- А Леонтьев и Макарин снова ходили в дублерах. Думаешь, им было не обидно? </p>
<p>
Бугрин хмурится. </p>
<p>
- Сегодня просто настал их черед, - Шаталин поворачивается ко мне. – Их очередь лететь на Луну.</p>
<p>
Автобус притормаживает, мы уже почти у въезда в Ленинск.</p>
<p>
- Ребята, - задаю я последний вопрос. – Если бы у вас сейчас появилась возможность исполнить одно сокровенное желание, чтобы вы пожелали?</p>
<p>
- Чтобы и нам улыбнулась удача! – Шаталин весело подмигивает.</p>
<p>
- …И чтобы мы с Владимиром Александровичем полетели на шестом «Знамени»! – смеется Володька Бугрин.</p>
<p>
</p>
<p style="margin-left:63.0pt;">
С космодрома Байконур репортаж вел собственный корреспондент газеты «Советские Известия» Борис Коновалин.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p align="center">
</p>
<p align="center">
Первые минуты космического полета</p>
<p>
</p>
<p>
Рассказывает Олег Макарин:</p>
<p>
«…Отстыковка ракетно-космического комплекса от ракеты-носителя «Ленин» происходит автоматически. Мы с Алексеем никак не можем вмешаться в это деликатное дельце отделения «ребенка» – космического аппарата от «мамочки» – ракеты. Мы можем только контролировать его ход по бортовому хронометру. Тик-так, тик-так… «Пора, ребятки! Приготовьтесь, сейчас тряхнет… Самую малость, но вы все равно почувствуете».</p>
<p>
Я группируюсь в кресле. Корабль слегка дрожит. Двигатели третьей ступени вырабатывают последние килограммы топлива.</p>
<p>
Пятьсот сорок третья секунда с момента отрыва от стартового стола. Вот сейчас…</p>
<p>
Тело напрягается.</p>
<p>
Глухой хлопок откуда-то из-под кресел. Это металлические элементы конструкции передали звук отключившегося разгонного двигателя.</p>
<p>
Теперь раз-два-три-четыре-пять… Резкий и сильный толчок сзади, в спину. Словно кресло-ложемент ожило и вдруг захотело от меня избавиться. Но ремни фиксации надежно придерживают мое тело.</p>
<p>
Все, отделились. </p>
<p>
Я представляю, как это сейчас выглядит со стороны. Ракетно-космический комплекс резко уходит вверх, а третья ступень отстает, заваливается на бок и начинает постепенно удаляться.</p>
<p>
Делаю глубокий вдох... Все в порядке!</p>
<p>
- «Флаги», находитесь на расчетной орбите! – ликующе-радостным голосом информирует нас Земля. Кто у нас сейчас на связи? Паша Поповец, кажется. – Ракетно-космический комплекс идеально выдержал заданные параметры. Все бортовые системы функционируют нормально. </p>
<p>
Выдох... Все! Сердце возвращается в грудь откуда-то из горла. Можно начинать спокойно жить и работать.</p>
<p>
Приподнимаю голову из ложемента и смотрю на Алексея. Лешка перехватывает мой взгляд и молча поднимает правую руку с оттопыренным большим пальцем. Мол, порядок на борту.</p>
<p>
Что там сейчас на Земле? Последние уточняющие траекторные измерения. Цифры, цифры, цифры… Тысячи и миллионы цифр, сбитых в триумфально марширующие полчища математических расчетов. Все в порядке. Шагаем уверенно и четко. Идем строго по заданному курсу.</p>
<p>
Настает время бойких докладов и молодцеватых рапортов. Торопливые звонки руководству страны из Центра управления полетом, восторженные доклады: «Все прошло нормально, дорогие товарищи! Ракетно-космический комплекс на орбите! Космонавты чувствуют себя хорошо!». </p>
<p>
Еще десяток минут отсчитывают часы. Новые звонки, распоряжения и решения…</p>
<p>
Часа через полтора после нашего старта, когда комплекс «Знамя-5»-«Лунник-5» уже начал второй виток по околоземной орбите, Центральное радио вдруг обрывает обычную утреннюю передачу на половине слова.</p>
<p>
Тягостная и тревожная пауза</p>
<p>
И, наконец, - звенящий от напряжения голос диктора:</p>
<p>
- Внимание, товарищи! Внимание! Говорит Москва! В эфире – специальный выпуск новостей.</p>
<p>
И радиоэфир снова замирает в леденящем душу ожидании. А потом в пространство над планетой летит заранее подготовленный текст сообщения ТАСС о начале нашего полета…»</p>
<p>
</p>
<p>
Рассказывает Алексей Леонтьев:</p>
<p>
«Как я ни старался точно уловить момент перехода от перегрузки к состоянию невесомости, переход все равно произошел быстро и неожиданно. </p>
<p>
Первое мое впечатление после выключения двигателей третьей ступени ракеты-носителя и наступления невесомости было, что наш ракетно-космический комплекс вдруг перевернулся вверх тормашками. Меня толкнула в спину невидимая мощная лапа, тряхнула, как котенка, взятого за шкирку, - и отпустила. Я словно повис на ремнях, которыми был прикреплен к креслу-ложементу.</p>
