Клавдиевич, вас называют одним из основоположников нашей космонавтики…

- Это распространенное заблуждение, - он решительно прерывает меня и смеется. – Вымыслы и домыслы злопыхателей!

Мы сидим на веранде дачи, которая принадлежит моему собеседнику, профессору Тихомирову. На покрытом белоснежной скатертью столе огромный самовар, тарелочки с вареньем и выпечкой, блюдца и чашечки с чаем. Тихомиров охотно согласился встретиться и ответить на мои вопросы, но попросил приехать к нему на дачу.

- Но именно так о вас говорят и Сергей Павлович Королевин, и Василий Павлович Михеев, и многие другие ваши коллеги. Вы были заместителем Главного конструктора по программам первых пилотируемых ракетных полетов. Вы предложили общую схему нашей знаменитой ракеты Р-7. Вы разрабатывали первый спутник и орбитальный корабль «Восток»…

- Во всех этих разработках участвовало очень много толковых и умных ребят. Настоящих конструкторов и проектантов. Как принято говорить, мастеров своего дела.

- Однако общее направление работ всегда задавали вы. Кроме того, вы единственный из руководителей нашей космической программы, кто лично встречался с Константином Эдуардовичем Циолковским незадолго до его кончины.

- С Константином Эдуардовичем я действительно встречался, - соглашается Тихомиров.

- Михаил Клавдиевич, а когда, по-вашему, началось становление советской практической космонавтики? Во времена Циолковского, как я понимаю, и Королевин, и вы все-таки больше занимались отработкой ракет и их двигателей, чем подготовкой к штурму космоса.

- В тридцатые годы мы как-то не отделяли одно от другого. Да, конечно, собственно ракетами мы занимались больше, хотя и о космических полетах тоже мечтали. Но в более отдаленной перспективе. Не забывайте, что Ракетный научно-исследовательский институт, в котором мы работали вместе с Королевиным, был все-таки полувоенной организацией. От нас руководство страны ожидало, прежде всего, военных разработок. Мы делали ракетное оружие. А космонавтика… В практическую плоскость наши космические исследования перешли уже после войны. В сорок шестом Королевин, Михеев, Чертков, другие наши товарищи отправились в Германию, чтобы изучить на месте ракеты Вернера фон Брауха и всю технологию ракетного дела. Тогда среди немецких разработок и были найдены эскизные проекты двухступенчатой ракеты дальнего действия. Вторая ступень этой ракеты была похожа на ракетный самолет и после запуска практически оказывалась в космическом пространстве. Хотя, конечно, и не могла еще совершить полет вокруг земного шара – та немецкая ракета в целом еще не обладала требуемой мощностью. Так, вот эту вторую ступень должен был пилотировать летчик-смертник. Он наводил ракету на цель на конечном этапе ее траектории. По ходу полета ракета поднималась над атмосферой на высоту свыше ста километров, то есть пересекала официально принятую сегодня границу космического пространства. Это значит, что немецкий пилот-смертник имел шанс стать первым космонавтом Земли. Вернер фон Браух, однако, утверждал, что пилот спасется с помощью парашюта буквально в последний момент перед падением ракеты, но в это как-то слабо верилось.