***

– Яссмилина!..

– А?.. Что?.. – я села и сонно захлопала ресницами. – А! Райден!..

– Что это такое? – зашипел брат, присев на корточки рядом со мной.

– Где? – спросила наивно, откидывая с лица влажные волосы.

Надо же, не приснилось… И волосы, и платье – влажные, и спала я – в обнимку с сумкой, и в руке – зажат давнишний камень. Э-э-это что такое?..

– Положи его на землю!.. – велел Райден таким же тоном, каким в детстве говорил мне «Ясси, брось каку!».

«Кака» оказалась не серой. А прозрачной. И вообще – не камнем. А сферой. Треснувшей. Со спящим клубком темно-сизого огня внутри. Ничего страшного. Эй, ребята, что у вас с лицами?

– Я сказал, положи!.. – брат начал выходить из себя, а я поспешно спрятала сферу за спину, вскочила на ноги и попятилась.

Мои спутники тоже встали. Вид оба имели очень нездоровый – ссутуленные, взъерошенные и бледно-серые, а темная одежда – серая от пыли. И – пустые. Как не вовремя… С перерасходом сил маги теряли связь с источниками и потоками, и что-то в них неуловимо менялось – гасли огоньки в глазах, морщинила кожа на лице. Но Шхалару-то пустота не грозит, к ночи восстановится, а вот Райден…

– Сам лучше иди и приляг! – напустилась на него в ответ. – Тебе что мама говорила?! Нельзя так опустошать себя, магия может не вернуться вообще, а ты что наделал?..

Он приподнял бровь, глянул на меня внимательно и устало сказал:

– Не уводи разговор в сторону. И… положи эту дрянь, а?

Я посмотрела на свою добычу. Наморщила упрямо нос. И во мне взыграло детство. Каждый раз, когда меня просили положить на место очередную найденную мерзость, хотелось обратного – вскрыть и посмотреть, что в ней такого гадкого. И мне с опытами везло… иногда.

– Нет!..

С дружным воплем оба мага отпрыгнули от меня назад шагов на пять. Я быстро сжала в ладонях сферу, и хрупкое стекло осыпалось к моим ногам, а наружу выбрался… всего лишь темно-синий светляк. Очень, кстати, симпатичный. Внутри сизого свечения – крошечная фигурка лохматого пса, длиннохвостого и почему-то крылатого.

– Ясь, побери тебя мгла!..

Покружив, светляк нырнул в вырез моего платья и тихо там затаился, а я заулыбалась. Щекотно! И весело глянула на своих онемевших спутников:

– Ну? И зачем так орать? Ничего же не случилось!

– Ясси… – хрипло протянул Райден и досадливо сплюнул: – Недоразумение ты эдакое, проклятье же зацепить могла!

– Но ведь не зацепила! – я стойко встала на защиту собственной глупости.

– А могла!..

– Но ведь обошлось!..

– Замолчите оба, – встрял Шхалар. – Обошлось, и обошлось. Предлагаю перекусить, и в путь.

– Какое – «в путь»? – я подняла брови. – Вы на себя давно смотрели? – мои спутники переглянулись и дружно скривились. – Вот, и я о том же! И далеко вы такие уйдете? До постели сначала доползите!

Народ моему совету внял. Удивительное рядом. Наспех изучив башню, оба достали одеяла и разбрелись по своим углам. Райден уснул сразу, а Шхалар, услышав недовольное бурчание моего голодного желудка, доплелся до полуразрушенной кладки очага, сдул с ладони пригоршню светляков, позеленел и, шатаясь, удалился в свой угол. И вокруг меня распахнула крылья тишина, нарушаемая лишь свистом ветра в дырявой крыше башни. Я перевела дух. Отлично. Можно спокойно заняться делом.

Умывшись и расчесавшись, я распотрошила братову сумку с припасами, взялась за яблоко и изучила временные владения. На первом этаже сохранилась лишь одна комната с широкими пролетами круглых окон, да часть комнаты смежной. От последней остались черная от копоти стена и полузаваленный проход. Кстати, я не уверена, что этаж именно первый: вместо входных ступеней нас встречал темный провал низкого арочного пролета. Соорудив на скорою руку начинку для похлебки, я загнала под котелок светляков, взяла второе яблоко и пошла искать свое подземелье.

Найдя снаружи узкую щербатую лестницу, уводящую наверх, я обследовала второй этаж, взобралась на третий и последний, изучила усеивающую его груду обломков, спустилась вниз, обшарила окрестности, но не обнаружила ничего нужного. Вход в подземелье, если он и существовал в природе, вероятно, находился в другом месте. И я утешилась благополучным завершением случайного приключения, приятным купанием, прячущимся под платьем светляком и великолепным самочувствием. И усталость как рукой сняло, и царапины с синяками зажили, и голова не болела, и мысли были ясными. Целебная вода в озере? Вероятно. И все – к лучшему. Да, и надо бы с прадедом обсудить ночное путешествие…

Сообразив поесть, я заварила чай, быстро прикончила свою часть похлебки и посмотрела на парней. Рассветные сумерки давно сменились светлыми, а оба моих спутника спали, как проклятые. И ведь не поели даже… Я перевела сочувственный взгляд с одного на другого и снова полезла в сумку Райдена. Я же внучка алхимика, в зельях немного соображаю… Но лучше бы обоих в то чудесное озеро окунуть. Жаль, дорога к нему утеряна.

Как у любого уважающего себя путешественника, небольшая с виду сумка Райдена вмещала в себя невероятное количество предметов, как он сам говорил – половину родового замка и мешок яблок. А заодно и всевозможный хлам, найденный, видимо, в пути. Роясь в нем, я уколола палец и вместо искомой травы выудила из сумки щербатый осколок – с мою ладонь величиной, с выбитыми на одной стороне непонятными символами. Грязно-серая плитка с острыми краями. Ничего особенного. Вечность знает, зачем брату понадобившееся.

Не без труда добравшись до пучков трав и перевернув вверх дном все сопутствующее, я сварила нужный настой. Разлив полученное варево по кружкам, одну поставила рядом с Райденом и в сомнении посмотрела на Шхалара. Подумала, подошла к нему на заданное расстояние и катнула кружку по полу. Варево, конечно, немного расплескалось, но кружка остановилась на расстоянии вытянутой руки. Я встала. И так сойдет. И отправилась наружу беседовать с прадедом.

Башню окружали остатки стены, и, усевшись в ее тени, я развернула сшивку. Мельком глянула на срисованный ночью символ и потеребила пушистый хвостик косы. О чем именно прадеда спрашивать? Или не спрашивать ни о чем, а подождать, когда он сам начнет объяснять? Ощущение того, что Эйрин и без моих вопросов всее знает, не отпускало, и прадед его правильность быстро подтвердил. Лист с символом перевернулся, и на его обратной стороне из-под пера появилось: «Поздравляю, Ясси, ты услышала зов ветра».

– И что? – уточнила наивно.

«Ты ступила на путь. Забудь теперь все, что слышала о ворах. Тот, кто не слышит зова, не есть вор истинный. Это лишь мелкий мошенник, умеющий использовать заклятья, но неспособный подняться дальше уровня практиканта. Ты пойдешь дальше мелкого карманника, который тащит все, что плохо лежит. Ты – вор, который крадет то, что очень хорошо запрятано».

Я вспомнила подземелье и невольно вздрогнула. Понимание сути зова порождало противоречивые ощущения, главным из которых стал страх. Снова. Я вообще была существом весьма трусливым, но бояться окружающих явлений – это одно, а вот бояться самой себя… Это… страшно. Песня ветра, зовя за собой в путь, лишала свободы выбора, заставляя, ломая и подчиняя. А если ветер однажды велит мне обокрасть родовое гнездо? Я так же, как прошлой ночью, подчинюсь, теряя саму себя и растворяясь в нереальности происходящего?.. Думая, что нахожусь во сне?..

«Подчинишься, если не научишься управлять».

– Что мне делать? – спросила сипло.

«Для начала научись его слышать. И слушать. Ветер всегда разговаривает с тобой. Пойми его. Почувствуй».

Я закрыла глаза, вдохнула-выдохнула, расслабляясь, и… услышала. Слабая, еле слышная напевность – шепот ветра, блуждающего средь листвы, гулкое эхо его бесед с самим собой в унылых развалинах… Осторожное дыхание ласково касается плеч и рук, пожимая ладонь, скользя меж пальцев…

«Ты не услышишь пение ветра, пока он парит среди облаков. Ты услышишь его лишь тогда, когда он заговорит – с кронами деревьев, с вершинами гор. Или – с тобой. А когда он заговорит, ты не сможешь не откликнуться. Твои мысли, твои слова, твои поступки станут его речью. Отныне ты – его эхо, Ясси, его тень, его дух. Но лишь тебе решать, что из его слов может услышать мир, а что должно остаться только между вами».