Сергей Москвич Стеклянное сердце Предисловие Сидел я однажды на нашей даче на берегу речки Иня, а вокруг меня дочка с сыном бегают. Словно я столб какой. С ветром-свистуном наперегонки! То есть речка – вот тут, наша дача – вон там, а ветер повсюду, и внутри него дети бегают. Но пока ветер маленький был, ни я ни они его не замечали. Я чай с баранками пил, а дети делали бумажные самолетики и фонарики из бумаги. Запустят вверх, а они хлоп, и на песок падают. Плоховато летают. Ветер-то совсем крошечный был, куда ему. Дети на него накричали – он и обиделся. Спрятался где-то в листьях нашей старой яблони и стал листьями сердито шелестеть. Дети подумали, что он испугался и убежал от них совсем. А свистун вдруг как выскочит из гущи – хвать самолетики с фонариком и бежать. То есть лететь! Закружил, завертел прям по воздуху и в небо утащил. Малыши ко мне подбежали и давай кричать: «Папа, поймай самолетики с фонариком!» Да где там, они уже в небе далеко-далеко. Я и говорю: «Они в Казахскую пустыню полетели!» «Ой, а где это?» – закричали дочка с сыном. Пришлось им рассказывать. Да и вы послушайте! Ураганьи шуточки Это не сказка и это не быль – Думайте, как хотите. В пустыне Казахской, Где солнце и пыль, Произошло событье. Ветер, проказник и хулиган, Решил поиграть в пятнашки. Дунул, а получился Ураган, Большой, как медведь, и страшный. – Я, Ураган-страшилище, У меня – ураганья силища, Хохочу, верчу, кручу, Выкаблучиваюсь. Я песком глаза перчу, Солнце скручиваю! Что плохо лежит – Вжик! И унес. А куда? – Вопрос! – Я, Ураган Казахский, черный, Солнцем южным пропеченный, Так засыплю песком, что не вынырнуть, Даже день прямо в ночь могу вывернуть. У-уууууу-ух! А в это время Хочешь – поверь, ну а хочешь – никак, Но там, где в Сибири Большая Река Прямо пустыни Казахской напротив, Жила-поживала девочка Мотя. Крошка-проказница, лет шести, Как раз, чтобы осенью в школу идти… В то лето солнце, ну просто жарило, Наверно на небе заснули пожарные. Чем же заняться проказнице Моте? Покопаться на огороде? Жарко! Да и не хочется вроде… Не хочется это, не хочется то – Заснула Мотя вместе с Тото́. Тотó, или запросто просто Тото́шка, Был на собаку похожим немножко – И лаял, и прыгал, и хвост завитком, Только вот был Тотошка щенком. В общем, задернули шторкой окошко, Девчонка – в кроватку, на коврик – Тотошка. А черный, лохматый Ураган Усатый и вредный, как таракан, Домик, где спали хозяйка с Тотошкой, Схватил и унес, словно хлебную крошку. И вот, при нелетной погоде ураганной, Летела Мотя, Как в самолете, Через реки, моря и страны. И домик дощатый – ну и ну, Занесло в замечательную страну… Королева дошкольного возраста
Первым проснулся щенок. Сначала погрыз от ботинок шнурок, Затем просто так повилял хвостом. Немного подумал и тявкнул потом, Чтобы хозяйка вставала. И на пол стащил одеяло. Мáло! Как бы вы поступили – не знаю, А Тотóшка просто взял и залаял. И Мотя ладошкой потерла лицо, И быстренько выбежала на крыльцо. А пустыни и след простыл – Вместо пустыни – сплошные цветы. Синее небо, чирикают птички!.. Мотя рукой почесала косички. Откуда тут птички, откуда лужок, И кто апельсины на ветках зажег? Травка зеленая возле ног, В травке козявок всяких полнó, Чуднó! Как на первом ряду в кино!  И вдруг из-за кустов красивых, Что росли над речкой, Вышел в платье ярко-синем Странный человечек. Выше человечека – голубая шляпа, По полям бубенчики, а поля из драпа. И под шляпой – борода, Длинная – вот это да! Положил он шляпу нá пол, То есть на траву, Был он вроде как из сказки, А вроде наяву. – Мы вас приветствуем, о королева! Поклончик направо, поклончик налево. – На злую Ягиню нашли вы управу. Поклончик налево, поклончик направо. – И право, по праву вы править должны. Налево, направо. – Ух, поддерну штаны! Ягинины козни И ей говорил человечек без шляпы, И часто слезами на шляпу он капал, Что злая Ягиня в их королевстве, Всем надоела лет этак за 200. Она – чародейка, старая и противная, И при этом невыносимо активная. Все человечки этой страны Повиноваться ей были должны. Издевалась над ними она без конца, Но хуже всего – заменила сердца! И больше никто не поет и не пляшет, и В груди у них звякают просто стекляшки! И никто не может влюбиться, Ведь стеклянное сердце не может биться, Потому что может разбиться! А кто влюбляется – мается, И сердце его разбивается На тысячу тысяч холодных осколков! И человечек становится волком. И теперь в полях и рощах Вóлка встретить куда проще. |
