Я с содроганием вспоминала недавний бой. И поняла.

– Значит, рядом чье-то хранилище было? Значит, что-то ищете? А что?

– По работе.

И надолго замолчал. А я топала следом и прислушивалась к своим ощущениям. Почему мне здесь не страшно? Неприятное место, а страха нет. Разве что отсутствие Райдена беспокоило не на шутку. В некотором смысле он безголовый, всегда отдувается за других. Не случилось бы чего…

– Нам только до гор осталось добраться, день-два, и ты дома, – негромко заметил сумеречный, обернувшись.

Утешил! Я до сих пор гадаю, что лучше – домой вернуться или здесь остаться… Одарила Шхалара красноречивым взором и мужественно продолжила плестись за ним, размышляя о том, куда запропастился брат. Закатные сумерки неспешно сменялись туманными, а от Райдена – ни слуху, ни духу. Правда, Шхалар, как я подозревала, все о нем знал. Мыслесвязи магов учили едва ли не с пеленок, и наверняка эти двое и на расстоянии не переставали шушукаться. Но раз сумеречный не велит мне сидеть, молчать и ждать, значит, брату помощь не нужна, значит, с ним все в порядке.

Туманные сумерки, расползаясь по пустоши вязкой серой пеленой, постепенно сменялись сумерками темными, а мой спутник продолжал с прежней скоростью нестись вперед, к одному ему известной цели. А у меня уже не осталось ни сил, ни терпения, ни гордости. Только упрямство. И несколько раз я ловила себя на безотчетном желании сесть, а лучше – лечь прямо здесь, на голую землю, и пропади все пропадом. Но, глядя в стремительно удаляющуюся спину, продолжала путь. Нет, конечно, он меня не бросит, иначе Райден ему голову оторвет, и Шхалар об этом прекрасно знает. Наверно, я просто не привыкла сдаваться. Из-за чего и страдаю.

– Все, привал, – донеслось до меня, когда я уже замучилась брести в темноте, спотыкаясь то о камни, то о собственные ноги.

Я подняла голову и осмотрелась. Из темноты вырастали очередные развалины. Дымчатый свет восходящей луны выхватывал из кромешной тьмы неровный силуэт низкой башни и бесформенные груды обломков вокруг нее. Доковыляв до ближайшего, я села, вытянула ноги и поняла, что все, не встану. Поелозила, устраиваясь удобнее, нашла небольшое углубление, в которое и сползла, прижалась спиной к прохладному камню и устало закрыла глаза. И хоть потоп теперь, хоть землетрясение… Не встану.

– Ясси, побудь здесь, а я пока осмотрюсь.

– Угу…

– Здесь одеяла и еда, разберешься, – рядом упала сумка, на которую я, сбросив сапоги, сразу же положила гудящие ноги.

– Угу…

– Защиту я поставил, тебя никто не потревожит, но и ты за нее – ни ногой.

– Угу…

– Если бы ты всегда была такой сговорчивой, то нам бы с тобой…

– Угу…

Сумеречный наконец сообразил, что привычного разговора-перепалки не получится, и счел за лучшее тихо удалиться. А я как сидела, так и уснула. Моргнула, провалившись в бездонный темный колодец крепкого сна. И мне стало так хорошо… И спишь, видишь себя со стороны и понимаешь, что спишь, от ощущения блаженного покоя становится так тепло и уютно… И мой сон тревожило лишь чье-то пение. Чей-то голос. Тихий ненавязчивый шепот, нежный, словно дуновение ветерка, и успокаивал, и убаюкивал, и растревоживал. Уставшее «я» спало, но то беспокойное, что всегда толкало на поиски приключений, оживилось, высунув наружу любопытный нос, встрепенулось, расправив радужные крылья…

…Стукнувшись обо что-то лбом, я резко проснулась. Испуганно огляделась. Осторожно потерла ушибленное. И вздрогнула. Голос, тихий-тихий, продолжал вести свою песню. Незнакомый язык, странные слова, манящий мотив, зовущий за собой… А я, Вечность знает как, очутилась… наверное, в башне. А если унесло за ее пределы, то Райден меня по головке не погладит… если найдет. А голос все пел и пел, все звал и звал за собой, и противостоять ему – очень сложно, невозможно…

Я сделала осторожный шаг в полной темноте, нащупав ногой низкую ступеньку. Медленно развела руки в стороны. Тесные стены грубой кладки. Низкий потолок. Сколький влажный камень. Какая-то лестница, в неизвестность уводящая. И оттуда, из неизвестности, и доносилось пение, а тихий голос шептал едва различимое «Не бойся…». Я сделала шаг, второй, третий. И поспешила вниз, на звуки песни.

Нет, страха не было. Совсем. Внутри все горело от странного нетерпения – добраться, от азарта – увидеть, от желания – взять. Руки дрожали и зудели. И с каждой пройденной ступенькой все громче становился голос, все торжественнее – пение, все безумней – наваждение. Увидеть. Взять. Забрать. Завладеть. И успокоиться.

Лестница окончилась низким коридором, и, продолжив путь, я обнаружила странность. Неким непостижимым образом я прекрасно видела в темноте. Тьма, вязкая и густая до ощущения ее прикосновения к коже, расступалась, стоило лишь рассеянно посмотреть в сторону. Может, я продолжаю спать?.. И ушиб уже не болит, и голова после недавнего общения со стеной не ноет, и усталости – как не бывало… А если я во сне… то он мне определенно нравится!

Коридор, ведущий под уклоном вниз, сворачивал то влево, то вправо. Скользя босыми ногами по влажному полу, я стремительно продолжала спуск, пока не увидела далекий свет. Мерцающее серебристое сияние. Гулкий зов песни в ушах. Беспокойное сердцебиение. Ощущение осторожных толчков в спину, не позволяющих сойти с пути. И я потерялась в реальности. И верила в нее, и не верила. Но не боялась.

Спуск завершился у кромки воды. Я часто поморгала, привыкая к свету, и зачарованно огляделась. Под моими ногами расстилалась ровная, как отшлифованный черный гранит, гладь небольшого озерца, в центре которого находился крошечный островок. Серебристые светляки беспокойно сновали над водой, отражаясь в ней пушистыми клубками света, и озаряя… наверное, подземелье. Я понятия не имела, куда попала, но песня здесь звучала громче, а невидимый проводник по-прежнему подталкивал в спину – туда, к островку. И… это ведь сон, да?

Вода оказалась на удивление теплой. Помедлив, я решила не раздеваться и шагнула в озеро. Дошла до середины пути, отрешилась от навязчивого провожатого и с наслаждением нырнула в воду с головой. После нескольких дней пути, наконец, искупаться!.. Только ради этого сюда стоило прийти! А все остальное – подождет. Хотя песня начинала нервировать. Столь приятная поначалу – и настырно нудная теперь, в двух шагах от… цели?..

Вынырнув у островка, я вскарабкалась на него и остановилась, выжимая клочья подола, откинула на спину мокрые волосы и замерла. Песня тоже замолчала. Зато руки зазудели с удвоенной силой. Хотя ничего особенного я не увидела. На небольшом возвышении лежал осколок камня. На вид – самый обычный, серый, с мой кулак размером. Я подошла к нему, взяла в руки и с любопытством осмотрела. Ни магии в нем, кажется, не было, ни исторической ценности он, скорее всего, не имел. Ничего интересного. Обидно. Такое место – и такая находка… Для чего?

Разочарованно хмыкнув, я повернулась к озеру и удивленно подняла брови. Светляки перестали беспокойно метаться, замерев в странном порядке, и их сияние образовывало… Я быстро взобралась на возвышение. Да, точно, на водной глади тускло мерцал символ. Я нахмурилась. Никогда такого не встречала. В нем было слишком всего… много. Беспорядочное и бессмысленное нагромождение кругов, полукружий и разнородных линий… Похожих на… тайнопись?.. Я сунула камень под мышку, достала сшивку и решила символ зарисовать. После над ним подумаю. Дома меня, как пить дать, под замок посадят, так хоть будет чем заняться.

Дорисовав последнюю линию, я убрала сшивку и нечаянно выронила камень. Светляки встрепенулись. Я шустро спрыгнула вниз, подобрав находку, но опоздала. Светляки поменяли порядок, свившись тугим жгутом, направленным на… И встрепенулась у ног вода, бурля и пузырясь.

Я посмотрела на первую угрозу, потом – на вторую и молча нащупала поток. Я же ветер? Вот и поймайте, если сможете! Нервно выдернула из потока нужную мне колючую нить, представила Шхаларову сумку и полетела. И последнее, что запомнила, это рассыпавшихся над водой светляков.