Они знали абсолютно все друг о друге: все изъяны, все положительные качества. Раньше Ёшино нуждался в Хатори так же, как в воздухе, сейчас же он задыхался, когда мужчина находился слишком близко. В интимные моменты сердце Ёшино бешено колотилось только от вида обнаженного тела друга, хотя раньше нагота Хатори ни капельки не волновала парня. Кроме того, ему было невыносимо стыдно.

«Как кто-то может творить столь возбуждающие вещи со своим другом детства? Он поцеловал меня, как ни в чем ни бывало, даже не подумав о моих чувствах»!

Накрутив себя, Ёшино разозлился, в очередной раз, вспоминая поцелуй. Он не мог вынести тишину, поглотившую комнату, поэтому включил телевизор, чтобы заглушить крик безмолвия.

Просмотрев невидящим взглядом несколько каналов, он вырубил телевизор, яростно швырнул пульт, и мрачное ворчание разнеслось эхом по комнате:

– Я всего лишь хочу, чтобы все образумилось...

Единственное, чего он желал, это определенности в отношениях. В то же время, Ёшино понимал, что отношения, формировавшиеся на протяжении двадцати лет, нельзя направить в новое русло в мгновении ока.

«Стоп, а что же мне делать с Юу»?

Внезапно он вспомнил еще об одной преграде: Юу любит Хатори, но Хатори любит его, Ёшино. Он же любил обоих. За этой мыслью последовал вопрос: он определенно любил и Юу, и Хатори, но одинаково ли? Он не хотел признавать, но ему очень нравилось целоваться с Хатори. Даже больше! Ни один поцелуй не сравнился бы с несдержанным поцелуем Хатори.

– Да уж...

«Но это не значит, что я гей

В качестве эксперимента, он представил себя целующимся с одним известным киноактером, чье лицо уже примелькалось, так как часто появлялось в разных фильмах.

– Фу, ни за какие коврижки!!! Определенно НИКОГДА!!!

Он помотал головой, пытаясь избавиться от нелепого видения. Его ощущения не поддавались объяснению, это было чем-то интуитивным, он просто знал, что не смог бы перебороть отвращение, если бы на месте Хатори был кто-то другой. Тогда, как насчет Янасэ?

– ...

Он попытался воспроизвести картинку в воображении, где бы целовался с другим мужчиной и на этот раз уже с Янасэ. Однако его ждало фиаско, ведь Янасэ был его лучшим другом, почти членом семьи.

«Я знаю, что это значит... что Хатори особенный»

Ёшино чувствовал к Хатори то же, что и Хатори чувствовал к нему, но его лицо заливала краска каждый раз, как он думал об этом. Тем не менее, заниматься сексом с кем-то, кроме Хатори, он бы не стал.

Хатори... он с удовольствием целовался с ним, занимался любовью, сливался в единое целое; вещи, которые не мог бы повторить с Янасэ, вещи, которые не мог даже и представить... Именно поэтому, Янасэ и Хатори в его сознании возникали в двух отличительных статусах. Другими словами, не успел он осознать это, как Хатори уже занимал все его мысли.

– Чт... ШТО-О-О?!! – воскликнул Ёшино, поняв то, что столько времени скрывал от себя. Его сердце выскакивало из груди, он весь вспотел. Сам того не замечая, он заламывал пальцы на руках.

«И что... что же теперь делать?..»

Ёшино бесцельно блуждал взглядом по комнате, будто ребенок, потерявший родителей, но так и не найдя утешения, закрыл свое багровое лицо трясущимися ладонями.

Часть 7.2

* * *

– Чудесно… Я справился, – удрученно прошептал Ёшино и свалился на пол. Он, наконец, избавился от навязчивого страха не справиться с работой в срок.

– Хорошая работа. Я тут приберу, а ты в это время мог бы поспать или отмокнуть в ванной.

– Не надо, я сам немного погодя приведу тут все в порядок.

– Сам ты тут загнешься, Чиаки.

– Ладно, спасибо за помощь…

Даже ассистентки, которым хоть и было накладно добираться из города домой, чтобы выручить известного, но рассеянного мангаку, задержались у него на целую ночь. Официальный дедлайн перенесли по просьбе Ёшино как раз на это утро. Тем не менее, ему все равно не удавалось закончить вовремя, и когда срок продлили до вечера, парень позвонил заблаговременно в службу доставки, чтобы переслать рукопись. Однако за внушительную дополнительную плату курьеру пришлось ждать еще целый час, пока Ёшино дорисовывал работу. Что ни говори, все расходы он взял на себя. Тем не менее, вину за неприятности, доставленные Янасэ, Хатори, своим ассистенткам и издателям, загладить уже было невозможно.

Ёшино остался наедине с Янасэ, когда девушки, наконец, уехали. Парень чувствовал себя живым трупом, и он уже едва замечал друга, который в это время собирал карандаши, хаотично разбросанные по всей комнате в спешке. Янасэ не только отсортировал карандаши по номерам, но еще и подписал те, на которых Ёшино обстругал номер и тон.

«Хороший парень…»

Благодаря судьбу за то, что Янасэ его друг, Ёшино вспомнил события предыдущего дня. Разве Янасэ не расстроился из-за того, что ему рассказали ассистентки? Зная друга со студенческих лет, Ёшино никогда не назвал бы его сплетником, но разве не должен он был хоть капельку заинтересоваться, когда речь идет о его лучшем друге? Впрочем, даже если Янасэ и обратил бы внимание, то вряд ли понял бы, что речь о Хатори, но Ёшино все равно было очень неловко. Ёшино, наблюдая, как Янасэ пробирается сквозь дебри бардака, так и не понял, о чем думает друг, на лице которого не отразилась ни одна эмоция.

«Я рад, что он не принимает это близко к сердцу, но…»

Ассистентки были правы, когда заметили, что весьма эгоистично оставлять все, как есть, продолжая отношения с обоими друзьями. Однако Ёшино никак не мог отдать предпочтение кому-то одному. Ёшино тяжко вздохнул, коря себя в нерешительности, когда вдруг раздался звонок в дверь: