И все равно – страшно… Страшно, сложно и непонятно. Непривычно. Нереально. Словно я всю жизнь сидела в глухой комнатенке подземелья, куда не проникал ни один звук, а теперь поднимаюсь по лестнице, ведущей в новый мир, и слышу странные и непонятные звуки, которым разум в силу незнания пока не мог дать объяснение. Но я надеялась, что однажды они найдутся. И знания, и объяснения.

– А на каком языке говорит ветер? – я вспомнила зов. – Я слышала песню, но не смогла ее понять. Я знаю восемь древних языков, но…

«Этого ты не знаешь, этот язык – не древний. Вернее, не просто древний. Язык ветра – это язык Изначальности, сущности души мира, из которой Великая однажды сплела потоки силы. Это язык Девятерых неизвестных – покровителей магов. Это первый язык, на котором духовная сущность заговорила с миром. И это – язык Вечности. Давно забытое мертвое наречие, которое никто не знает, а знать его надобно».

– И ты не знаешь?

«И я не знаю. Не смог узнать. Нет, не хотел узнавать. Я прожил долгую жизнь, Ясси. И считал, что умен и мудр. Слышал зов и думал, что понимаю его, угадываю. Но я ошибался. И за свою самоуверенность заплатил очень большую цену. Но ты – моя наследница – эту ошибку не повторишь. Ты найдешь ключи к речи ветра. И к умению им управлять».

– Но если язык – мертвый… – нерешительно заметила я.

«Существует тайнопись языка Изначальности. И ты найдешь ее, когда будешь готова».

– А как я пойму, что готова? – прищурилась задумчиво.

«Я пойму и подскажу. Путь вора един для всех идущих. И из эпохи в эпоху люди идут по нему, совершая одни и те же ошибки, натыкаясь на одни и те же препятствия. Поверь, я пойму, когда ты будешь готова».

Вот как? Я нахмурилась. Вот и подтверждение моих подозрений. И теперь я точно знаю, что для чего-то прадеду понадобилась. Что-то он не сделал, что-то не успел закончить. Сложно ли человеку, способному вшить в артефакт часть собственного сознания, предсказать появление в семье вора? Думается, что нет. Моя прабабушка – артефактолог, и о чем только не вещают ей созданные одушевленные предметы… И остается только гадать, знала ли она обо мне и о моем появлении заранее. Впрочем, с возвращением домой многое прояснится.

Рыжее солнце плавно спускалось за далекую черту туманных гор, а я смотрела на расцветающие закатные сумерки и пыталась обдумать узнанное. Как обычно, получалось неважно. Да, сквозняк в голове… И он очень мешал собрать воедино новые знания, разводя мысли в разные стороны. Я повоевала с собой, оставила на полях сшивки кое-какие заметки, посмотрела на них и махнула рукой. Не мое это. Да и на одном месте сидеть надоело.

– Может, ты меня еще чему-нибудь поучишь? – спросила с надеждой.

«Почему бы и нет? Находи поток».

На мгновение стало страшно. А если я выужу из потока нить и снова услышу зов? А что если ветер опять унесет меня Вечность знает куда, а я не справлюсь с потоком и потеряюсь? А вдруг…

«Знаешь, Яссмилина, для человека, который не любит думать, ты тратишь на это занятие непозволительно много времени», – прошелестело по листу сшивки перо.

Я застенчиво улыбнулась.

«Не мучай себя. Воровские мозги – не для размышлений, а для действия. И, кстати о нем, где нить потока?»

– Здесь! – спохватилась я.

Ай, прохвост, провел! Меж моими пальцами скользнула вьющаяся голубая змейка.

«Это цепляющая нить. Перемещает нужный предмет в твои руки. Проходит через магические ловушки, но не проходит сквозь материальное. В некоторых случаях и самого вора подтягивает к цели, но на незначительное расстояние. Будь с ней осторожна».

– Ладно.

«Пробуй».

Убрав сшивку в поясной карман, я осмотрелась. И заприметила камень, лежащий на остатках башенной крыши. Чем понравился – не знаю, наверно, небольшими и безобидными размерами. Я собралась с духом, размахнулась, выбросила нить вперед… и полетела следом. Ноги шаркнули о землю, сапоги ухнули вниз, а я оказалась висящей между небом и землей на расстоянии вытянутой руки от выбранной цели. Только и успела упереться босыми пятками в шершавую каменную кладку стены. И это значит – «в некоторых случаях»?..

Ну, Эйрин… я бы тебе сейчас сказала…

Я глубоко вздохнула, задержала дыхание и попыталась успокоиться. Посмотрела на небо, затянутое золотисто-багряной дымкой закатных сумерек. Посчитала до десяти. И выдохнула, отмечая замедляющееся сердцебиение. И собралась наконец с мыслями. Проверила на крепость нить, обмотанную вокруг запястья, и осторожно потянула камень на себя. Удалось сползти вниз на пару шагов, но и моя цель потянулась следом, и теперь угрожающе покачивалась на самом краю, прямо над моей беззащитной макушкой. Я мрачно вздохнула, перебирая ногами по стене. И не туда, и не сюда, а…

– Развлекаешься?

Я чуть нить не выронила. Шхалар стоял внизу и, задрав голову, смотрел на меня с очевидным любопытством. Я смущенно кашлянула. И сказать-то – нечего, только свободной рукой юбку… перехватить.

– Помочь или не мешать?

– И то, и другое, – буркнула вполголоса, но он услышал.

Сумеречная «лапка» вынырнула из ниоткуда, подхватила меня под мышки и плавно потащила вниз, отпустив у земли. Камень сполз следом, бухнувшись к моим босым ногам.

Я перевела дух, передернула плечами и исподлобья глянула на Шхалара:

– Ты вовремя… – и опустила взгляд. Ничего нового, он, конечно, не увидел, но… неудобно. Да так, что благодарность с языка не шла.

– Не за что, – заметил он иронично и, развернувшись, побрел обратно в башню.

Я растерянно захлопала ресницами. И что? И все?.. А где же привычное «Ясси, ты недоразумение»? И ни насмешек, ни нравоучений? Да ладно!

– А как же… А где?.. – вырвалось невольное.

– Размечталась, – фыркнул сумеречный и уже из башни скупо обронил: – В благодарность за настой.

– П-пожалуйста… – пробормотала в ответ, посмотрела на низкий пустой проем входа и пошла искать потерянные сапожки.

Размечталась… Нет, раньше я действительно мечтала, чтобы он обратил на меня внимание, но проходило время, я взрослела, дружила и целовалась с мальчишками из соседних родов и… И – да – мечтала про себя. Что может быть, когда-нибудь… Пока не поняла, что ничего не выйдет. Что все останется, как было, и всесильный источник никогда не заметит некое неуемное недоразумение, если, конечно, оно не начудит так, что его захочется пришибить. И даже мечтать перестала.

А прежде между нами происходило всякое. Но самое неприятное, пожалуй, – как я ему в любви признавалась. Помнится, родни дома не было, и мы с Айло стащили из подвалов бутыль яблочного вина. И в разгар нашего веселья явилась эта неразлучная парочка. Райден бутыль у нас отнял, среднему братцу накостылял, а я, удерживаемая за шиворот сумеречной «лапкой», в сопровождении Шхалара отправилась проветривать затуманенные мозги. А мне только-только шестнадцать стукнуло, и я решила, что теперь все можно. Он послушал мои пьяные откровения и молча окунул в фонтан – для придания мозгам ясности. И, конечно, после я в ужасе сбежала прочь, но сказанных слов назад, увы, не воротишь. А сумеречный с тех пор смотрел на меня с таким неодобрением, словно я у него что-то украла… или вот-вот украду.

Сев на камень, я обулась. И что я в нем только нашла, в занозе в этой сумеречной?.. И не шибко красив, и не слишком приятен, и обаяния нет и в помине, и характер – вредный и нелюдимый… Зато когда я нуждалась в помощи – а нуждалась я в ней часто, – он оказывался рядом. Немыслимым образом возникал из ниоткуда и молча протягивал руку. Потом, конечно, проходился по моей неуклюжей особе вдоль и попрек, но я бы на его месте тоже язык за зубами не держала. Да и получала всегда по делу. А может быть, виновата еще и его источниковая сущность. У меня с любыми источниками отношения складывались… непонятные.

Я поглазела на темнеющее небо и решила на сегодня с опытами закончить. И есть хотелось, и выспаться надо, пока мои спутники сил набираются. Я вернулась в башню и осмотрелась. Брат спал на боку, уткнувшись носом в стену. Шхалар дремал на животе, обнимая сумку. Оба тихо сопели, похрапывая, и меня тоже потянуло в сон. Перекусив, я закуталась в одеяло, свернулась клубком под боком Райдена и в полудреме вспомнила давний разговор с прабабушкой.