Мала Реста — давно устаревший фрегат, построенный семьёй Аркан. Чудом доживший до этих дней. Где он был всё время войны, в каких участвовал боях… Искандер не знал. Но теперь он стоял на орбите рядом с его собственным кораблём, точно так же разбитый в хлам.

Два корабля. И только один капитан, кроме него, решивший, что за гибнущую империю можно умереть.

Дезмонд Аркан. Предатель, мятежник, преступник и дезертир.

Во сне Искандеру хотелось от этой мысли стонать. А что было наяву… Он уже не помнил. Только этот мягкий голос в наушниках под треск испорченного передатчика. Потом мгновенная тишина. Воронки гиперпереходов в черноте космоса. И короткое, почти восторженное от капитана второго корабля:

— Началось…

— Ис! Искандер! Исаак! Иарлэйт! Хватит спать!

— Никто не пришёл…

Искандер не заметил, когда голос в наушниках перестал трещать. Когда вместо отчаянных команд, стал произносить его имена.

— Приехали.

Искандер моргнул, пытаясь вернуться в ту серую реальность, которая окружала его несчётное количество лет.

— Почему никто не пришёл?

— Что?

Искандер смутно ощутил, что мягкая спинка под плечами — не часть пилотского кресла, а пассажирское сиденье в его собственной машине. Смутно удивился, что позволил кому-то сесть за руль. Потом осознал, что бархатистый голос — не сон. Что он слышит его наяву. И что, кажется, этот голос ждёт ответа на вопрос.

Искандер помолчал. Он тоже хотел получить ответ на свой вопрос. Именно сейчас, пока сон ещё не покинул его до конца.

— Почему туда, на орбиту Фаэны, больше никто не пришёл? Никто кроме нас.

Дезмонд вздохнул. Напряжение, поселившееся на его лице за время, пока он пытался пробудить Искандера ото сна, растаяло. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел перед собой. За стеклом машины раскинулся вечерний лес. Почти такой же, как на сотне планет, где он побывал.

Дезмонд не видел его. Сейчас он тоже был там. Далеко и давно.

— Потому что у каждого есть свои приоритеты, Ис.

— Не понимаю.

— Потому что у одних есть семья, у других — дом, у третьих — любовь. Ты никогда не заставишь миллионы и миллиарды настолько разных людей защищать империю.

— Человечество.

— Человечество, — подтвердил Дезмонд. — Миллиарды и миллионы других людей, о которых они не знают ничего.

— Но я же пришёл. И ты пришёл.

— Ты ненормальный. Ты всю свою жизнь, с самого рождения, верил в то, чего нет.

— Допустим. А ты?

— А я? — Дезмонд хмыкнул. — А я — просто идиот.

В салоне машины повисла тягостная тишина, болезненно похожая на ту, с которой всегда начинался для Искандера этот сон.

Потом как-то вдруг он понял, что его щека лежит у Дезмонда на плече, а рука спутника заботливо обнимает его поперёк спины.

Искандер резко выпрямился. С укором посмотрел на Дезмонда, опасаясь, что тот посмеётся над ним, но Дезмонд молча убрал руку, сделав вид, что ничего не произошло.

Искандер прокашлялся и заставил себя сосредоточиться на картинке перед лобовым стеклом.

— Где мы?

Дезмонд молча коснулся кулона, висевшего на груди. Воздух замерцал, и несколько деревьев растворились, открывая взору обтекаемый чёрный силуэт.

— Это он… — на мгновение у Искандера перехватило дух. С тех пор, как прошёл контакт, он успел увидеть некоторое количество космических кораблей. Но все они казались жалкими игрушками рядом с тем, что находилось перед ним.

Краем глаза Дезмонд заметил его взгляд и ухмыльнулся. Искандер не заметил.

— Я хочу порулить! — выпалил он.

— Хорошо, — улыбка Дезмонда стала ещё шире.

========== 15 ==========

— Странно, что ты до сих пор не попытался отыскать это место.

Искандер молчал.

В основном потому, что не хотел отвечать. Но ещё и потому, что всё его внимание было сосредоточено на управлении кораблём.

Когда-то давно, когда ему было то ли семнадцать, то ли двадцать пять, Искандер думал, что даже через тысячу лет, едва коснувшись штурвала, сможет поднять корабль.

Ну да, поднять он его смог. А вот с тем, чтобы продемонстрировать вершины мастерства, пока выходило не очень. Было стыдно. Искандер всегда гордился этими своими навыками, хоть и редко ему приходилось применять их на деле. Теперь же оказывалось, что корабль не слушается, Искандеру с трудом удавалось варьировать силу поворотов, звездолёт то и дело заносило.

Искандер мысленно оправдывал свою неуклюжесть тем, что панель управления одинаково мало походила и на имперские Свечи, и на истребители его Ордена. Вслух предпочитал молчать, потому что понимал, что отговорки глупы и неуместны — во время обучения в ордене их учили подстраиваться под любые, даже самые непривычные системы управления. Однажды ему довелось даже вести корабль пришельцев из другого плана, где вообще не было ничего похожего на приборную панель… но всё это было безумно давно. Теперь Искандер остро ощущал, что несколько сотен лет не садился за штурвал. Пальцы были деревянными. На висках проступали капельки пота, но он не собирался отступать.

Дезмонд то ли не замечал его состояния, то ли делал вид, что не замечает. Он развалился в штурманском кресле и, несмотря на тряску, от которой самого Искандера уже начинало подташнивать, потягивал из высокого стакана какой-то прохладительный напиток.

— Я тоже хочу кофе! — сдался Искандер, наконец, когда корабль в результате череды его героический усилий всё-таки целиком погрузился в воду и вроде бы даже лёг на правильный курс.

— Поменяемся местами? — поинтересовался Дезмонд.

Искандер отрезал:

— Нет.

Дезмонд пожал плечами. Нажал что-то сбоку. Приборная панель пошуршала, погудела и выдвинула подставку с чашкой горячего напитка. Искандер осторожно взял его в руки и осмотрел со всех сторон. Чашка была простой цилиндрической формы, совсем как кружки у него в кухонном шкафу. А на боку красовался герб его флотилии — перевёрнутый меч пронзивший закатное солнце и семь звёзд, окружившие композицию ободком.

Искандер очень хотел спросить, откуда на этом корабле, хозяин которого никогда не испытывал любви ни к империи, ни к любому из её военных подразделений, подобный столовый прибор. Хотел — но заставил себя промолчать.

Терпения хватило на полторы минуты.

Корабль медленно продвигался сквозь толщу волн. Лежащий на панели управления доисторический прибор мерно мигал голубовато-золотистым. Искандер проверил настройки и убедился, что поиск действительно установлен на нужный набор параметров. Он знал, что цвет Астрея должен быть золотистым и его несколько смущал второй, сменявший его время от времени голубой. Дезмонд внимательно наблюдал за его действиями, но тоже молчал.

— Ты знаешь что-нибудь более конкретное об этой колонии? — спросил Искандер, откидываясь на спинку кресла и чуть поворачивая лицо к спутнику. Смотреть за бортом было не на что, он никогда не был большим любителем природных красот. Если на что-то Искандер и мог смотреть бесконечно — то только на космос, а тот находился сейчас безмерно далеко.

— Очень мало… — задумчиво произнёс Дезмонд. — Вынужден признать, что Аэций не отличается разговорчивостью, когда речь заходит об Астрее.

— Аэций… — Искандер хмыкнул. — Ещё бы он стал рассказывать о прошлом, когда…

— Ты не прав, — отрезал Дезмонд, и впервые с начала путешествия голос его прозвучал сурово. — Он рассказывает почти всё. И я знаю, о чём ты думаешь. Не сравнивай их между собой. Астрей никогда и ни с кем не был честен. В отличие от…

— «В отличие от…» — передразнил Искандер и тут же поднял руку в предупреждающем жесте. — Ладно, оставим этот разговор. Ты так и не ответил на вопрос.

Дезмонд издал невнятный, похожий на рычание недовольного зверя звук, но продолжил почти спокойно:

— Я знаю, что они оба очень хотели попасть сюда, на Гею, в конце войны. Что именно поэтому так важно было удержать атаку у Фаэны. Дать им время… На что-то. О том, на что именно, Аэций тоже никогда не говорит. Но когда всё закончилось, Астрей напрочь отказался покидать эту планету. Она была для него чем-то важна… Как и… для тебя.