А  мне вдруг пришла смс от Билайна, ну, можно подключить услуги и так далее. Обычно они днем приходят, наверное, какой-то сбой. Глядя на засветившийся дисплей телефона, я подумала, может, написать сообщение Дэну? Так, ничего особенного, ненавязчивое небольшое послание, дружеское. Прокрутившись на постели полчаса, написала следующее: «Привет, Дэн! Как ты, как поездка?» Как ни странно, ответ не заставил себя ждать, и я поспешно выключила звук у мобильника – в тишине мелодия из Властелина Колец показалась чересчур громкой и тревожной. «У меня все хорошо, сейчас в поезде. А ты как поживаешь?» – написал Дэн. Я принялась лихорадочно размышлять: как сделать так, чтобы он не понял, что со мной происходит, но в то же время понял, что небезразличен мне. В итоге отправила: «Тоже хорошо. Приезжай, мы тебя ждем». Через пару минут пришло: «Обязательно приеду. Скучаю». Как это? Он скучает по всем? Или по мне? Или это вообще было ради красного словца сказано? Сама не заметила, как заснула.

На следующий день мне удалось дозвониться до Пра.  Слушая усталый и какой-то бесцветный голос в трубке, я засомневалась, удобно ли набиваться в гости. Не ответив на вопрос, что, собственно случилось, и заверив, что у нее все хорошо, Пра сама пригласила меня зайти. Так, надо срочно простирнуть платье.

Вечером выпал снег, первый. В смысле, второй, первый на Покров всегда выпадает, но не ложится. А этот вот лег тонким слоем. Темная улица стала наряднее – снег укрыл мокнущие листья, грязь и мелкий мусор. Мне подумалось: это как немолодая женщина примерит свадебное платье – и покажется в нем на мгновение юной и красивой, как когда-то была. Интересно, мне доведется выйти замуж когда-нибудь? «Суженого конем не объедешь», – говорит моя бабушка. И еще говорит: «Судьба придет, под лавкой найдет». Но почему же тогда столько одиноких девушек вокруг? И женщин. Взять нашу Светлану Николаевну – преподавательницу маркетинга. Умная, красивая, грамотная, характер хороший. Не какая-нибудь там «синий чулок», совсем наоборот. Тридцать пять лет, не замужем. Или Екатерину Сергеевну с кафедры информатики, почти такая же история. Где же их суженые? Время идет… Ох, опять я на свою тему съехала.

С Пра я столкнулась у подъезда – она шла из магазина с банкой кофе в руках. Мне показалось, подруга еще сильнее похудела.

– Привет, Маш. Заходи.

Мы поднялись. Я прямо в прихожей протянула ей пакет с платьем:

– Пра, спасибо огромное. Ты меня очень выручила.

Пра смотрела куда-то в сторону, вид у нее был потерянный.

– Что случилось-то? Я же вижу, неприятности у тебя.

– Да как сказать, Мари. В общем…мы с Мотором…с Андреем, в смысле…расстались. Все.

И зарыдала, закрыв лицо руками, уткнувшись в косяк, выронила платье. Я в растерянности опустила руки. На самом деле, Пра сильно изменилась за последние два года, в ней мало что осталось от безбашенной девчонки, залепившей Изке кулаком в нос. Она повзрослела, стала сдержанней и мудрее, даже казалась старше своих лет. Всегда ровная, спокойная, в хорошем настроении, готовая пошутить и посмеяться, сейчас Пра плакала навзрыд, кашляя и задыхаясь. Я, не зная, что делают в таких случаях, пошла за стаканом воды. На кухне воняло чем-то тухлым, в раковине громоздились немытые тарелки, на столе стояла куча чашек. Я, нервничая, принялась искать чистый стакан. Когда нашла, Пра села за стол, вытерла лицо рукавом.

– Отбой. Истерика отменяется. Напугала тебя?

– Есть немного.

– Это так, остаточные явления. Мы уже давно.

Короткие рубленые фразы Пра выговаривала через силу, будто слова застревали в горле, а она их проталкивала через гортань.

– А ты где была? А работа как?

– У меня отпуск. Была у…у него. А потом поехала к Катюхе со Степкой. Хорошо у них. Крестник растет. Казак.

Я не стала спрашивать, почему вдруг казак.

– Ты вот что, Пра…расскажи мне, если хочешь. А если нет, ничего. А я приберусь здесь, и не возражай.

– И не буду, – Пра обессилено прислонилась к стене. – Ты извини, я забыла, что тут такой свинарник. Блин, что-то еще и протухло.

Оказалось, пропал лук, Пра хранила его в ящике под столом. Мы решили выкинуть весь ящик.

В морозилке нашлись куриные котлеты, я поставила сковородку с маслом на огонь, стала варить рис.

– Да что рассказывать, – Пра тяжело вздохнула, – я давно заметила, что он стал другим. Переменился ко мне очень. То звонил часто, когда приезжал, всегда со мной был. А тут приехал в пятницу, а зашел ко мне в воскресенье часа на полтора и сразу уехал. Не, я понимаю, семья там, это да. Друзья, все понятно. Я не говорю, что он должен был только у меня торчать, но я не хочу быть в ряду: машина-группа-друзья-гараж. Я хочу свое особое место, не первое, не главное – главное это семья, но все равно особое. Понимаешь?

– Ну? – я осторожно вытирала вымытые тарелки.

– Ну и вот. Был бы он на гражданке, я бы подумала, что другую нашел, а в части у них из женского пола только медсестра да уборщица, обе в годах уже. До города далеко, их не пускают, то есть, девчонку найти негде. Я спросила напрямую: ты меня любишь? Как-никак два года встречаемся, имею право знать…

– А он?

– А он сказал…что не знает, Маш. То есть, времени разобраться у него не было, – у Пра снова потекли слезы по бледным щекам, – извини, я что-то совсем расклеилась.

– Ничего, ты не стесняйся, – я неловко погладила ее по голове.

– А я так не могу, Маш. Говорят, что надо, чтобы тебя саму любили, да только это фигня, – голос Пра окреп. – В одну ладонь не хлопнешь, любить оба должны. Пусть кто-то больше, кто-то меньше. Каждый в свою меру. А когда один не знает, то надо расходиться. Ну, мы и разошлись. Я предложила, а он не стал спорить.

– Жалеешь?

– Не привыкла еще. Пройдет время, переживу.

Она сильная, Пра, я сразу это поняла. Не то, что я. Мне так плохо из-за Дэна, я каждую ночь о нем думаю, а мы ведь даже не встречаемся.

– Он сказал, что боится меня потерять, что я ему нужна. А сам ни малейшего шага не сделал навстречу, просто исчез. Я сама позвонила, а он даже разговаривать со мной не захотел. Будто я этого не заслужила. Жесть, Маш. Такая жесть. Но ты знаешь, мне кажется, все через это проходят. И никто еще не умирал.

– А бедная Лиза? – говорю я в надежде развеселить Пра хоть немного.

– Да глупо это все, – она махнула рукой, – Лиза какая-то. Я еще встречу офигенного парня…только не знаю, когда. И где. Все же встречают как-то.

– Не все, – осторожно возражаю я. – А иногда встречают так, что лучше бы и не встречать.

– Это как так? Ты о себе, что ли? Давай уже, выкладывай.

Пра, она такая, с полнамека понимает. Ну, я и выложила. Про кафе, про Дэна, про наш вечер, про смс. И про то, что спокойно не могу на него смотреть, что он нужен мне, очень нужен, что я устала быть одиночкой и хочу мужское плечо рядом, а Дэн красивый, как эльф, у него такая гладкая кожа и сильные руки, а я даже Изке не могу рассказать, потому что она меня осудит, а я не хочу, чтобы меня осуждали, я ничего такого не сделала, никому не изменила, и он тоже никому, но все равно это безнравственно, скорее всего, а я больше не могу так…

Пра внимательно слушала, положив подбородок на сплетенные пальцы, не сводя с меня глаз. Потом встала, погладила по голове, подошла к плите, выложила котлеты на тарелку, стала сливать рис.

– Ты тоже меня осуждаешь?

– За что, Мари? За что я могу тебя осудить? За то, что тебе понравился парень?

– Нет, за то, что я позволила…позволила ему…

– Ох, ну тебе же не двенадцать, это объяснимо. А потом, у тебя хватило ума притормозить, до секса же у вас не дошло. Если бы дошло, было бы тяжелее.

– Почему?

– Ты бы привязалась. К первому мужчине всегда привязываются, – Пра тяжело вздохнула, – и отвыкать трудно. Тем более, таким девчонкам, как ты. Да и как я, похоже.

Пра вытащила их кармана пачку сигарет, положила перед собой. Покачала головой и метко бросила в ведро для мусора в углу. Заметив мой недоуменный взгляд, пояснила: