– Штаны мой отец долго носил. Они длинные и широкие – отец раньше высокий и полный был. На коленях дырки появились, а мать их не выбросила, заплаты поставила. Они крепкие, тебе как раз впору. Тельняшка мягкая, широкая, тебе понравиться. Галоши ещё тебе принёс, босиком ходить колко: на стёкло можешь наступить. Отопки свои вместе со шкурами положи.

Иван говорил не торопливо, водя рукой по полосатым заплатам, чётко выделявшихся на тёмных штанах. Гладил мягкий ворс тельняшки, расправлял её, положив на колени. Пришелец уловил не весь смысл слов Ивана, но он хорошо уловил доброе к нему отношение. После шкур штаны и тельняшка для Могура царская одежда. Потирая пятки, он скинул свои отопки, как скидывал их в своём стойбище, неуверенно взял штаны, растеряно соображая, как же их надевать? Две ноги – две штанины? Посмотрел на Ивана и улыбнулся – догадался. Приподняв повыше шкуры, натянул, только большая чёрная пуговица у пояса смутила его: что делать с этим маленьким камешком?

Помог Иван. Он несколько раз просовывал пуговицу в петлю, показывая пришельцу, как ею пользоваться? С тельняшкой разобрались быстрее. Могур натянул её, окончательно скинув шкуры. Одежда сильно меняет настроение человека, даёт направление его поведению, действиям. Вместе с привычными шкурами Могур утратил и привычный для него, образ.

Одежда хорошая, хоть немного жмёт в поясе, стягивает в плечах. Она лёгкая и потому в ней чувствуешь себя словно голым. Ради топора Могур решил терпеть причуды Ивана. Он сам обернул топор шкурами, завернул внутрь отопки, спрятал на потолок, прикрыв их старыми вениками.

– Пошли! – Могур решительно скинул штаны и тельняшку, первым шагнул в нутро бани. Не так хотелось ему быстрее вымыться, совсем не хотелось, как торопился он избавиться от неприятного и не совсем понятного ему дела. Иван наполнил ванну тёплой водой, придвинул ближе мыло и шампунь. Пришелец тяжело плюхнулся в воду, она сердито выплеснулась обратно, окатила полок, замочила колени Ивана.

– Вот мыло – натри им мочалку, – заискивающе подсказывал Иван, – а шампунь я налью тебе его прямо на голову. Закрой глаза, мыло будет немного щипать, но терпи! У нас от мыла даже маленькие дети не плачут.

Могур неуклюже шевелился в ванне, двигал мочалкой по волосатой груди, сопел, крутил головой. Белая пена мигом посерела, а чистая вода потемнела. Придётся потом вымыть полок с мылом, подумал Иван и тяжело вздохнул. Но не хотел он, и сейчас отдать пришельца властям. Ведь, стоит только ему быстро выбежать на улицу, закрыть двери на вертушку, подпереть их скамейкой, поставив её стоймя, добежать до дома, позвонить в милицию – и Могур пойман! Ходить тогда Ивану в героях, мелькать в газетах и журналах. Но останавливает беззащитный доверчивый жест пришельца – его поднятые ладонями к нему раскрытые пальцы рук. Он помог пришельцу выбраться из ванны. Из ковша, обкатывая его чистой водой, Иван приговаривал.

– Как с гуся вода – так с Могура худоба. Добрым людям на радость, а дурным на зависть.

Когда то давно так в бане приговаривала ему мать. Пришелец для него тоже вроде ребёнка, хоть и выше, сильнее, но тоже неопытный, доверчивый, беззащитный. Кряжистая фигура с ворохом облепивших его тёмных волос, с широкими плечами, мощной короткой шеей, неуклюже топталась на полу, отфыркивалась. Не откладывая, Иван вынес грязную воду, с любопытством смотрел на вымытого пришельца.

– А ничего страшного и не произошло, – задумчиво признался Могур, – я думал – хуже будет! Вроде даже и легче стало? Одежда меня стягивает, – признался он, – я всё боюсь – вдруг она порвётся?

Иван, ожидавший взрыв радости и кучу благодарностей, растерянно и виновато улыбнулся. Штаны чуть коротковаты, но сейчас лето, тепло, да и Могуру не следить за модой. Тельняшка в самый раз: широкая и длинная, хорошо прикрывает гульфик, ибо <<молнией>> Могуру бы не справиться. Галоши пришлись в пору, а старик носил их зимой с валенками. Новая одежда Могура мягче, чем его шкуры, но для него они не привычны. Он не знает, как проявит себя его новое одеяние? Спуститься ли к низу, задерётся ли к верху. Прильнёт ли близко к телу, или будет мешаться, сдерживая его движения? Свои шкуры он не чувствовал – они просто укрывали его. А эта одежда до того мягка и легка, словно и нет её, словно он голый.

– Давай сейчас я хоть немного подстригу тебя, – не отступает Иван. – Это быстро и совсем не больно. У нас с длинными волосами только бомжи ходят.

Могур послушно сел на скамейку, осторожно глянул на большие ножницы: на два острых их конца, напоминающих два скребка. Он не решился спорить, доверяя Ивану, но крупные слёзы полились из глаз, толстые губы плаксиво изогнулись. Он тяжело простонал, закрыл глаза.

– Их же не прикрепишь обратно, – оправдывался Могур, – шкуры я смогу снова надеть, а волосы как?

Пришелец боялся остриженным вернуться в своё племя, вдруг его там не узнают и не примут? А. если и примут, то будут смеяться, и отведут ему место вблизи от волка.

– Я лучше буду бомжем, – смиренно предложил он, – они живут в баньке?

– Только в баньках они и живут, – рассмеялся Иван, соглашаясь не подстригать Могура.

– Вот хорошо! – обрадовался пришелец, – ветра нет, дождя нет, а костёр есть! Ведь, если пепел есть, то и костёр жгли? – с настороженным вниманием спрашивает он, – только куда дым идёт? Искры летят?

– Как куда? В трубу! – веселеет Иван, радуясь наступившей возможности, удивить пришельца достижениями цивилизации. – Вот, видишь трубу, она из кирпичей, а кирпичи из глины. Вы же делаете глиняные горшки? Вы их лепите и ставите в костёр, на обжиг.

Сначала мы их на солнце сушим, – недоверчиво прерывает пришелец. - горшки мы сначала сушим, а только потом в костёр, а то они рассыпаются.

Хозяин и гость с недоумением смотрели друг на друга. Ивана обидело недоверие Могура. Пришельца удивило, что таких простых вещей, которые в его племени понимает и ребёнок, не знает повелитель? Он поглядел на Ивана, укоризненно покачал головой. Шутит он с ним что ли? Иван смутился: такой мелочи он не учитывал, но он и не гончар, да и гончаров сейчас нет.

– Можно сначала и подсушить, – пожав плечами, соглашается он. – Главное глину хорошо перемешать и вылепить ровные кирпичи и держать в печке долго, – на всякий случай строго прибавил он. Потом кладут печь, выкладывают трубу, оставляя отверстие для дыма. Заслонку ещё нужно между кирпичей вмазать. Вот так!

Могур внимательно осматривал печь. Для Ивана такую знакомое, простое, обычную, а для Могура очень сложное сооружение. Сколько древних людей, шаг за шагом, поколение за поколением изобретали её, делая свою жизнь более уютной. Могур не поленился, залез на вышку, пощупал, погладил там кирпичи, понюхал их, поколупал глину. Заглянул на крышу.

– А заслонку из чего делают? – не успокаивался он, – тоже из глины? Наверно, её долго обжигать надо? Много дней? – Пришелец пытался сам найти более лёгкий для себя выход. Глины у них в стойбище много, и он таких печей наделает тоже много.

– Обрадовался! – усмехнулся Иван, обескураженный резвостью Могура. – Заслонку делают из железа, а железо выплавляют из бурых камней. Их тоже бросают в огонь, но не в костёр, а в более горячий, где сучьями служат уголь. Это такой чёрный камень, я их много видел там, – он махнул рукой в сторону оврага. – Там много камней, там начинается гора.

Могур оживился, послышались вопросы, из каких именно камней получается железо? Камни кидать прямо в костёр или положить сначала в горшок? Как узнать, что они уже сварились?

– Я не знаю, – признался Иван, – железо варят металлурги, а я не металлург.

– Железо варят из бурых камней, – отметил про себя Могур, их варят на огне,

бросая туда чёрные камни. Железо варят металлурги, повторял он про себя,

а Иван не металлург. Значит, он не занимает главенствующего положения в своём племени, как я или Машур, особенно Машур. Всё же он знает гораздо больше их.

Могур снова осмысливал сказанное и всё не мог поверить открывшимся перед ним возможностям. Как хорошо будет, когда вернувшись в своё стойбище, он при помощи топора построит подобное жилище и поставит туда печь!