– И то верно. От этого солнце тусклее светить не стало, – ворон перебрался Мартину на плечо, а тот всё недовольно ёрзал. Он-то видел воина-солнце, тот никак не походил на Две Подмышки. Но Карак, тихо прошептал ему на ухо:

– Мы сейчас в чужой сказке, позволим ей течь по–своему.

Мартин вздохнул, Карак, как всегда, был прав, не важно, как выглядит солнце, греть меньше от этого оно не будет. Это приключение Аниото. И тот должен пройти свой путь самостоятельно, как когда-то Мартин прошёл свой. А ещё он подумал, что люди слишком часто смотрят на форму, а не на то, что она из себя представляет. И потому не понимают друг друга. И вправду, так ли важно суровый ли это воин с огненно рыжей бородой или щуплый темнокожий юноша. Главное – что солнце есть.

– Расскажи свою историю? – попросил Мартин. Аниото подбросил веток в угасающий огонь и рассказал о ночном покушении и словах отшельника. Солнце уже склонилось к волнистому песчаному горизонту, когда рассказ мальчика подошёл к концу.

– И теперь мне нужно найти противоядие, – закончил он.

– Правильно я тебя понял? – ворон прогуливался взад-вперёд, похожий на школьного учителя Мартина. Тот, в момент раздумий, так же вышагивал, заложив руки за спину. – Нам нужно искать чёрного леопарда, которого мы недавно с таким трудом прогнали?

Аниото утвердительно кивнул, даже не подняв глаза. Только покрепче сжал древко копья, оно придавало ему уверенности, поскольку хранило память прикосновений деда.

– А кто он? – Мартин вопросительно посмотрел на Аниото.

– Хармантан, злой дух песчаных ветров, – раздался скрипучий голос над их головами. Мальчики посмотрели наверх. На свисающей ветке снова проявился хамелеон. Сменив цвет, он стал заметен. Видя замешательство на лицах детей, он неспешно перебрался пониже, чтобы все его слышали:

– Эту историю помнят только мудрейшие из нас. Пришли как-то в эти края изначальные люди, те, что были до вас. У них было по одной ноге, по три руки и по пять глаз. Еды не было, они захотели посеять просо и ямс. Схватили они обсидиановые топоры и начали рубить вековые деревья. Они освободили землю от густого леса, вспахали и бросили в неё зерна. Но зерна не дали всходов. Без лесной тени солнце иссушило землю и погубило ростки. И уже не было могучих древесных корней, которые спускались к самому центру земли к бездонным озёрам и доставляли воду к поверхности. Земля ссохлась, растрескалась и превратилась в пыль. Тогда люди решили наказать солнце.

Пришли они к дымящейся горе, где бился Огненный змей с Матерью Землёй, и просили его о помощи, и тот даровал им своё горячее дыхание. Это и был злобный дух Хармантан. Люди молили его сдуть солнце с небосвода. Хармантан дул-дул, дул-дул… Он поднял столько песка, что солнце скрылось с глаз. Небо заволокло мгла, ни рек, ни земли, ни деревьев. Всё смешалось, потерялось в неистовой песчаной буре. Люди ничего не видели, песок запорошил им глаза, лез в ноздри. И люди ушли, так же внезапно, как и появились. Хармантан бушевал многие годы, но так и не смог выдуть Солнце с неба. Он утомился и присел на камень. Песок сразу же опал на землю, и глазам Хармантана предстала бескрайняя пустыня. Но он не оставил попыток запорошить солнце. Чтобы песка хватило, ему обратить в песок всю землю. Потому он неустанно гонит песчаные бури к людским кострам. День за днём, отвоёвывает он всё новые и новые территории. А остановить его могут только дети Великого древа. Только они своими корнями могут проникнуть вглубь земли настолько, чтобы выдержать атаки Хармантана. И если они встанут кольцом вокруг пустыни, то запрут его в ней навеки. Беда в том, что Великое древо ослаблено и не может дать новые ростки.

Хамелеон выстрелил липким языком и противно захрустел крыльями зазевавшейся мухи.

– Надо помочь Древу. Прогоним зверей, что грызут его корни, и тогда оно снова наберётся сил и поможет нам, – Мартин отвернулся от неаппетитного зрелища.

– Ты поверишь ему? – Аниото вытаращил глаза и качнул головой в сторону хамелеона.

– Да, а что в этом плохого?

Голос Аниото перешёл на шёпот:

– Им нельзя верить, они приносят несчастье. У нас даже дети это знают.

– Знают что? – встрепенулся притихший доселе ворон.

– Почему они несут беду, – Аниото никогда не рассказывал эту сказку, и замешкался на несколько ударов сердца, вспоминая её так, как рассказывал ему дед. – Однажды хамелеон поспорил с черепахой, кто быстрее, Они условились так: первый, кто добежит до людей, передаст им своё послание. И его послание сбудется. «Я им скажу: живите вечно», – заявил хамелеон. Он был уверен в своей победе. «А я скажу – умирайте», – назло ему ответила черепаха. В назначенный день они начали состязание. Хамелеон быстро убежал вперёд и намного опередил черепаху. Он бежал долго, устал, решил прилечь отдохнуть и уснул. Спал он очень долго. Черепаха успела его опередить и первой пришла к людям со своим посланием. С тех пор люди умирают и проклинают хвастливого хамелеона. Потому люди и говорят, что хамелеоны приносят несчастье. И веры им нет.

– Неприятная история, – согласился Мартин. – Но если он сказал правду, а мы ему не поверим, тогда Древо погибнет, и никто уже не остановит пески? Дадим ему шанс.

– Хорошо, что же нам делать? – спросил Аниото.

Мартин пожал плечами: – Прогнать Зловредных зверей, пусть Древо оживёт, наберётся сил, даст ростки и сдержит натиск песков,

– А как это поможет мне найти противоядие для дедушки? Кровь чёрного леопарда?

Карак резко щёлкнул клювом и развёл крылья, переминая лапы:

– У сказок свои пути. Надо довериться и идти туда, куда ведёт нас приключение. Я уверен, что мы найдём противоядие для твоего деда. Будем помогать всем, кто просит о помощи. Иначе не будет удачи нам в пути. Как тогда, под темным небом ледяной страны. Правильно, Мартин?

Тот не ожидал вопроса и только рассеяно кивнул головой.

– И где нам найти этих зверей? – Аниото решил, что если провидение прислало ему на помощь странного мальчика и говорливую птицу, значит надо её принять.

– Следуй за мной, о злопамятный юноша! – хамелеон, закончив трапезничать, спустился по стволу и скрылся за большим узловатым корнем.

– Сюда! – позвал он. – В корнях Древа есть старый ход дикобраза. Говорят, что он ведёт к центру земли. Отправляйтесь по нему, но будьте осторожны. Прислужники Хармантана не сдадутся без боя.

Мальчики заглянули в чёрное жерло хода. Оттуда донёсся отдалённый вибрирующий рёв. Они переглянулись:

– Я пойду первым, – сказал Аниото. – У меня есть копье.

– Первым должен идти я, – возразил Мартин и вынул из кармана старую дедову зажигалку. – У меня есть огонь.

– А возможно, и я, – вмешался в спор Карак. – Я маленький и чёрный. И, кроме того, я умею летать. Сгожусь как разведчик.

– Может, ещё жребий бросите? – с иронией заметил хамелеон.

– Или спросим у духов, – со всей серьёзностью заявил Аниото. Он пошарил в поясном кошеле и вытянул горстку костей с нацарапанными на них странными символами.

Затем он сел, сосредоточено подул на них, пробормотал заклинание и бросил на землю.

– Все ясно! – он поднялся с земли. – Первым должен идти я. Так говорят духи.

– Не очевидно, – заспорил, было, Мартин, заглядывая ему через плечо. Но Аниото ловко смёл кости в кулак.

– Ты умеешь читать эти знаки? Нет? А я умею. Духи говорят, что я пойду первым.

– Стоит уступить настойчивой изобретательности Аниото, – усмехнулся ворон. – Это его приключение.

Пот тёк по лицу Мартина, а проклятущая фляга цеплялась за корни и мешала ползти. Хорошо, что рюкзак с вещами он догадался оставить у входа в нору. Единственное, что Мартин мог видеть, были сандалии Аниото. Ворон был где-то сзади и тихо ругался. Проход был настолько узким, что он не мог расправить крылья и лететь, поэтому весь путь ему приходилось проделывать вприпрыжку. Карак быстро устал, и настроение его становилось все хуже и хуже. Мартин вполуха слушал, как тот бормочет себе под нос вороньи ругательства. От чада факела слезились глаза, пламя подрагивало и тянулось наверх, к свежему воздуху, сухая земля сыпалась за шиворот, стоило только зацепить очередной корень. То, как Аниото сделал вполне пригодный факел из сухой ветки и пропитанной пальмовым маслом грубой ткани, восхитила Мартина. Он-то считал опытным путешественником себя, но свобода, с которой их новый друг делал нужные ему вещи из того, что было под рукой, поражала Мартина до глубины души и заставляла задуматься, сколько всего он сам ещё не знает и не умеет.