– И ты на него запала? Он красивый?

Подруга ёрзает на стуле:

– Он… славный.

– Прости, что испортила тебе вечер. – Говорю я, накрывая её ладонь своей рукой.

Она едва не подскакивает.

– Да что ты… Ты же моя подруга. – Лесе почему-то неловко. Наверное, расстроена, что пришлось отменить встречу. – Ой, что это я? – Спохватывается она. – Забыла про мясо с овощами! Тебе положить?

– А знаешь что. – Вымученно улыбаюсь я и встаю. – Давай-ка я сейчас умоюсь, вызову такси, а пока оно едет, выпью с тобой чаю. А потом уеду, ты позвонишь своему парню, и он придёт. Ладно?

– Брось, Кукушкина! – Она усаживает меня обратно давлением ладоней на плечи. – Какие парни? Ну, ты что! Ты пришла ко мне заплаканная, с чемоданом, за окном уже почти ночь, куда же ты пойдёшь?

– Но я…

– Ты мне не помешала. – Заверяет Леся. – Этот парень… он… ничего особенного, короче! Таких ещё миллион у меня будет, а подруга одна! – Она сжимает мою руку. – Давай, лучше рассказывай, что стряслось? Ты ушла от Дубровского, да? Он тебя обидел? Расскажи.

Я тяну носом воздух. Такое ощущение, что, стоит мне произнести эти слова, как мир расколется пополам.

Но через пару секунд я, всё же, решаюсь:

– У Никиты роман с другой. Он бросил меня и выгнал из квартиры. Мне негде ночевать, а ещё… я беременна.

– О… – Лицо подруги застывает в немом выражении.

– Да.

Щелчок чайника заставляет её вернуться в реальность. Леся поднимается из-за стола, заваривает мятный чай, неспешно разливает по чашкам и садится обратно. Всё это – в тягостном молчании.

– Держи. – Придвигает мою чашку ближе.

– Спасибо. – Киваю я.

Кладу на чашку замёрзшие ладони и чувствую приятное покалывание тепла. Запах мяты щекочет в носу: я так любила этот чай в детстве. Мама часто заваривала мяту, собранную в саду, и подавала к чаю пирожное «Картошка».

– А теперь давай по порядку и в деталях. – Просит Леся, подпирая рукой подбородок. – Как всё случилось, и что ты теперь собираешься делать?

В её глазах сочувствие и поддержка.

Я рассказываю, и каждое слово режет язык и саднит горло. Мне почему-то жутко стыдно, что всё закончилось вот так. Стыдно, что я была такой дурой, а теперь оказалась в такой ситуации.

Мы говорим долго и неспешно, проходит час, а, может, два или три. Наконец, мне становится чуточку легче, и я предлагаю пойти, лечь спать, ведь завтра к девяти нужно быть в офисе. Леся помогает мне расположиться, застилает постель, а затем идёт в ванную, чтобы прибраться.

– Иди, оставила тебе чистое полотенце на полке. – Говорит она, возвращаясь.

– Спасибо. – Целую её в щёку. – И спокойной ночи.

– Да не за что. – Тепло улыбается Леся.

Я бреду в ванную, принимаю душ, вытираюсь, а затем, глядя в зеркало на своё измученное лицо, долго чищу зубы. Не знаю зачем, но рука сама дёргает дверцу настенного шкафчика. Внутри я вижу стаканчик со щёткой и мужским бритвенным станком.

Лесины станок и щётка стоят на краю раковины, а тогда эти чьи? Выходит, она специально спрятала их от меня?

«Этот мужчина не должен был прийти к ней на свидание, – осеняет меня, – он уже живёт с ней!»

Мне снова становится неловко. Значит, подруга попросила его сегодня не приходить. Из-за меня!

Ужас.

Нужно завтра найти себе жильё.

Я выхожу из ванной. В коридоре темно и тихо. Пробираюсь к своей кровати и вдруг запинаюсь обо что-то. Наклоняюсь: мужские тапки. «Эх, Леся-Леся!» Могла и рассказать мне. Я ведь твоя подруга. Я бы порадовалась за тебя.

Улыбаюсь.

Всему своё время.

Я рада, что, хотя бы, она счастлива.

Ложусь и закрываю глаза. Сон приходит не сразу.

– Привет!

Звонок отца застаёт меня на полпути в офис.

Я только перекинула все вещи в свою машину, завела двигатель и выехала на оживлённое шоссе. Автомобиль чихает и дёргается, явно сопротивляясь тому, чтобы я приехала на работу вовремя.

– Привет, пап, опаздываю в офис, у тебя что-то важное?

– Нет. – Его голос сипнет. – Просто… соскучился, ты давно не звонила. Хотел узнать, как твои дела?

Вот это да.

– Всё нормально. – Отвечаю я, лихорадочно пристёгивая ремень. – Как всегда.

– Может, встретимся? Придёшь? Или давай пообедаем сегодня вместе?

Движение на дороге достаточно интенсивное, мне нужно сосредоточиться, но разговор явно отвлекает и заставляет меня нервничать.

– Пап, я не знаю точно, чем буду заниматься в обед. – Бросаю раздражённо. – Давай, лучше заеду на днях?

Лихорадочно перебираю в уме все причины, по которым он может звонить. Нужна помощь? Деньги? Отец неплохо зарабатывает. Может, собирается продать квартиру, в которой доля принадлежит мне? В чём же подвох?

– Я буду очень ждать.

– Ага. – Бросаю я.

– У тебя точно всё хорошо? – Интересуется он.

– Точно, пап! Всё, мне пора.

Убираю телефон в карман и оглядываю своё лицо в зеркало заднего вида. Круги под глазами не скрыл даже тональник, ещё и губы потрескались. Достаю помаду, добавляю губам увлажнения и цвета. Пара штрихов, и я снова утончённая деловая леди – одно из важных лиц модного журнала.

Через полчаса я уже в офисе.

– Как успехи, Кукушкина? – Цокая каблучками по коридору, спрашивает Барракуда.

– Успехи? – Выглядываю из-за компьютера.

Здесь каждый мечтает выслужиться перед этой стервой, и лишь я одна постоянно фантазирую на тему того, как буду посылать её далеко и надолго в день своего увольнения.

– Я про интервью! – Напоминает она, недовольно изгибая бровь. – Ладно, доложишь на летучке!

– Угу. – Киваю я.

Вот, блин, задница.

Мне же придётся теперь отказаться от этого интервью, передать его кому-то другому… Барракуда будет в бешенстве. Тем более, у меня еще три материала висят, не готовые к сдаче…

– Вот отличный вариант. – Толкает меня локтем Катя. – Пять минут от метро, квартира-студия. Окна в пол! Представляешь, как круто сидеть вечерами на полу, любоваться огнями мегаполиса и пить вино? Ой… – Откашливается она. – Чего это я… Прости, сейчас поищем варианты с детской комнатой.

– Можно просто однокомнатные, мне ещё месяцев семь-восемь жить одной. И хотелось бы, чтобы не так дорого, я даже не представляю, какие детские прибамбасы мне понадобятся, и сколько они стоят.

– Настька, сестра моя двоюродная, родила недавно, говорит, что коляска стоит как самолёт! Ой… – Катя виновато морщится.

– Кать. – Улыбаюсь я.

– Прости. – Смеётся она с виноватым видом. – Коляска с меня, ладно? Должна же тетя Катя хоть чем-то помочь?

– Вот неплохая квартирка. – Я указываю на экран. – Немного дороже, чем я могу себе позволить, зато в хорошем районе, и до офиса недалеко добираться.

Вспоминаю про чемодан, который лежит в багажнике. Про интервью, которое не состоится. Про работу, которую потеряю из-за этого. Чёрт, да этот вариант мне явно не по карману.

– Мне нравится. – Одобрительно кивает Катя, взглянув на экран. – Посмотрим её сегодня?

– Не знаю. На неё уйдут все накопления, а что дальше? – Я наклоняюсь к подруге и перехожу на шёпот. – Если я через три дня не сдам интервью, Акула Гадюковна вышвырнет меня из журнала! Я останусь совсем без денег!

– Беременных нельзя увольнять. – Парирует подруга. – Скажешь ей, что ты в положении, и Кобра Скорпионовна оставит тебя на должности.

– Но никакого интервью не будет! Она мне этого не простит!

– Проблемки, девочки? – Врывается в наш тихий междусобойчик своим приторным воркованием Владик.

– Не-е-ет! – Дружно отвечаем мы.

Я быстро сворачиваю вкладку с квартирными объявлениями, но он, кажется, успевает мазнуть взглядом по экрану.

– Я же из лучших побуждений. – С ангельским видом складывает ручки на груди Владик. – Если у вас сложности, связанные с работой, могу помочь.

– Нет у нас никаких сложностей. – Нахмуриваюсь я.

– Ты иди, Владик, иди. – Вежливо просит Катя.