На двери медпункта висел большой замок. А над замком с огромной медицинской эмблемы укоризненно смотрела на Витьку змея, дескать, что ж ты жизнь человека не уберёг? Надо было раньше догадаться и предупредить...
- К Борисову побегу, - мотнул головой Витька, отворачиваясь от укора змеиных глаз. - Он точно знает, где Римма Петровна.
На кладовой физрука тоже висел замок.
- Так, Сергей Сергеевич два дня выходных взял, - сказал старший вожатый Володя, - проходя мимо хозяйства физкультурника. - Ты, наверное, в секцию пришел записываться? Приходи послезавтра.
- А, может, всё вожатым рассказать? - подумал Витька, глядя на широкую спину Володи, и сразу осёкся, ведь, придётся тогда и о самовольной отлучке из лагеря доложить. - И выгонят меня из лагеря. Как пить дать - выгонят. И родителям всё расскажут... Нет, я лучше сам утром Римму Петровну предупрежу, а дальше посмотрим.
Но и утром медпункт оказался закрытым. И змея опять смотрела на пионера очень недружелюбно.
- Николин! - подбежал к Вите Коля Яшкин, дежуривший сегодня на воротах. - Там тебя родственник спрашивает.
- Какой ещё родственник? - нахмурился Витька, но секунд через пять стал улыбаться. - Так это Толя, поди, пришёл меня навестить. Мамин младший брат - лейтенант пограничных войск. Он давно в отпуск собирался и вот приехал. Наконец-то! Вот он-то мне и поможет!
Не помня себя от радости, Витя побежал к воротам, вернее, за ворота - в беседку, где разрешались встречи с гостями лагеря. Но в беседке никого не было...
Витя заглянул за угол... И вот тут случилось что-то непонятное: стало темно и душно. Ноги Витьки оторвались от земли. Всё затряслось, будто случилось вселенское землетрясение. Стало так страшно, что провалился Витя в бездну непррглядную.
Опомнился Витька в тесной каморке с небольшим окошком. Свет из окошка был бледно-серый и печальный. Рядом кто-то тяжело дышал. Витя боязливо отодвинулся к стене и присмотрелся. Прислонившись к стене, сидел тот самый старик - хозяин избушки, который совсем недавно драл за уши пионера Николина. Только был он сейчас не бойким да злым старикашкой, а измученным страдальцем с красными больными глазами. Под одним глазом хозяина избушки набух огромный синяк, а на сивой щетине подбородка темнела запекшаяся кровь.
- Чего ты там жмёшься? - прохрипел старик. - Не бойся меня. Мы теперь с тобой в клетке и делить нам нечего. Как звать-то тебя?
- Витя, - еле слышно отозвался мальчик.
- А меня дядей Гришей зови, стало быть, - вздохнул старик. - Чего это твоя мамка-то вчера не пришла? Плохо теперь всем будет. Пегас не любит шутить.
- Какой ещё... п-пегас?
- Тот самый, какой вчера тебя возле огорода моего поймал. Весь вечер он её ждал, а сегодня с утра как белены объелся. Меня пытать начал, потом весь дом вверх дном перевернул. Он думает, что я с Васькой в сговоре.
- А чего он искал? - Витя осторожно поднялся и посмотрел в окно. Через пыльное стекло и паутину Витька увидел заброшенный колодец и ту самую поленницу, возле которой попал вчера отважный Следопыт в засаду.
- Ясно чего, - сказал дядя Гриша после минутной паузы, - драгоценности с деньгами. Мне Васька по пьяни проболтался... Похвастать решил... Магазин они ювелирный в соседней области ограбили, а Прянику велели спрятать награбленное. Вот, чудак... Мы с Васяткой в колонии познакомились: его туда с малолетки перевели, а я свою пятёру за аварию тянул. Так случилось, что подружились мы с ним. Я, когда уходил, так ему свой адресок шепнул, дескать, приходи ежели будет туго. Вот он и пришёл. Пришёл он пустой, без сокровищ своих. Как раз дня за два до открытия лагеря вашего. Я один живу, а потому обрадовался Васятке. Мы с ним всё в карты играли. Ему сеструха сказала, чтоб он ровно в три к дыре в заборе за едой приходил, а мы заиграемся и обязательно время прозеваем. Вот... И чего он с этими бандюками связался? Неплохой он, ведь, парень. Ему бы ещё к людям подобрее относиться, а то ненавидит всех. Я как узнал про добычу-то их, так подкатывать стал, шутейно, вроде бы, мол, скажи Васятка, где клад-то твой. Не сказал, только единожды обмолвился, что клад его спрятан надёжно и стерегут его сразу две гадюки. И всё... В лесу где-нибудь заныкал, есть у нас тут места гадючие. А ты мамке-то сказал, что её Пегас сюда звал?
- Нет, - тяжело вздохнул Витя и присел на пол.
- Вот это зря... Пегас, он ведь не остановится. Видишь, тебя заграбастал... За тобой-то теперь мамка точно прибежит...
- Не прибежит, - прошептал Витя, тихонько заплакал и сквозь слёзы всё-всё рассказал старику, начиная с того, как нашёл у забора коробку с едой.
- Вон оно как, - всполошился дядя Гриша. - Не поверит тебе Пегас. А, если и поверит, то теперь ты свидетель... Понимаешь?
- Какой свидетель? - часто заморгал Витька. - Я ничего не видел...
- Ладно, авось пронесёт, - морщась от боли, махнул, рукой старик. - Васька тоже хорош: сказал, будто отвальную делать будет... Я чуть свет в лес побежал, думаю, грибков наберу, ягод. Хотелось по-людски проститься: посидеть, поговорить... Прихожу, его и след простыл. Только носки возле кровати валяются. Никого Васька не уважает, даже сестру, которая подкармливала его, всё змеюкой обзывал. Где ж такое видано?
- А у нас в лагере её тоже некоторые змеёй называют, - вздохнул Витя. - Глаза у неё какие-то неподвижные. Поэтому, наверное. Так и говорят у нас: змея под змеёй обитает.
- Как это? - переспросил старик.
- У нас над крыльцом медпункта - большая медицинская эмблема со змеёй. Вот и...
- Как же я сразу-то не сообразил? - застонал старец. - Две змеи... У сестры Васька клад свой хранил. Вот, стервец!
Витя хотел лечь в своём углу, но тут скорлупа кольнула ему ногу.
- Дядя Гриша, а ты физрука Борисова из нашего лагеря знаешь? - спросил Витька старика, доставая из кармана скорлупку.
