- Мне показалось, что время остановилось, - заметила сестра.

   - Очень скоро, об этом многие будут мечтать, - усмехнулся я.

   Но время равнодушно к человеческим мечтам. Сестра из неуклюжей девочки-подростка превращалась в симпатичную девушку. Изменялись и её увлечения. И настал день, когда я смело обратился к ней - юная революционерка Шаэль.

   - Почему Шаэль? - удивилась Селена.

   - Потому что горячее увлечение политикой не свойственно даже повзрослевшим девушкам, - пояснил я, - но только так Шаэль могла отвлечь сестру от другого интереса - куда более подходящего девушке.

   - Догадываюсь, на что вы намекаете, - сказала Тансервилл, - как вы говорили, демоны не способны на любовь?

   - Во всяком случае, то, что у нас частенько подразумевают под ней, им чуждо и непонятно.

   - Я так подозреваю, Шаэль и вам всячески препятствовала? - спросила Селена.

   - Девушки и без неё избегали меня, словно зачумлённого, - отрицательно покачал я головой, - это пришлось очень кстати, когда я привёз сестру. Согласитесь, я не мог привести в дом постороннюю.

   - Неужели и тут зарплата библиотекаря пришла вам на помощь? - насмешливо вскинула бровь Тансервилл.

   - Думаю, без неё в этом деле точно не обошлось, - согласился я.

   - Но почему революционерка?

   - Взгляды у сестры были соответствующие, - объяснил я, - подозреваю, что она задумывала составить целую программу по радикальному изменению имперских порядков, но в реальности все её усилия ограничились лишь первым пунктом.

   - Каким?

   - Составлением проскрипционных списков, - с улыбкой ответил я, - здесь сестра проявила редкую беспристрастность и добросовестно заносила в них как оптиматов, так и популяров. Имена гордых сенаторов мирно соседствовали в них с именами пламенных трибунов. Не обделила вниманием она и наместников с консулами, квесторами и эдилами.

   Правда весь её революционный порыв полностью ушёл на то, чтобы обосновать их нахождение в нём. Дальше этого дело не пошло. Но работу она провела блестящую.

   - И вы нисколько не опасались, что эти списки могут попасть властям?

   - А чего я был должен опасаться? - недоумённо посмотрел я на Селену.

   - Ну, не знаю, - смутилась Тансервилл.

   - Вот и я не знаю. Зато мне прекрасно известно, что в Южной Карлезии власть имущим в принципе всё равно, что граждане прекрасно осведомлены об их не самых приглядных поступках. Да всю информацию сестра брала из газет тех же оптиматов и популяров, в которых они нещадно полоскали политических противников. Взять хотя бы то дело о таинственной пропаже миллиарда сестерциев из главного банка Флорезии.

   - Подождите, - прервала меня Селена, - это вы о пропаже, которая привела к его банкротству и закрытию?

   - Совершенно верно. Уверен, вы не хуже меня знакомы с механизмом той аферы. Денежные средства из пяти крупнейших банков Флорезии аккумулировали в главном банке, а уж оттуда под видом кредитов переводили на счета нескольких подставных фирм, откуда они и испарились бесследно. Весь суммарный уставной капитал этих фирм не превышал и пятидесяти миллионов сестерциев, и по закону столь огромные кредиты им давать не имели права. Тем не менее на всех разрешительных документах стояли нужные подписи - от заведующего кредитного отдела до членов высшего руководства банка и администрации наместника. Послушайте, спрашивали потом всех расписавшихся в ходе расследования пропажи миллиарда - но ведь по закону эти кредиты нельзя было выдавать? Ни в коем разе - уверенно подтверждали расписавшиеся лица. Следовательно, и ваших подписей на разрешительных документах не должно быть? Не должно - кивали те в ответ. Так почему они есть? Откуда? И в ответ все, кто оказался в той или иной степени причастен к незаконной выдаче, дружно недоумённо пожимали плечами и смотрели таким ясным и прозрачным взором, что сразу становилось понятно - перед законом они чисты как стёклышко, каяться им абсолютно не в чем, а значит, без демонических сил здесь явно не обошлось. На это и я намекал сестре, но она выразила решительный протест. Вот втемяшилось ей в голову, что демоны тут совсем ни при чём. А проскрипционный список пополнился многими именами.

   - Но согласитесь, правда здесь всё-таки на стороне Шаэль, - с улыбкой произнесла Тансервилл.

   - Мне всё равно. Главное, вы, как и многие простые люди - прекрасно в курсе происшедшего. А пропавший миллиард. Видно такая у него была судьба - бесследно сгинуть на счетах сомнительных фирм-однодневок. Мы бессильны противостоять неотвратимому и неумолимому фатуму. Всё что нам остаётся - это собраться с духом и найти в себе силы признать, что этому миллиарду самим роком было предначертано исчезнуть в круговороте хитроумных финансовых операций. А после не огород городить, а заняться общественно-полезным трудом, например, привести в порядок библиотечный каталог. Именно такой трезвый образ мыслей я хотел внушить сестре, но, увы, вынужден признать, семя упало не на добрую почву.

   - Коррупция, - значительно и важно ответила сестра, поднимая к потолку указательный палец.

   - Ну почему сразу коррупция, - возразил я, - люди умеют жить.

   - Чиновник из администрации наместника отгрохал в престижном квартале трёхэтажный мраморный дворец, - сообщила сестра.

   - Это его дело, - объяснил я.

   - Нет, - отрезала сестра, - это наше дело. И мы примем меры.

   - Между прочим, - заметила Селена, - в той истории с банкротством банка кого-то всё-таки осудили.

   - Я в курсе, - небрежно кивнул я, - оптиматы правящего во Флорезии Альянса рассорились вдрызг, а потому быстро отыскали крайнего. Что тут скажешь - не повезло бедолаге. Хвала Святому Януарию, что и магнаты иногда грызутся между собой.

   - А обещание Шаэль принять меры оказались пустым звуком?