- Сенечка, что случилось? Кто это?
Ни говоря ни слова, Панас, Петро и Мыкола оттолкнули Сеню, аккуратно, но настойчиво оттёрли в сторонку его родителей, шмыгнули мимо них в квартиру и разбрелись по комнатам.
Опешившие от такой беспардонности интеллигентные люди бросились следом за ними.
- Минуточку! Вы кто такие? Что вы себе позволяете? Прекратите сейчас же это безобразие!
Бабища задержалась возле Сени, бесцеремонно ухватила его за подбородок и принялась вертеть туда-сюда, внимательно рассматривая его внешность и комплекцию.
- Тю-у! - разочарованно протянула она. - Ты шо ли Сеня? От же ж ты хлюпик... Ну и добре.
Втолкнув Сеню в квартиру и пихая его перед собой, бабища, не сняв обуви, нахально топала следом. Из большой комнаты тотчас вынырнул Мыкола, из маленькой Петро, из кухни Панас.
- Велыка кимната метрив двадцять буде, - сообщил Мыкола. - Та ще з нею лоджия.
- Маленька кимната близько трынадцяти метрив, - добавил Петро.
- Така ж кухня майже, - заверил всех Панас. - Гарна хата. Санвузол роздильный. Вбудованый шкап, антресолы...
Слушая амбалов, бабища задумчиво кивала, что-то прикидывая в уме.
- Да что здесь в конце концов происходит? - сорвался на крик сенин отец.
- Да! - взвизгнула с ним в унисон сенина мать.
Бабища словно только что их заметила.
- Батько, мамо, - торжественно обратилась она к ним и указала на Сеню. - Я його жинка, кличте мени Ганулькой. А це, - она указала на мордоворотов, - мойи браты, Мыкола, Петро та Панас. Воны будуть з намы жыты. Раз хата велыка, мисця всим выстачыть.
Обалдев то ли от наглости, то ли от неожиданности, то ли от всего сразу, сенины родители застыли с открытым ртом и беспомощно переводили взгляд с сына на хохлушку и обратно.
- Ваш хлюпик обрюхатыл деуку, - сердито и порывисто объяснил Панас и сделав многозначительную паузу, покосился на братьев.
- Так що або вин иде пид винець з нашой сестрою... - продолжил Петро.
- Або мы порижем вас усих на шматкы и згодуйем свыням! - закончил Мыкола.
Не зная украинского языка, сенины родители тем не менее поняли, о чём речь.
- Сенечка! - охнула мама и беззвучно затряслась в рыданиях. - Сеня... Сеня...
- Ну ты... это... вот же... - Отец хотел сказать что-то ещё, но запнулся, побледнел и поник.
- Чего? - Сеня был потрясён не меньше родителей и замахал руками. - Не-не-не-не-не-не-не-не! Погодите! Никого я не брюхатил. Я эту бабу первый раз вижу. Кто вообще захочет такую брюхатить, вы на неё гляньте!
- Э, сопля, шо сказав? - рявкнул на него Мыкола.
- За мовою стежы! - поддакнул Панас.
- Варежку захлопни, козлына! - процедил Петро.
- Да пошли вы сами куда подальше! - разорался на них Сеня. - Эта жирная хохлушка больше меня в три раза. Такую только тронь, раз вдарит и насмерть убьёт. Как бы я её обрюхатил-то? Я и в Хохляндии вашей сроду не был.
- Действительно! - тут же встрепенулся отец. - Тут явно какое-то недоразумение. Ганулька, или как вас там, извольте объясниться.
Ганулька смерила Сеню презрительным взглядом.
- Ты хоч раз трахауси?
- Да, - с вызовом признался Сеня. - И что? Трахался, да не с тобой.
- А колы и з кым, памьятайешь?
Сеня рассмеялся, схватил с книжного стеллажа книгу по чёрной и белой магии и торжественно помахал ею.
- Обломись, жиробасина. Я в дремучем лесу суккуба вызвал, с суккубом и трахался. Иди себе в другом месте муженька поищи, мымра, а я пока и холостым похожу.
- А зараз слухай, що дали було... - сказала Ганулька таким тоном, от которого у Сени похолодело в животе. Им овладело очень-очень нехорошее предчувствие.
История хохлятской бабищи оказалась проста и незамысловата. Как и Сеня, она никак ни с кем не могла потрахаться, но только по другим причинам. Одних парней отталкивала её здоровенная комплекция, других её жирная уродливая внешность, третьих её склонность пренебрегать личной гигиеной и эпиляцией, четвёртые боялись её бугаёв-братьев... Пользоваться вибраторами Ганулька считала ниже своего достоинства, ей хотелось настоящего, живого мужика, а никто её не соглашался отодрать, даже за деньги. Много раз Мыкола, Петро и Панас пытались кого-нибудь запугать и насильно заставить ублажать Ганульку, но в этой ситуации любой жеребец становился импотентом, не помогали никакие дозы виагры.
Однажды Ганулька шла мимо книжного развала и ей на глаза попалась книга по чёрной и белой магии, выпущенная то ли кацапами, то ли клятыми москалями. Полистав её, Ганулька наткнулась на описание ритуала вызова инкуба. Причём автор книги не поленился и подробно описал, какое неземное сексуальное блаженство может доставить демон-любовник.
Ганулька не пожалела денег на книгу и с той поры все её мысли были лишь о неземном сексе с инкубом. Стесняться ей было некого, так что обряд вызова она провела у себя дома. С некоторой робостью Ганулька призналась сексодемону-андрогину в своей любви к индийским фильмам. Инкуб пошёл навстречу её пожеланиям и несколько суток напролёт жарил ненасытную бабу, чередуя облики рельефных болливудских красавцев - Салман Хана, Риттик Рошана, Акшай Кумара, Абхишек Баччана и т.д. и т.п.
Затрахав жирную и страшную хохлушку до потери пульса, инкуб кое в чём ей признался. Вернее, начало интимным откровениям положила сама Ганулька. Впервые в жизни испытав неописуемый кайф после многолетнего недотраха, она расчувствовалась, не совладала с эмоциями и со слезами на глазах призналась демону в своей мечте: охомутать какого-нибудь щупленького мужичонку, тихого и смирного подкаблучника, который не посмеет слова поперёк сказать, прописаться в его квартире, желательно в каком-нибудь цивильном городе, не в Житомире, конечно, и не в Мариуполе, завести семью, нарожать детей и вертеть домочадцами как захочется, а если что не так, то смело давать им леща и пускай терпят...
