Ангел, безусловно, прав. А Кроули, конечно, ослепила его одержимость.
Но ведь и Азирафель сам едва не потерял голову!
Кроули откинулся на спинку своего сиденья. Как же мучительно знать, что твоё любимое существо, возможно, тоже любит тебя. По крайней мере, любовью заняться Азирафель был настроен вполне определённо, пока не вспомнил об осторожности. Как были восхитительны те недолгие минуты, когда Кроули мог целовать его! Когда держал его в руках, когда вздрагивал от прикосновений ангела, когда чувствовал, как его язык плавно проникает в его рот, ласкает его…
Кроули застонал, понимая, что на него снова накатывает возбуждение. Глупое человеческое тело! Ему не было дела до трагедии, которая разыгрывалась сейчас в его голове. Оно всё ещё было разгорячено недавними ласками, ещё мечтало о продолжении, жаждало разрядки.
Не в силах больше бороться с желаниями тела, Кроули потянулся к молнии брюк.
Он дрочил грубо и даже ожесточенно. Не стремясь получить удовольствие, а просто быстрее закончить и прийти к облегчению. Он был зол на себя, на все свои мечты, на то, что вообще смел мечтать и надеяться. На то, что, после покупки «Бентли» не раз воображал себе сцены горячего секса с Азирафелем на заднем сиденье…
Жалкий демон! Хотел любви с ангелом в машине? Получай то, что заслужил — страстные отношения с собственным кулаком.
Кроули стиснул зубы и кончил. Брезгливо очистил пальцы усилием мысли, заодно приводя в порядок одежду. Рубашка мгновенно оказалась снова заправленной в брюки, и Кроули запретил себе думать о том, что всего несколько минут назад руки его ангела, такие настойчивые и смелые, вытягивали её из-под ремня, проникали под ткань, гладили его спину…
Кроули выругался и завёл мотор. Не думать всё равно не получалось. Машина ехала по пустым улицам, везла совершенно разбитого Кроули домой. Вокруг не было ни души — во время воздушного налёта только демон, уверенный, что ни один снаряд никогда не попадёт в него, мог позволить себе не прятаться в бомбоубежище. И Кроули всю дорогу не мог остановить скачущие мысли, каждый раз возвращаясь к вопросу: если его самого так скручивает, что же может сейчас испытывать Азирафель?..
Размышления о том, какая опасность будет грозить им обоим, если их отношения зайдут непозволительно далеко, не оставляли Кроули ещё долго. Он не мог не думать о том, как обезопасить себя. И мысли о святой воде снова всплыли в его голове.
Прошло около двадцати лет, прежде чем он, наконец, не решился на одну рисковую авантюру. В конце концов, Ад не сможет придраться, если узнает об ограблении церкви, это очень злостное и вполне демоническое деяние, не так ли? А если узнает ангел… Кроули непременно придумает какое-нибудь объяснение…
Что ж, он как чувствовал, что это был самый непродуманный пункт в его плане. И, конечно, Кроули ничем не мог оправдать себя перед Азирафелем, да, в общем-то, и не пытался.
Он просто сидел и смотрел на ангела. И сердце его трепетало в груди, как раненая птица. Азирафель снова рядом с ним, на соседнем сиденье. И мысли Кроули невольно возвращаются к событиям двадцатилетней давности. Стоит только протянуть руку, и можно прикоснуться к нему, обнять, сжать в своих объятьях, снова поцеловать…
Но ангел, волнуясь, дрожащими руками передаёт ему термос в клетчатом футляре, и горло Кроули сжимается от сдерживаемого рыдания. На него нисходит понимание, что, несмотря на прошедшие годы, чувства Азирафеля к нему неизменны. И Кроули всё же хоть что-то, но значит для ангела. Ведь он сознательно идёт на риск, оказывая Кроули такую услугу! Добровольно отдаёт в руки демону святую воду!
И Кроули тоже готов рискнуть. Он с надеждой просит Азирафеля не уходить. Он хочет продлить бесценные минуты их общения. Их стало так мало в его жизни в последнее время! Кроули предлагает ему весь мир на блюдечке, что угодно, всего себя целиком. Он готов сложить перед ним голову, упасть на колени, если понадобится…
Разумеется, он соблюдает осторожность. Всё вокруг имеет уши. Им ничего нельзя говорить прямыми словами. Но ангел прекрасно понимает завуалированные намёки. Наверное, и перед его глазами сейчас оживает сцена с их поцелуем в «Бентли»… И он снова говорит «нет». И уходит. И даже надежда, которой он пытается смягчить горькую пилюлю, не помогает. Потому что Кроули понимает, что это — просто сладкая ложь.
Азирафель обещает когда-нибудь потом, в далёком будущем, и совместные ужины, и пикники, и кажется, сам верит себе… Этого никогда не произойдёт, покуда мир не перевернётся, пока черное не смешается с белым, пока не поменяются полюса, пока Ад не замёрзнет… Но Азирафель — ангел, ему полагается верить и надеяться. А демонам остаётся только стиснуть зубы и смотреть вслед.
Кроули держал в руке маленький термос, и ему казалось, что под его пальцами сейчас тикает взведённый часовой механизм, и неизвестно, сколько времени ему отмерено, и когда он рванёт. Ангел принёс самое смертоносное оружие против самого же Кроули, а он готов рассыпаться перед ним в благодарностях.
Какая же ты жалкая пародия на демона, проклятье!
========== Глава 12. Няня и садовник ==========
поместье Даулингов, начало XXI века
Как ни странно, но после того, как в сейфе Кроули под надёжным замком оказался заветный термос со святой водой, в их отношениях с Азирафелем что-то изменилось.
Собственно, самих отношений между ними никогда и не было, ведь один поцелуй не в счет, а они уже словно перешли в разряд «бывших». И насколько Кроули был наслышан, с бывшими бывает либо никак, либо вы остаетесь хорошими друзьями.
И Кроули постепенно привык к этой мысли. Для себя перевел их с Азирафелем в статус друзей. Не пытался давить, навязываться, намекать на что-то большее. Казалось, он забыл о том, что чуть не случилось между ними, и примирился с тем, что осталось.
Постепенно и Азирафель успокоился и начал проявлять к Кроули почти прежнюю теплоту. Их Соглашение всё ещё действовало, хотя оба они давно не упоминали об этом. И если и случались у них задания, которые можно было выполнить одному за двоих, они старались как можно реже прибегать к договору. Но встречи их, тем не менее, возобновились. Азирафель даже иногда — не чаще раза в год — приглашал Кроули в книжный магазин. Они сидели в задней комнатке, пили чай или вино, неспешно беседовали. Между ними всегда оставалось расстояние — достаточно широкое, чтобы не казалось, что их связывает нечто интимное. Но и всё-таки довольно короткое для непримиримых врагов.
Но самое главное, что дистанция имелась теперь и в умах у обоих. По крайней мере, насчёт своей стороны Кроули был уверен, что она была. Они никогда не пытались больше перейти эту тонкую грань от «вроде бы дружбы» до «кажется, уже близости». При этом Кроули прекрасно знал, что чувствует к нему Азирафель, и ангел знал всё о чувствах Кроули. И именно эта особенность их отношений была самой захватывающей и волнующей.
Но вместе с тем, их общение стало проще. Сказалось, конечно, влияние времени. Двадцатый век был очень неформальным, и это вносило свои коррективы. Из чувств Кроули к Азирафелю постепенно исчез постоянный налёт благоговения. Кроули стал позволять себе всё чаще подтрунивать над ним, а некоторые шуточки Азирафеля могли, в свою очередь, быстро довести его до белого каления. Но им обоим, похоже, именно такой уровень отношений безумно нравился. А вечное второе дно лишь придавало особую остроту их диалогам.
И, в общем-то, Кроули начало вполне устраивать сложившееся положение дел, и он даже привык к мысли, что так будет продолжаться бесконечно. Но внезапно грянул гром. Миру грозил Армагеддон, и до начала конца осталось всего каких-то несчастных одиннадцать лет.
Уговорить ангела принять его план было нелегким делом. Но Кроули знал Азирафеля почти шесть тысяч лет. Он отлично был осведомлён обо всех слабостях и человеческих привычках ангела. Поэтому найти нужные точки и нажать на них оказалось для демона, специализирующегося на искушениях, вполне посильной задачей.
