– Попарились? Теперь быстро за стол, – встретила мужчин жена Федора.

А на столе стояла запотевшая бутылка водки, окруженная разнообразными вкусностями домашнего приготовления. Тут и хрустящие огурчики, и помидорчики, и маринованные грибочки, и сальце домашнее, тающее во рту, и самодельная буженинка. Под такую закуску да на свежем воздухе бутылка сорокаградусной ушла со свистом. Комбат даже толком не запьянел. Дядьку, конечно, слегка развезло, и он ударился в горделивые рассуждения касательно своего и Бориса рода:

– Мы, Рублевы, всегда славились разными уменьями. Нас помещики ценили на вес золота. Недаром дали такую фамилию. Ведь не Копейкины или Пятаковы, а, – дядька наставительно поднял вверх большой палец, – Рублевы! Ты знаешь, Боря, сколько можно было купить за рубль в старые времена?

– Да уж побольше, чем на нынешний доллар.

– Не то слово, племяш! Когда-то за рубль можно было целый месяц жить и еще оставалось. Эх, были времена! Ни олигархов, ни химии в речках, ни рекламы по телевизору! Красота, чистота!

– Телевизоров тоже не было, – подсказал Комбат.

– Да? Ну что ж, у каждого времени свои недостатки. Зато в каждом доме бегала дюжина спиногрызов, мал мала меньше. А сейчас только смотрят по телевизору передачи про секс, а чтобы самим этим делом заняться, так кишка тонка.

– Не кишка, дядя Федя, кишки немного для других вещей предназначены, – снова поправил родственника Борис.

– А-а-а, какая разница! Главное, что суть понятна. Не сиди, наливай.

– Нечего наливать, пустая бутылка.

– Ерунду говоришь, племянник! В этом доме всегда найдется, чего налить. Погоди, я сейчас.

Дядька начал вставать, но был тут же перехвачен женой:

– Хватит уже. Посмотри, тебя шатает.

– Это от ветра, а я сам трезв, как стеклышко.

Комбат понял, что настала пора вмешаться, иначе супруги могли устроить настоящий скандал.

– Дядя Федя, давайте лучше выпьем чайку. Мне ведь завтра домой возвращаться, неизвестно, как я с бодуна перенесу дальнюю дорогу.

Вмешательство Бориса переломило ситуацию. Дядька угомонился, и вскоре мирно прихлебывал чай, продолжая вечную для людей в возрасте тему – о том, как хорошо было раньше, и насколько плохо стало в нынешнее время. Утром Комбат не без сожаления распрощался с родственниками и отправился домой.

Ресторан считался одним из самых лучших и дорогих в столице. Чтобы посидеть здесь скромненько, без излишеств, требовалось около тысячи баксов. По своей инициативе Фитиль захаживал в такие заведения по очень большим праздникам, но сегодня его пригласил друг еще школьных лет Артур Юдин. Артур с переменным успехом занимался бизнесом, то умудрялся сорвать куш, то прогорал, но при любом раскладе всегда имел в кармане приличную сумму денег. Ведь за его спиной стоял отец, круто поднявшийся на лесозаготовках. Он при первом же требовании снабжал любимое чадо наличностью. Впрочем, Артуру было куда ее тратить, и не так уж хорошо он относился к другу детства, чтобы поить его в шикарном кабаке. У Артура к Фитилю возникло серьезное дело, это бы понял даже человек, абсолютно не обремененный интеллектом. Но Фитиль не шибко заморачивался по этому поводу. Выпьет и закусит он с удовольствием и даже поможет Юдину, если сумеет без проблем выполнить его просьбу. Если же Артур захочет слишком многого, будет ему на десерт вежливый, но категорический отказ.

Друзья устроились за столиком в нескольких шагах от сцены. Чувствовалось, что Юдин здесь уже бывал, причем несколько раз. Он уверенно сделал заказ и повернулся к Фитилю:

– Ну, давай, пока есть время, поговорим за жизнь. Скоро начнется стриптиз, а здесь такие девочки, что глаз не оторвать. Как твои дела?

– Еще бы! Не хватало выпустить на сцену кривоногих и безгрудых уродок! Да за такие бабки здесь должны выступать исключительно королевы красоты, – подумал Фитиль и лаконично ответил на вопрос Юдина: – Дела идут нормально, на жизнь зарабатываю.

А что еще он мог сказать? В подробностях расписать то, как функционирует бордель, сколько девочек стоит у него на улице, замерзая в холод, промокая под дождем и рискуя нарваться на жестокого маньяка?

Затем Фитиль в свою очередь поинтересовался делами Артура. Тот оказался более откровенен. И в самом деле, что ему скрывать? Ведь папаша Юдина, решив, что сам нагрешил вполне достаточно, категорически потребовал от сына вести дела честно.

– Будь уверен, даже если начнешь прогорать, я тебя всегда подстрахую, выручу советом и деньгами. Но если ты вздумаешь заняться сомнительными махинациями, не получишь от меня ни цента, – напутствовал он сына, когда тот решил начать собственное дело.

Артур хорошо изучил характер отца и действовал честно даже тогда, когда имел возможность одним ловким движением, довольно расплывчато описанным в Уголовном кодексе, заработать пару десятков тысяч долларов. Но что значили эти жалкие суммы по сравнению с отцовскими миллионами! И молодой человек сидел тихо, не рыпался.

– Дела пошли в гору. Я вовремя подсуетился с последними моделями смартфонов. Какое-то время публика раскочегаривалась, но теперь расхватывает их, как горячие пирожки. Продажи смартфонов с лихвой покрывают убытки от реализации обычных мобильников.

– Странно, – молвил Фитиль.

– Что именно?

– Теперь даже пенсионеры и сопливые дошколята шастают с мобильниками. Спрос должен быть сумасшедший. Почему у тебя от них убытки?

– Это же любому известно. Большинство «мобил» оказываются в стране по черным и серым схемам. Поэтому стоят они дешевле, чем легальные аппараты, которыми я торгую.

– А что тебе мешает работать, как все?

– Иногда выгоднее оставаться белой вороной, – туманно ответил Артур.

Фитиль не стал добиваться разъяснений. В его бизнесе люди всегда говорили только то, что считали нужным, и задавать лишние вопросы считалось ну очень дурным тоном. К тому же началось представление, и на сцену выпорхнула первая стриптизерша. Увидев ее, каждый полноценный мужчина невольно задавался вопросом:

– Какие идиоты определяют самых красивых женщин мира? Почему этим званием с упорством, достойным лучшего применения, награждают Анжелину Джоли? Только потому, что она снимается в американских блокбастерах?

Анжелка и в подметки не годилась девушке, начавшей исполнять свой номер. Какие ножки, какое тело, какое очаровательное личико. И гибкость, достойная лучшего применения, чем танцы вокруг шеста.

Фитиль поневоле сравнил красотку с девушками из своего борделя и на время лишился аппетита, что было непозволительной глупостью, учитывая стоявшие рядом с ним деликатесы.

– Что, язык проглотил? – спросил Юдин с легкой иронией, вполне уместной в отношениях старых Друзей.

Артур, действительно, был единственным человеком, с которым Фитиль поддерживал приятельские отношения без малого тридцать лет. Сошлись они еще в младших классах, каждый пытаясь найти в друге то, чего не было у него самого.

Папашка Артура в те годы работал важным чиновником, одновременно подготавливая свое превращение в удачливого бизнесмена. Таких людей-оборотней в российской экономике оказалось более чем достаточно. Ткни пальцем в толпу бизнесменов, и каждый второй окажется в прошлом сотрудником одного из министерств или партийно-комсомольского аппарата. В доме Юдиных царило изобилие, явившееся сказочным откровением для Фитиля, чей отец вполне мог повторить фразу героя известного анекдота:

– Если повысят цены на спиртное, я не стану меньше пить. Это ты, сынок, будешь меньше есть.

Именно тут Фитиль, которого тогда звали просто Вова, впервые попробовал бутерброд с икрой и настоящий «Киевский» торт. Что характерно – икра ему понравилась больше, так как напоминала настоящую еду. А торт был баловством, сладким десертом, к которому Вовик был непривычен.

То есть с Фитилем все ясно. Он старался держаться поближе к Артуру, чтобы иметь возможность попользоваться частичкой благ, щедро сыпавшихся на одноклассника. С Юдиным было еще проще. Его мать, всей своей жизнью подтверждавшая тезис о том, что ум женщины обратно пропорционален ее красоте, бездумно тряслась над сыном, вызывая доктора при малейшем его чихе, категорически запрещала рискованные мальчишечьи игры, в которых ненаглядный сыночек мог получить травму. Из-за этого Артур, с младенчества не отличавшийся богатырской статью, рос слабым и тихим ребенком. А Вовик был, как сейчас говорится, в авторитете, лидером своего класса, и в школе среди погодков имел единственного равного противника, с которым они периодически схлестывались в кулачной потасовке. Артур своим детским умишком быстро сообразил, что он мигом перестанет получать затрещины и подзатыльники, если окажется под надежной защитой самого сильного мальчика в классе. Поначалу именно расчет являлся главной и единственной движущей силой их сближения. По натуре и образу жизни мальчики казались совершенно разными. Вовик был типичным сорвиголовой, он днями пропадал на улице, частенько выдумывая и осуществляя различный проказы, на которые соседи устали жаловаться его родителям. Артур большую часть времени проводил дома, читая книжки и смотря фильмы по диковинному для того времени видеомагнитофону.