Первое, что хочется сделать – укрыть, уберечь ее от холода.

Подхожу ближе и пытаюсь отогнуть край покрывала, но он остается на прежнем месте. Теперь я не властна над предметами в этом мире. Но так хочу оградить любимого человека от малейшей опасности, будь то обычная простуда.

– Бедная мамочка, – шепчу с горечью и внимательно вглядываюсь в знакомый облик, такой родной, но изменившийся.

Переживания и невзгоды не проходят бесследно. Она похудела, лицо осунулось, черты заострились. Под глазами черные круги, подчеркивающие бледность кожи.

Нежно касаюсь ее высокого лба, хочу убрать упавшие пряди поседевших волос.

Снова ничего не выходит.

Расстроенно вздыхаю и пытаюсь сдержать подкатывающие слезы. Я так хочу почувствовать ее тепло, но не судьба.

Ложусь рядом с мамой, обнимаю ее за плечи, стремясь согреть силой дочерней любви. На мгновение чудится, что озябшая женщина перестает сжиматься от озноба и благодарно расслабляется в моих объятиях. В порыве нежности глажу ее волосы, рисую пальчиками черты, запоминая каждую линию профиля.

– Я люблю тебя, мамочка, – еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться.

– И я тебя, родная. – Грустная неосознанная улыбка скользит по губам родительницы. А потом она перекатывается на другой бок, отворачиваясь к стенке.

В моем израненном сердце растет черная дыра, которая затягивает в бездонную пропасть печали и боли.

Я не хотела плакать и терять драгоценные минуты, но эмоции рвутся наружу. Не могу их сдержать.

Глаза закрывает пелена и наполняет их свечением.

Провожу ладонями по щекам, ожидая почувствовать влагу, но вместо этого стряхиваю с ресниц твердые сверкающие кристаллы и роняю их на цветастую наволочку.

Последнее, что вижу в привычной реальности – блестящие стекляшки, рассыпанные на подушке рядом со спящей мамой. А дальше…

Густой вязкий непроглядный туман затягивает все вокруг. Клубится и вырастает стеной.

Дикий первобытный страх.

Я вернулась в ночной кошмар? Что скрывается в пустоте?

Следуя за знакомыми ощущениями, срываюсь с места, бегу и все глубже утопаю в белесой пелене. Пытаюсь раздвинуть завесу, но лишь взвиваю косматые вихры дымки.

Очень скоро я устаю и прекращаю бороться. Замираю на месте и даю волю слезам. Скорбь и отчаяние вырываются наружу с мощным потоком под протяжный вой.

– Что случилось? – возникший из ниоткуда пропитанный хрипотцой голос останавливает истерику. – Ты плачешь?

– Вовсе нет! – возражаю и всхлипываю. Слезы мгновенно испаряются, оставляя горечь на губах.

Устремляю взгляд на говорившего, чувствуя, как приятные мурашки разбегаются по телу.

И почему я не удивлена? Снова он. Незнакомец из моих сновидений. Растрепанный, но неотразимый!

Мятая расстегнутая рубашка открывает рельеф груди и пресса.

Откровенно любуюсь красивым телом парня.

Светлые джинсы обтягивают длинные стройные ноги. Обуви нет. Босые ступни уверенно стоят на клубящейся поверхности, словно он частый гость туманного мира.

Вздергиваю подбородок и внимательно смотрю на привлекательное, но помятое лицо. Кажется, что парень только-только оторвал голову от подушки. Через правую щеку пролегают отметины. И сразу вспоминается Дмитрий. Хотя между ними нет ничего общего. Один – блондин, другой с темно-каштановой шевелюрой. Цвет глаз тоже отличается. Небесно-голубые против дымчато-серых. Улыбка проводника добрая и располагающая, а у незнакомца завораживающая.

Хм… Я мечтаю ощутить прикосновение его губ.

– Боже! – стараюсь выкинуть из головы странные желания.

– О чем ты думаешь? – интересуется он.

Испытываю облегчение, поняв, что мои мысли закрыты для него.

– Глупости, – отмахиваюсь.

– Кто ты? – очередной вопрос.

– Никто, – срывается с губ.

О нет! Чувствую себя полной идиоткой, неспособной внятно ответить. А когда парень приближается вплотную, я окончательно теряю самообладание. Голова кружится, наваливается слабость. Лучший способ защититься – сбежать!

– Только не уходи! – просит парень, останавливая постыдное бегство.

Замираю и прислушиваюсь к себе. Сердце щемит от сладкой боли, разум пребывает в замешательстве.

Притяжение между нами настолько сильное, что становится страшно. Хочется оттолкнуть парня, но с большей силой мечтаю прижаться к нему и не отпускать.

И снова, следуя мои тайным желаниям, руки незнакомца обнимают. Горячие пальцы обжигают.

Смотрю в серые глаза, а в памяти всплывает эпизод сновидения. Сверкающий шар, в центре которого он, я, окровавленные руки и боль…

– Освободи меня! – Выкручиваюсь. – Как там тебя? – пытаюсь вспомнить имя. – Джа… Джаспер, отпусти!

Ответом становится искренний заливистый смех.

– И что здесь смешного? – недовольно бурчу и пристально смотрю в сияющее весельем лицо красавчика.

– Меня зовут не Джаспер.

– Тем более! – Снова пытаюсь освободиться.

– Нет. – Крепче сцепляет руки.

– Это еще почему? – возмущаюсь.

– Если отпущу, сбежишь. Я этого не хочу, – объясняет парень.

– Кто ты такой, чтобы удерживать меня? – Упираюсь ладонями в мужскую грудь.

– Я первый спросил, – напоминает.

– В тебе манер от джентльмена ноль и одна сотая, – сердито фыркаю, оценивая его бесцеремонность. Горделиво задираю нос и смотрю в глаза, такие глубокие, серые, манящие… Сразу пропадает желание спорить о пустяках и препираться.

– Не говори об этом моей маме. Она будет в шоке, – шепчет незнакомец, желая оставить втайне наш спор, точно у меня когда-нибудь появится возможность увидеть ее.

Это бред, но я соглашаюсь и покоряюсь.

– Меня… – произносим в унисон и завороженно вглядываемся в лица друг друга. – Зовут… – снова протягиваем вместе и начинаем весело смеяться.

– Елизавета! – сознание взрывается громогласным криком. Дмитрий!

Вздрагиваю всем телом, улыбка сходит с губ. Парень замечает это и спрашивает:

– Что произошло?

– Мне придется уйти, – осматриваюсь, ища фигуру в белых одеждах.

– Останься, – просит он.