– Открой нижний ящик в шкафу, там и найдёшь, – сдавленно поделился он.

– Брат, следи за ним, чтобы он не выкинул чего-нибудь, – крикнул Иосиф.

Мадан бессловесно сделал пару шагов вперёд, не отводя дуло ни на миллиметр от головы Идумы.

– Ого, – взволнованно сказал верзила, открыв шкаф. – Сколько тут денег! Мадан, – он обернулся к подельнику. – Теперь у нас есть золото, чтобы уплыть из этого грёбаного Союза Четырёх. – Он повернулся к уже выправившемуся трактирщику. – И ты хочешь сказать, что ты заработал это, всё лишь продавая пиво? Ну да, ну да.

Иосиф снял с себя свою чёрную рубаху, обнажив мясистое дряблое тело, и расстелил её на полу, затем принялся выгребать содержимое ящика. Через пару минут он уже связал довольно крупный узел, наполненный деньгами.

– В следующий раз ты будешь знать, как наживаться на людских слезах, Идума. А ты, красавица, обязательно жди, мы ещё встретимся, как я обещал. Просто сейчас нет времени, – сказал Мадан, послав ей воздушный поцелуй. – И брось сюда ключ, дядя.

Красный безропотно кинул им требуемый элемент для побега.

Отперев дверь, они быстро ретировались под громкий хохот Иосифа, выкинув ключ на пол. Он отчаянно брякнул где-то в полутьме.

Птолема всё это время молча лежала на полу, наблюдая ограбление одного преступника – другими. Она, может быть, и пыталась бы сбежать, но сейчас ей просто некуда было, да и не было никаких сил. Поэтому она примерила на себя маску безвольного наблюдателя.

– АААААА! – зло заорал Красный и с размаху стащил ещё больше стеклотары с полок. Бутылки стали звонко падать на деревянный пол, некоторые разбились. – СУКИ! СУКИ! МРАЗИ! ЧЁРТОВО ВОРЬЁ! АААААА! – Он снова стащил на пол ещё несколько бутылок. – Ну, ничего, я до них доберусь ещё! – трактирщик метнул пылающий взгляд на лежащую на полу девушку.

– А ты что разлеглась? Вставай! – он резво подбежал к ней и рывком поднял с пола.

– Ты догадываешься, во сколько ты мне обошлась?

Он наотмашь ударил её по лицу, Птолема пошатнулась, но не упала. Затем, уже вне себя от бешенства, трактирщик схватил её и толкнул к стойке. Она ударилась спиной, и он тут же вцепился ей в горло, приблизив своё лицо к её лицу почти что вплотную. Она могла видеть не только его необузданную ярость, настоящее неистовство, а ещё и струйку слюны, стекающую по подбородку.

– Ну, ничего, сейчас кое-что я с тебя возьму, – пообещал Красный и развернул девушку спиной к себе.

Птолема почувствовала, как он прижался к ней своими чреслами, как дрожало его тело. Поэтому она попыталась вырваться, хотя понимала, что это безуспешно: бывший моряк держал её чрезмерно крепко даже одной рукой. Ну а что им, солдатам.

– Тебе совсем не идёт эта одежда, ты знаешь? – прохрипел он ей прямо в ухо, а затем другой рукой разорвал на ней платье сзади.

***

– Здравствуй, храбрый гонец, – произнёс Король, глядя прямо в глаза посланнику.

Король. И этим было всё сказано. Мужчина за столом напоминал собой больше безупречную статую, нежели человека. Просто ожившее изваяние в тёмной кирасе и с рельефными бронзовыми наплечниками. Крепкий, статный, с явно широкой грудью, сильными руками и стальной выправкой. Его волосы переливались золотом, как и борода, обрамляющая мужественное лицо. А ярко-жёлтые глаза, проницательные и очень мудрые, заглядывали прямо куда-то в саму душу.

– Приветствую Вас, Светлейший, – проговорил посланник и поклонился. Трепет охватил его полностью, и он очень беспокоился о том, дабы не сказать чего лишнего.

– Ты скакал сюда день и ночь, чтобы добраться до Столицы, и вот ты здесь, еле держишься на ногах от усталости. Я очень благодарен тебе за твой визит. Теперь поведай нам, что же у вас произошло, и какие вести ты принёс нам из Пограничного Управления.

– У меня грамота от начальника нашей гвардии, Государь, – пояснил гонец и протянул ему свёрток. – Нашего градоправителя Пироса убили в особо жестокой манере, и наш начальник думает, что это совершил крог, гостивший у него. Посланец от Агазона, властителя Плоскогорья и Пустынь.

– Где же он сейчас? – спросил Король и снова посмотрел на гонца пронизывающим взглядом. Однако ни злости, ни ненависти, ни тревоги, ни раздражения, ничего вообще во взгляде не было, как и в голосе, словно они разговаривали о погоде, а не о том, что вот-вот война может начаться.

– Крог сбежал, и его искали. Теперь же я никак не могу знать, что происходит в нашем пограничном городке, ибо я здесь.

– Хорошо, я тебя понял. Думаю, нам пора собрать немедленный военный совет. Андреас, – обратился Вазилис к тому суровому витязю, что привёл гонца сюда. – Проследи за тем, чтобы посланника с границы накормили, и выдели ему опочивальню, он сделал всё, что должен был. И не забудь определить его лошадь в конюшню, чтобы ей тоже обеспечили отдых. И ещё: пусть через двадцать минут здесь будут командующие гвардией, кавалерией и пехотой. И казначея сюда пригласи. И ты, будь добр, также присутствуй здесь.

– Повинуюсь Вашему слову, Государь, – проговорил витязь и очень низко поклонился.

Гонец поклонился тоже, хоть и не так красиво, как элитный воин, и через секунду они уже покинули его кабинет.

– Ну как тебе встреча с Королём? – проговорил Андреас уже гораздо более дружелюбным тоном, когда они пошли вниз. Хотя, судя по его голосу, можно было понять, что он очень гордится тем, что ему выпала такая честь – служить лично Вазилису.

– Хорошо, – сказал гонец, не совсем понимая, что хочет услышать от него витязь.

– Сейчас мы пройдём в Сторожевой пост, где тебя накормят и выделят кровать, чтобы ты отдохнул. За коня не беспокойся, с ним тоже всё будет в порядке, – говорил Андреас, когда они вышли из Драконьего Храма и направлялись к одному из тех прямоугольных зданий, что были расположены по периметру площади.

***

Квену служба была дороже, чем что-либо другое, даже его собственное здоровье. Поэтому он снова забылся тяжёлым, беспокойным сном в своём кресле, даже будучи раненым, хотя городской лекарь запретил ему это делать. Но что понимают эти людишки в военном деле?! Ничего. И вообще, Квен чувствовал, что скоро разразится война, а кроги уже выстраивают тысячное войско, готовое за пару дней бегом преодолеть пустыню, а затем и прорвать оборону их городка.

Квен был уверен, что его гонец доберётся в Столицу за сутки, учитывая, что у станционных смотрителей добротные скакуны, которых он будет меня каждые десять километров. Эти станции по пути с границы в Столицу как раз и были сделаны на подобный случай. Ну, естественно, не только на подобный. Очень часто на станциях останавливались странствующие торговцы или бродячие артисты, или ещё кто-нибудь.

И даже если Король пошлёт войско на подмогу, оно будет добираться гораздо дольше, чем гонец. Потому что, например, пехота – это не скакуны.

И с этими мыслями начальник гвардии уснул. Просто ухнул куда-то вниз, «на самое дно сна». И теперь сквозь крайне тревожный сон уже слышал топот ног – снова. Резко подорвавшись (отчего ключица взорвалась болью, как и запястье), Квен огляделся.

Утро ещё не наступило, но заря уже полыхала на горизонте вовсю, чуть ли не на добрую треть небосвода. Писаря на месте ещё не было однозначно, Квен чётко помнил, как отпустил его вечером, прежде чем остаться в кабинете и начать думать беспокойные думы.

И тут топот приблизился к его двери. Спустя секунду в проёме стоял гвардеец.

– Хорошо, что вы уже здесь, Квен, – запыхаясь, проговорил человек в мундире. – Там все гвардейцы вернулись в Управление, кроме двоих. И конь одного из них вернулся в стойло. По учётной книге их пост в эту ночь был в нищих кварталах, рядом с лавкой сапожника.

Квен о чём-то немного подумал, ошалело глядя на гвардейца, а потом рывком сорвался со своего насиженного места:

– Всех в ружьё! Совершенно каждого! – закричал он. – Обыскать все нищие кварталы. Каждую улочку, каждый двор, каждую канаву. Каждый заброшенный барак. Каждый подвал! Тех, кто будет противиться обыску, расстреливайте на месте. И начните, конечно же, с сапожника.