Возможно, наиболее чёткое обобщение принципов меркантилизма было предоставлено Филиппом Вильгельмом фон Хорником, адвокатом из Австрии, опубликовавшим состоящий из девяти пунктов меркантилистский манифест в 1684 году. План национального превосходства фон Хорника созвучен темам независимости и накопления богатства. Его девять основных правил национальной экономики следующие:

1. Чтобы каждый дюйм принадлезащей стране земли был использован для сельского хозяйства, добычи полезных ископаемых или производства.

2. Чтобы всё сырье, которое можно получить внутри страны, было использовано для внутреннего производства, поскольку конечные товары имеют более высокую стоимость, чем сырьё.

3. Чтобы создавались благоприятные условия для большого трудящегося населения.

4. Чтобы был запрещён всякий экспорт золота и серебра, и чтобы все деньги государства-нации были в обращении.

5. Чтобы, насколько это возможно, создавались неблагоприятные условия для импорта иностранных товаров.

6. Чтобы там, где невозможно обойтись без импорта определённых товаров, они приобретались бы из первых рук в обмен на другие товары отечественного производства, а не на золото и серебро.

7. Чтобы, насколько это возможно, импорт ограничивался бы сырьём для производства отечественной готовой продукции.

8. Чтобы постоянно шёл поиск возможностей для продажи излишков производства страны иностранцам, постольку, поскольку это необходимо, за золото и серебро.

9. Чтобы не допускалось импорта в случае, если такие же товары в достатрчном количестве и должным образом поставляются на внутренний рынок отечественной промышленностью.

Пункты этой программы, возможно, не принимались целиком и полностью всеми меркантилистами, но они достаточно представительны, чтобы охарактеризовать эту расплывчатую систему идей, которую мы обозначили в начале этого раздела.

В нижеследующем изложении мы будем заняты, главным образом, характеристикой этих возможных тенденций, а не отдельными личностями. Читатель не должен забывать о том, что характеристика, следует ниже, является упрощением и идеализацией, которая может быть неприложима к любой из наций эпохи меркантилизма. Например, британский, французский, голландский и испанский меркантилизм отличались друг от друга во многих важных отношениях. Это расхождение даже в ещё большей степени касается отдельных личностей, факт, который можно легко проверить, прочитав и сравнив работы по крайней мере двух меркантилистов. Не было ни одного человека, который считал, что все идеи, изложенные ниже, представляют меркантильную мысль, и то, что следует ниже только одна из возможных характеристик меркантильных идей. Период меркантилизма – это время, когда были созданы начатки многих идей. Вследствие этого, меркантилизм как совокупность идей, синкретичен, его можно сравнить с лоскутным одеялом.

Наше внимание будет сосредоточено на нескольких областях меркантильного интереса: «идеи «реального мира», взгляды на международную торговлю и финансы и примеры «дуализма» во внутренней политике. После оценки меркантильных идей, мы обратимся к историческому процессу меркантилизма и его роли в возникновении либерализма.

Писатели-меркантилисты, все до единого, озабочены прикладными проблемами реального мира. Спасение души и справедливость перестали быть главными предметами интереса (как в предыдущий период) в работах, имеющих отношение к экономике; материальные вещи стали целью человеческой деятельности. Некоторые писатели меркантильного периода оглядывались на средневековую систему в связи с некоторыми вопросами, а другие писатели смотрели вперёд, в направлении laissez faire, но все они были заняты материальными и объективным экономическими целями. И несмотря на то, что их главная социальная цель укрепления «государственной власти» была субъективной, их мнения о работе экономической системы были ясным отражением мыслительных привычек реального мира.

Некоторое число меркантилистов заменило концепцию естественного закона, правящего организацией общества, на перцепты «божественного закона» Аквинского и средневековых докторов церкви. Сэр Уильям Петти предоставил, возможно, наилучший пример попытки извлекать выводы об экономическом поведении из аналогий с естественными науками. В своей «Политической арифметике» Петти отмечал, что, как мудрый врач не вторгается в жизнь своих пациентов, а наблюдает и сообразуется с движениями природы, так и в политике и экономике следует поступать так же.

Несмотря на то, что Петти писал свои работы в период позднего меркантилизма, теории социальной обусловленности – то есть, теории естественных тенденций, правящих явлениями реального мира – возникают уже в середине шестнадцатого века. Этот аспект некоторых меркантильных работ является предметом большого интереса как один из принципов laissez faire, но в данный момент важно отметить, что содержанием этих «рационалистских» идей не было достижение нематериальных целей.

Одним из отражений этих задач, продиктованных отношениями реального мира, в идеализированной концепции меркантилизма был, по-видимому, неиссякаемый интерес к материальной выгоде государства. Материальные ресурсы общества (средства), в целом, должны были использоваться для того, чтобы создать благоприятные условия для обогащения и благосостояния государства-нации (цель). Единственным наиболее важным предметом исследований писателей-меркантилистов, очевидно, было то, как следует использовать ресурсы нации таким образом, чтобы сделать государство настолько мощным, насколько это возможно, как в политическом, так и в экономическом отношении. Шестнадцатый и семнадцатых века были отмечены присутствием великих торговых наций. Построение власти приняло форму исследований, географических открытий и колонизации. Главной темой, которую рассматривали писатели-меркантилисты, были, по понятным причинам, международная торговля и финансы. Золото и средства для его приобретения обычно были связующим звеном дискуссии.

Роль денег и торговли в меркантилизме. Деньги и накопление их были первоочередными заботами растущих государств-наций в эру меркантилизма. Как уже было отмечено, за процветающей международной торговлей последовала эпоха открытий и колонизации, и золотой слиток был единицей международных расчётов. Приобретение золота путём торговли и многообразных ограничений были важными меркантильными идеями, и деньги, а не реальные товары, как правило, считались богатством.

Одной из идеализированных целей торговли и производства было увеличение накопления нацией золотых слитков. Внутриэкономической занятости и производству создавали благоприятные условия путём поощрения импорта сырья и экспорта готовых товаров. В макроэкономическом масштабе стремились к преобладанию экспорта над импортом (положительный торговый баланс), поскольку баланс должен был быть переведён в золото. Всё это могло бы звучать весьма разумно, если бы меркантилисты рационализировали изначально данные сравнительные преимущества внутри торгующих наций, но разочаровывающая правда заключается в том, что многие из них, казалось, не понимали, что увеличение общего объёма готовой продукции могло быть достигнуто благодаря специализации и торговле. Некоторое число писателей-меркантилистов рассматривали торговлю и накопление слитков как игру с нулевой суммой, в которой больше для страны А означало меньше для страны В, С и так далее. При таких целях, протекционизм и политика «разори-своего-соседа» были привлекательными политиками, и многие меркантилисты считали, что они приведут к желанному увеличению богатства. Увеличения богатства должны были, в свою очередь, содействовать главной цели государства-нации.

Некоторые писатели, такие как Жерар де Малин, были убеждёнными бульонистами, выступавшими против всякого экспорта специй. Такой экспорт специй был cause célèbre дебата по этому вопросу в начале семнадцатого века. Несмотря на то, что он сначала принял позицию Малинеса, Эдвард Мисселден (1608–1654) обрушился с критикой на крайний бульонизм, доходящий до предложений об абсолютном запрете экспорта специй даже для личных целей. Мисселден выдвинул понятие о том, что государственные политические меры следует направлять на максимизацию прибыли, которую составляли специи, на основе общего торгового баланса.