<p>
Сделал глубокий вдох, успокаивая колотящееся сердце, осмотрелся вокруг – все ли в порядке в спускаемом аппарате корабля? - и стал прислушиваться к своим ощущениям. Было такое впечатление, будто я опрокинулся лицом вниз, резко рванувшись куда-то вперед всем телом. А сейчас уже несколько томительно долгих секунд падаю в бездонную пропасть, стремительно вываливаясь из ложемента сиденья, к которому только что был прижат давящей ладонью перегрузки, притиснут бешеной и всеохватывающей силой стартового ускорения. Начинаю потихоньку соображать, что со мной происходит. В момент выключения ракетного двигателя третьей ступени и перехода к состоянию невесомости мое тело по законам механики, которые и в космосе никто не отменял, все еще продолжало движение вперед по инерции. Отсюда и возникающее общее ощущение, что ты как будто отрываешься от перевернувшегося в пространстве кресла-ложемента. Почти мгновенно, разом исчезают стартовые перегрузки, и ты, продолжая двигаться по инерции, стремительно устремляешься вперед всем корпусом. Организм еще не осознает, сознание еще не понимает, что происходит, что такое эта невесомость и как она будет на тебя воздействовать. Все происходящее в эти мгновения воспринимается, как стремительное падение, как резкий кувырок вперед. Сердце испуганно замирает, и я рефлекторно хватаюсь руками за подлокотники кресла-ложемента. И только потом понимаю, что все-таки не вывалился из кресла и по-прежнему вишу над ложементом, удерживаемый ремнями креплений. </p>
<p>
Сознание делает едва заметную уступку разуму, но тут же панически сообщает, что весь ракетно-космический комплекс перевернулся вверх тормашками, падает обратно на Землю, и именно поэтому я сейчас вишу лицом вниз. И снова вихрем налетает тревога. По спине маршем проходятся противные мурашки, тело прошибает холодный пот, к горлу стремительной волной подкатывает легкая тошнота. Сердце бешено колотится где-то у самой шеи. Виски железным обручем сдавливает беспощадная невидимая сила.</p>
<p>
Чтобы унять бухающее молотом сердце, делаю несколько глубоких вдохов, но проходит еще два или три десятка бесконечно долгих секунд, пока я усилием воли не заставляю себя поверить: все ведь нормально, ракетно-космический комплекс не потерял ориентацию и не перевернулся. Просто все мои ощущения – это следствие того, что резко ушла перегрузка и наступила невесомость. </p>
<p>
Как-то сразу успокаиваюсь. Захотелось снять перчатку, поднять стекло гермошлема и вытереть пот со лба. Но еще рано открывать скафандр, нужно дождаться проверки герметичности отсеков корабля.</p>
<p>
Я на несколько секунд зажмуриваю глаза, потом распахиваю ресницы и с интересом осматриваюсь вокруг.</p>
<p>
Внутри спускаемого аппарата «Знамени» после наступления невесомости всплывают мельчайшие пылинки и соринки, и даже вывалившийся откуда-то из-под кресел и из-за панелей приборов управления мелкий мусор. Конечно, при подготовке «Знамени» к старту все отсеки корабля очень тщательно и по несколько раз чистят, пылесосят на совесть. Но вездесущие частицы пыли, мельчайшие песчинки, какие-то ниточки и прочая сорная мелочь все равно попадают в отсеки при обслуживании корабля расчетами испытателей на стартовой позиции и во время нашей посадки внутрь «Знамени». Тогда, на Земле, они совершенно незаметны для глаз. Да и нет в те минуты нам до них дела. Поверьте, перед стартом в космос, думаешь, конечно, не о пыли и мусоре, а о куда более возвышенных и тревожащих душу материях. </p>
<p>
А сейчас, уже в первые мгновения космического полета, весь этот микрохлам всплыл в воздух, и, кувыркаясь в лучах ослепительно-яркого солнечного света, который мощным потоком льется из круглых окошек-иллюминаторов, рассеянным облаком повис в спускаемом аппарате нашего корабля. Песчинки, пылинки и соринки, подсвеченные солнечными бликами, похожи на мелкие звездочки, объединенные в созвездия, которые группируются в микроскопические галактики. </p>
<p>
Вся эта «микровселенная» медленно дрейфует перед глазами, и при малейшем движении воздушных потоков в отсеке – стоит только мне или Олегу пошевелить рукой, например, - устраивает хороводы и танцы со сложными спиральными и кувыркообразными пируэтами.</p>
<p>
Я поворачиваю голову влево и гляжу в иллюминатор. Наш ракетно-космический комплекс сейчас подсвечен Солнцем откуда-то со стороны кормы. И поэтому хорошо заметны россыпи светящихся частичек, плывущих рядом со «Знаменем». Настоящие звезды в солнечных лучах не видны, а вот эти мельчайшие пылинки и соринки, обласканные солнечными лучами, хорошо различимы на фоне бездонного черно-бархатного неба. Пыль и мелкий мусор отошли от обшивки корабля при отделении от последней ступени ракеты-носителя. Этот круговорот серебристых «звезд» медленно вращается вокруг центра притяжения, которым в данном случае является парящий над Землей ракетно-космический комплекс».</p>
<p align="right">
(Опубликовано в журнале «Земля и Вселенная», №6, 1968 год).</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p align="center">
Ракетно-космический комплекс </p>
<p align="center">
в орбитальном полете</p>
<p>
</p>
<p align="center">
Сообщение ТАСС</p>
<p>
</p>
<p>
К 9 часам московского времени 22 октября 1968 года ракетно-космический комплекс «Знамя-5» - «Лунник-5» совершил два оборота вокруг Земли.</p>
<p>
Командир космического экипажа тов. Леонтьев А.А. выполнил ориентацию всего комплекса с использованием двигательной установки разгонного ракетного блока. Бортинженер Макарин О.Г. опробовал фото- и телевизионную аппаратуру, установленную на борту корабля «Знамя-5», осуществил пробное фотографирование и телевизионную съемку поверхности Земли и Луны.</p>
<p>
На втором витке космонавты Леонтьев и Макарин провели телевизионный репортаж, во время которого показали внутренние интерьеры орбитального отсека и спускаемого аппарата космического корабля «Знамя-5», свои рабочие места и пульты управления ракетно-космическим комплексом. На всем протяжении телевизионного репортажа Центр управления полетом в Подмосковье получал с борта ракетно-космического комплекса четкое телевизионное изображение.</p>
