 Ах, происходят ужасные вещи, Ведь человечков все меньше и меньше. – Ваше Летающее Величество, Уважаемая странница! Нас небольшое осталось количество, А скоро нас совсем не останется! Но сегодня домик Ваш – молодец, Он Ягиню раздавил наконец. Прямо с неба днищем плоским Ей свалился на прическу. Так что, будьте так любезны, Вам владеть Волшебным Жезлом. Села тут Мотя, наморщила лобик, Под щеку ладошку – задуматься чтобы. И тóтчас столпились вокруг у крылечка Множество маленьких человечков. Они отбивали поклоны бессчетно, Так быстро, что в воздухе стало щекотно. И Тотошке вдруг захотелось чихнуть, Но он был вежливый и только вздохнул. И Мотя пошла в окружении важном, Здороваясь вежливо с каждым из граждан, По фарфоровой сине-зеленой дорожке, А рядом с дорожкой – отважный Тотошка. И путь их лежал вглубь волшебного сада. Но вот и калитка, но вот и ограда. Проворные придворные Туда-сюда, Фонфары, трубы, горны Вовсю дудят. Мотя сразу попросила человечка с бородой: – Это очень некрасиво – шум для девочки такой. Я вас, знаете ли, очень попрошу, Вы, пожалуйста, убавьте этот шум. Тут главный придворный рукою махнул И враз натянул на страну тишину. И лишь в глубине, в тишине, в стороне Песня осталась на тонкой струне. Песня девушки со стеклянным сердцем «Утром себя я умою слезами, Где ж ты, мой волк с голубыми глазами, Что-то кольнуло в холодной груди, Где ты, мой друг, приди… В чаще лесной и среди бурелома Нет у тебя ни любимой, ни дома, Страшно тебе среди диких зверей, Где ты, вернись скорей… Что там со мною потом ни случится, Буду навеки твоею волчицей, Ты воротись и мне сердце разбей, Только приди скорей…» И из кустов, что росли недалече, Вышла девушка-раскрасавица, Ростом как все вокруг человечики – Всем женихам такая понравится. Но, заливаясь уныло слезами, Историю хором они рассказали О том, как случилось, что здешний король Влюбился в красавицу летней порой. Лишь слово «Люблю!» произнес он и только! И сразу же, сразу же сделался волком. Красавица в обморок – хлоп, и тогда Он в лес убежал навсегда от стыда! Вокруг зазвенели на шляпах бубенчики – Это заплакали человечики. И заскулил Тотошка-щенок, Спрятавшись между ног. Но! Мотя нахмурила брови слегка, Ведь она королева была как-никак: – Я смотрю, тут все носы Понамокли от росы. А ведь лучше, чтоб малютки Говорили только шутки, Чтоб веселье и улыбки Растянулись на часы. Кто в поход, а кто наоборот
И тóтчас исчезли и слезы, и плачь, Но речи продолжил плести бородач: – В фарфоровых высях Сияющих гор Живет полузверь чародей Драммодóр, Он должен сказать (если только захочет), Кто всех веселее на свете хохочет. И этот вот КТО, то есть тот Хохотун, Эхом заполнит пусть гор красоту. И от этого громкого-громкого эха Станет Злодеям совсем не до смеха. Чары и козни рассыпятся враз, И засияет на жезле Алмаз, И пронесется из северных туч К Алмазу от солнца оранжевый луч. Будут скакать по отрогам и пикам Рыжие зайцы – алмазные блики. Нужно собрать их в прозрачный мешок, Перемешать меж собой хорошо, Выйти с мешком на лесную полянку И выпустить зайчиков в лес спозаранку. Они разбегутся по нашей стране И человечков отыщут во сне. Рыжим огнем вмиг растопят стекляшки, и Станут сердца у всех настоящими. И вот, чтоб расстроить Ягинины козни, Мотя в дорогу решила идти Пока еще было не очень-то поздно, Ведь маленьким можно гулять до шести. Тут стали вдруг придворные Кричать, шуметь, рядиться – Кого еще бесспорно им Отправить в экспедицию. А самый толстый, похожий на чайник, (Наверно, какой-нибудь важный начальник) Сказал, что Мотя конечно сама Имеет достаточно много ума, А также сноровки и силы. И было бы очень бы мило, Если б их Величество Сама туда сходила. – А мы будем мысленно, мысленно с вами, Сидя потихоньку на мягком диване, Специально построенном для переживаний! И чтобы удобнее переживать, Нам что-нибудь нужно пережевать. Чтоб терпеть такую мýку, Пирожки пекутся с луком. Будем плакать и жевать И вовсю переживать! Побежали повара Королевского двора И давай месить и жарить – Пирогов нужна гора! А их величеству тоже – Маленький коржик На голубом покрывале Торжественно подавали. |
