В южной части Англии, в самой глубине старого леса национального парка Нью-Форест, располагался величественный особняк четы чистокровных волшебников.

Защищенный всевозможными заклинаниями и чарами сокрытия, шикарное поместье было обсажено густыми тисами, за которыми скрывался круглый фонтан из белого мрамора. Большая территория охранялась высоким забором из чугунной решетки. Массивные двери главных ворот внушали редким, посторонним наблюдателям некую подобострастность за счет мрачно напускных ассоциаций с главным входом в городское кладбище.

Сам дом представлял из себя четырехэтажное здание с небольшими, симметрично расположенными башнями. На первом этаже располагалась кухня и подсобные помещения, где целыми днями трудилась дюжина домовых эльфов. На втором находилась большая трапезная, регулярно принимавшая высокопоставленных гостей, а часть третьего этажа занимала легендарная библиотека благородного семейства волшебников. Остальная площадь просторного поместья была разделена на гостевые и комнаты отдыха.

Жизнь в таком месте располагала к более спокойному течению дел. Все казалось относительно беспечным и заразительно благополучным, если не считать собраний кружка Пожирателей Смерти. Сплетни в волшебном мире имели более существенное влияние, усиливая и нагнетая нелепыми сказками о безумствах, что творились в Малфой Мэноре с возрождением Темного Лорда.

И только одной особе данный факт никак не мешал вести вполне приятную, наполненную выгодными перспективами, деятельность. Джиневра Уизли облокотилась руками на широкий подоконник высокого окна, наслаждаясь вкусом свежеиспеченного кекса с ягодами.

Она работала в поместье Малфоев уже больше полугода и до сих пор не могла поверить в сказочно удачный случай или судьбоносное стечение обстоятельств, которые привели ее сюда. Учитывая вечное невезение и патологическую склонность к сумбуру, как в собственном семействе, так и в школе, Джинни решила навсегда изменить свою жизнь. Она устала от нищеты и запаха пережаренных пирожков, что готовила каждые выходные Молли Уизли.

Будучи прекрасной домохозяйкой, мать девушки оказалась слишком беспокойной, нетерпеливой особой. Не было точно известно, то ли она специально создавала вокруг себя излишнюю суматоху, то ли это было особой чертой характера, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания.

Джинни доела десерт и поправила светлый фартук своей униформы. Она совсем не жалела о том, что покинула Хогвартс. Ей сполна хватило стыда за поведение братьев, за постаревшие и выцветшие наряды, которые приходилось перешивать самой для создания более приличного образа.

После смерти всеми любимого Альбуса Дамблдора, девушка поняла, что нужно кардинально менять собственную жизнь. Время никогда не стояло на месте, а война и долг перед друзьями, вместе с обостренной совестью, требовали сделать выбор. Она предпочла безучастность и обособленность. Разумеется, такой расклад не устроил родителей, которые не одобрили решение дочери устроиться на работу к своим главным врагам.

«Женщина должна работать только дома и для мужа.»— упрямо тараторила хозяйка обветшалой Норы.

Но участь измученной домашними хлопотами и частыми родами женщины не прельщала молодой гриффиндорке. Ей хотелось жить, без заурядного деления вселенной на добро и зло. Не пересчитывать каждый раз жалкую горстку кнат в застиранной тканевой сумке, когда требовалось что-то купить и перестать морщить нос от тошнотворного запаха застарелых вещей в комиссионке.

«Абсолютно нормальные желания для не тронувшейся умом.»

Джинни никогда не осуждала родные стены небольшого дома, в котором выросла. Но собственная комната для прислуги поражала изыском мебели, огромной, по меркам девушки, ванной и приятными, бежевыми тонами.

В день запланированного побега из школы, гриффиндорка углубилась в чтение свежего выпуска «Ежедневного Пророка». В рубрике предложений о работе, она наткнулась на объявление о поиске помощницы по хозяйству для чистокровной леди. Питание и жилье предоставлялись, но выходной был всего один. Однако, на такое выгодное предложение никто не откликался, завидев в последней строчке адрес места работы.

Удивлению леди Малфой не было границ. Прежде спокойная, красивая женщина с царственной осанкой, быстро хлопала накрашенными ресницами, когда на пороге Малфой Мэнора появилась представительница чистокровного рода предателей. Даже ее напыщенному муженьку Люциусу пришлось пару минут приводить шестеренки своего разума в нормальное русло.

Жизнь Нарциссы оказалась малопримечательной, пресно-сладкой чередой дней, наполненных заботой о единственном сынке-засранце. Для самоудовлетворения и хоть какой-то показной активности, женщина занималась рисованием и садоводством. Поначалу, Джинни маялась из угла в угол, с трудом привыкая к размеренности и неторопливости в чертогах бесконечно большого дома. Высокие потолки, исполинские стены и белоснежные колонны душили своей монументальностью, а качественная еда поспособствовала наращиванию мяса в груди и бедрах.

Общение с аристократкой, у которой был весьма кроткий и мягкий нрав, так сильно понравилось слишком живой и неугомонной Уизли, что было принято решение о начале уроков по этикету для настоящей леди. В голове девушки обрисовывались идеи получения примерного воспитания для выхода в совсем другое общество.

Неподвластное веяниям современности, но зависимое от репутации.

Немногословность Нарциссы сглаживалась болтливостью и неуместными вопросами ее помощницы. Только в дни прихода соратников Темного Лорда, Джинни уходила к себе в комнату, по настоянию аристократки.

Волдеморт являлся ужасным и бесчеловечным волшебником. Слишком могущественным и очень страшным. Он жаждал власти и погибели для всех магглов. Описывать его можно было до бесконечности и все равно, итог таких рассуждений сводился к истории о палке и двух концах.

Джинни не забыла ситуацию с дневником и призраком Тома Риддла, но старалась не зацикливаться на этом. Можно было предъявить Лорду за попытки ее убить, но по сути, она сама на добровольной основе помогала ему, делала пакости, училась говорить на парселтанге и впервые неумело флиртовала.

«Да этого черта из блокнота можно смело записать, как своего первого и бывшего! Будь он неладен!»— Джиневра выпрямилась, проводив взглядом уходящее солнце.

По неизвестным законам мироздания, почти для всех женщин, их первые бывшие парни являлись отъявленными козлами, которых нельзя было упомянуть без ругательств. Все, как на подбор для конкурса «Самый несносный гавнюк».

Джинни потянулась с легким зевком и подошла к двери, надеясь услышать что-то интересное. Ее распирало от безделья на безрассудность и какой-то спонтанный порыв.

— От книг уже голова вянет. — пробурчала с недовольством девушка и посмотрела на стопку старых фолиантов.

Собрание Пожирателей Смерти длилось уже два часа, а ей не терпелось выйти и напомнить домовикам о своем существовании..

Эльфы недолюбливали Джинни. И дело тут было не в сложности ее характера, наоборот, она всегда улыбалась и старалась расположить к себе. Только до безобразия странная способность гриффиндорки вечно находить себе приключения на хорошенький зад, оборачивалась кучей проблем для всех обитателей большого дома.

Даже блины, над которыми Джинни корпела у плиты на завтрак, получались весьма своеобразными. А если быть точнее, ни черта не съедобными.

К сожалению, дело не ограничивалось только приготовлением пищи.

Исправно работавшая плита тоже ополчилась на нее, то теряя, то увеличивая напор газа в конфорках, а сковородки магическим образом покрывались слоем черной, вонючей гари за секунды.

Любое ее вмешательство встречалось перепуганными, эльфийскими глазами и искренним недоумением хозяйки поместья.

— Надеюсь, папаша Драко успел хорошенько напоить этих бандарлогов. — усмехнулась Джинни и открыла дверь комнаты.

Она вышла в коридор, желая подыскать себе более полезное занятие, чем наматывание кругов по комнате.