...Распахнула и оцепенела. Посреди комнаты стоял красивый, с тонким лицом, паренек, держа раскрытую белую сумочку и запустив в нее руку.

В отличие от Инны, Юра давно уже оцепенел, со страхом прислушиваясь к голосам в коридоре. Но через какое-то мгновение немая сцена кончилась. Бросив сумочку на пол, Юра вскочил на подоконник, скрючился, чтобы пролезть в тесное окно, и пропал за ним. Инна недаром занималась в секции легкой атлетики. Она бросилась сквозь окно вслед за Чебоксаровым, но подол ее халатика зацепился за крючок на подоконнике, это чуть-чуть задержало ее, и Чебоксаров успел выскочить за калитку. Однако Инна была не из тех, от кого легко уйти. Размашистым, спортивным бегом она быстро настигла Юру и схватила его правой рукой за шиворот, левой – за локоть. Чебоксаров стал вырываться.

– Граждане, помогите! – крикнула Инна.

– Держим, держим, гражданочка. – И в руку Юры вцепился высокий старик в линялой красно-черной ковбойке и в старой форменной фуражке речника.

– Держитя, держитя его! – услышала Инна еще один голос, и к ним вразвалочку подбежала толстая немолодая женщина. – Я своими глазами видела, как он из хмелевского окошка сиганул.

– А я, что ль, не видел?! – заметил старик. Женщина остановилась прямо перед Юрой.

– Такой молодой, а уже по квартирам лазит! Нет, брат, таких делов у нас в городе не прощают. В старину за такие дела самостоятельно до смерти били, а теперь – в милицию и под суд. – Она оглянула Инну, ее халатик и тапочки. – Вы, милая, выбегли по-домашнему, а в милицию так идти не годится. Пойдите переоденьтесь, а мы его подержим, никуда от нас не уйдет.

– Спасибо! – сказала Инна. – Я буквально через пять минут. Кстати, документы захвачу.

Когда она подбежала к калитке, над ней торчала голова Хмелева с лицом бескровным, как у покойника. Он отскочил от калитки, чтобы пропустить Инну, и засеменил за ней.

– Инна Сергеевна, что случилось? – пропищал он незнакомым ему самому голосом.

– Сам знаешь, что случилось, – прорычала Инна. Она поднялась на веранду, Ленька последовал за ней, но в коридор не вошел, остался на веранде полумертвый от страха.

Скоро Инна вышла из комнаты в брючном костюме, в берете, с белой сумочкой, висящей на плече.

– Где мой паспорт? – грозно спросила она.

– Так ведь... мама его в комод... а ключ у нее...

– Передай матери, что я у нее больше не живу. Сегодня вечером рассчитаюсь и верну ключ. Ворье несчастное! – Инна сбежала с крыльца.

– Инна Сергеевна! Ну, как вы можете так говорить? – захныкал Ленька.

– А вот могу! Я хорошо помню, как запирала окно. Я все пальцы себе ободрала об этот крючок.

Чебоксарова повели в милицию. Впереди шел сам Юра и высокий старик, вцепившийся ему в руку повыше локтя, сзади – Инна и толстая женщина, которая приговаривала:

– Вот и доигрался, милок! Раньше озоровал только да шуточки шутил, а теперь...

– Какие к черту шуточки! – перебил ее старик. – Я из-за него чуть не утоп в одночасье, а потом две недели лодку чинил. Фулюган известный, его милиция знает.

Юра молчал и думал о том, как он будет разговаривать с дежурным по отделению милиции. Сказать, что хотел проверить, кто из ребят прав: ведь одни утверждают, что гражданка – корреспондент областной или даже центральной газеты, а другие говорят, что ничего подобного, это просто знакомая директора школы Бурундука. Но кто же в такое поверит?!

Когда Чебоксаров и его конвоиры достаточно удалились, Хмелев подбежал к дому Мокеевых. Луиза, как и он минуту назад, стояла за калиткой, вцепившись руками в штакетник.

– Видала?

– А то нет?! – Луиза всхлипнула.

– Надо Юрку спасать.

– А как?

– Пошли в милицию и все расскажем: так, мол, и так, хотели проверить.

– Ага! Так тебе и поверят! Проверяльщик нашелся!

Хмелев обозлился:

– Ты что, не понимаешь?! Ведь Юрку судить будут за воровство! И меня вместе с ним. Эта тетка сказала, что знает, кто открыл окно.

Луиза молчала, прикусив губу.

– Ну, и сиди тут, трусиха! А я пошел. Сам на себя заявлять пошел и Юрку спасать. – Ленька повернулся и быстро зашагал прочь. Луиза открыла калитку, захлопнула ее за собой и молча пошла за Хмелевым.

Они пришли в милицию, когда Инна успела изложить дежурному суть дела и теперь женщина и старик давали свои показания. Остановившись у двери в комнату дежурного, возле которой стоял милиционер, ребята услышали, как старик говорил:

– Я, товарищ лейтенант, своими глазами видел, как этот прохвост из окна скакнул, а следом за ним вот эта гражданочка выпрыгнула. И ведь моментом она его настигла! Вот что значит современная молодежь! Физкультура, так сказать!

Милиционер у двери, как видно, был сам заинтересован происходящим и не сразу заметил Луизу с Хмелевым, потому что стоял к ним спиной, а те, не решаясь войти, прослушали дальнейший разговор.

– Ну, Чебоксаров Юрий – личность нам известная, – сказал сидевший за барьером дежурный. – Документов у него требовать не будем...

Инна слегка вздрогнула. Она взяла с собой стенограмму выступления завроно Лыкова, где тот расхваливал Бурундука, перечитывала ее в самолете и хорошо запомнила имя и фамилию Чебоксарова, которого Бурундук якобы чудесным образом перевоспитал.

– А у вас, гражданка, придется попросить документы, – продолжал дежурный. – Для протокола.

– Мой паспорт заперт у хозяйки дома Хмелевой, где я остановилась, а она на работе, – ответила Инна. – Но вот мое командировочное удостоверение от редакции, а вот – корреспондентский билет.

Ребята переглянулись. Дежурный пробормотал невнятно, что командировка почему-то не отмечена, а Инна отчеканила:

– Сегодня в райкоме отмечу. По билету аэрофлота можно понять, когда я прибыла.

Дежурный явно проникся к Инне уважением. Он вернул ей документы.

– Ну, так, товарищ Шапошникова. Давайте займемся. Изложите, пожалуйста, еще раз, как было дело.

Тут зазевавшийся милиционер наконец оглянулся и увидел ребят.

– А вам что здесь нужно? Кино смотреть пришли? А ну давайте отсюда, тут вам не кино.

Но Хмелев не ушел, а, наоборот, перешагнул порог. За ним перешагнула Мокеева.

– Извините, пожалуйста!.. Разрешите, пожалуйста!.. – то ли пропищал, то ли прохрипел Ленька.

– Мы не в кино, а мы... мы как свидетели, – пролепетала Луиза.

– Скажи лучше, как сообщники, – заметила Инна, оглянувшись на Леньку.

– Кто это там? А ну-ка, граждане, посторонитесь! – сказал дежурный. Старик с Чебоксаровым подвинулись в одну сторону, Инна с женщиной – в другую, и ребята увидели молодого дежурного, сидевшего за барьером. У него были рыжеватые усики и большие, почти круглые глаза. Он взглянул на ребят и тут же обратился к Инне:

– Как вы сказали? Сообщники?

– По крайней мере, вот этот, – Инна кивнула на Леньку и объяснила, почему она уверена, что это именно он открыл Чебоксарову окно.

Дежурный обратился к Леньке:

– Ну, а ты что скажешь?

И Хмелева вдруг обуяла храбрость.

– Да! – сказал он звонко, – я признаю, я сам открыл окно, чтобы Чебоксаров в него залез... Только мы не для воровства, а чтобы проверить...

Круглые глаза дежурного были неподвижны, как днем у совы.

– Что проверить?

– Документы у этой гражданки.

– Зачем?

Ленька молчал. Ведь для того, чтобы объяснить, почему все так получилось, надо было начать рассказ с "доисторических времен" – с того самого момента, когда у ребят зародилось подозрение о том, что Бурундук собирается жениться. Хмелев сознавал, что говорить он не мастер и, если начнет излагать всю эту историю, так запутается, что никто ничего не поймет. Выручила Мокеева, которая тоже набралась храбрости. Она решила обойтись без подробностей.

– Хотели проверить, потому что эта гражданка показалась подозрительной, сказала она. – Все чего-то расспрашивает, расспрашивает, а кто она сама такая, толком не говорит.