— Хочешь яхту в Неваде? — удивившись, спросил он меня.

— Нет же! Всё, что я прошу, это приличная ванная комната! Почему бы нам не переехать в другое здание?

— Меня и это вполне устраивает.

— Тогда ради Бога, вызови сантехника. И заодно мог бы кого-нибудь нанять, чтобы здесь убрались.

И он громко рассмеялся. Мысль о том, что нелегальный эмигрант наводит порядок в банде преступников и наркоманов, показалась Лиману поистине уморительной. На самом деле, Фредди был ответственен за уборку, которая являлась одновременно и предлогом для предоставления ему жилья. Хотя мальчик ограничивался тем, что лишь выкидывал мусор да избавлялся от различного рода улик, сжигая последние в бочке с бензином. Пусть у меня и нет ни малейшей тяги к работе по дому, порой и мне приходилось одевать резиновые перчатки и прибегать к помощи моющих средств, ведь если я хотела жить там и дальше, у меня просто не было иного выбора. Однако оказалось совершенно невозможным бороться с разрушением и грязью, оставлявшими неумолимое зловоние буквально на всём. Таковая обстановка волновала только меня, остальные вообще ничего не замечали. Для Брэндона Лимана нынешняя квартира была лишь временным жильём, он собирался изменить образ жизни, как только освободится от тайного бизнеса, который наладил вместе со своим братом.

Мой шеф (Лиману нравилось, чтобы я его так называла) по его же собственному объяснению много чем был обязан своему брату. Его семья жила в Грузии. Мать бросила их ещё детьми, отец умер в тюрьме, возможно, что и был там убит, хотя по официальной версии совершил суицид, и тогда старший брат взял на себя ответственность за Брэндона. Адам никогда не работал честно, но и не имел при этом никаких проблем с законом, в отличие от младшего брата, который уже в тринадцать лет состоял на учёте как малолетний преступник. «Тогда нам пришлось расстаться, чтобы я никак не навредил Адаму своими проблемами», — признался мне Брэндон. По взаимной договорённости молодые люди решили, что штат Невада стал бы для них идеальным местом с более чем ста восьмьюдесятью казино, открытых и днём, и ночью, где наличные деньги ходят из рук в руки с головокружительной скоростью, а также с идеальным количеством коррумпированных полицейских.

Адам вручил своему брату пачку удостоверений личности и паспортов на разные имена, которая вообще-то могла оказаться крайне полезной, а также денег на раскрутку дальнейшего бизнеса. Ни один из них не пользовался кредитными картами. В редкие моменты нашего с ним непринуждённого разговора Брэндон Лиман рассказал мне, что никогда не был женат, старший брат — был его единственный друг, а нежные чувства он питает только к племяннику, сыну Адама. Шеф показал мне семейную фотографию, на которой были запечатлены его брат, человек кряжистый и лихой, сильно отличающийся от него самого, пышка-невеста и племянник, милый бутуз по имени Хэнк. Несколько раз мы вместе ходили выбирать электронные игрушки, которые чуть погодя отправили Хэнку, очень дорогие и, надо сказать, малоподходящие для двухлетнего малыша.

Наркотики считались лишь развлечением для туристов, приезжающих в Лас-Вегас на выходные, чтобы развеять скуку и испытать удачу в различных казино. Они же были и единственным утешением проституток, бродяг, нищих, воров-карманников, главарей банды и прочих несчастных субъектов, кучковавшихся в занимаемом Лиманом здании и готовых за дозу продать свои последние человеческие качества. Иногда они приходят без гроша и начинают умолять до тех пор, пока он не даст им хоть сколько-нибудь из милости или чтобы просто поддержать их на плаву. Иные уже идут вместе со смертью, и таковых вообще не стоило спасать, ведь несчастных рвёт кровью, их бьют судороги, и они попросту теряют сознание. Подобных субъектов Лиман просто выбрасывал на улицу. Хотя некоторые были поистине незабываемые личности, как, например, молодой человек из Индианы, выживший после взрыва в Афганистане и, в конце концов, оказавшийся в Лас-Вегасе, даже не помнивший своего имени. «Ты теряешь ноги, за что тебе дают медаль, но когда теряешь разум, тебе не дают ровным счётом ничего», — повторял он эти слова, точно молитву, между затяжками крэком. Была среди них и Маргарет, молодая девушка, моя ровесница — правда, с телом у неё был полный финиш, — которая украла у меня одну из фирменных сумок. Фредди вовремя это заметил, поэтому мы и смогли изъять вещь до того, как она была бы продана, ведь Брэндон Лиман когда-то заплатил за сумку немалые деньги. Однажды Маргарет и вовсе галлюцинировала на полу и, не найдя никого, кто мог бы ей помочь, перерезала вены куском стекла. Фредди нашёл её в коридоре уже в луже крови и как-то вытащил бедняжку на улицу, оставил где-то на расстоянии квартала и по телефону попросил о помощи. Когда девушку забрала скорая, та ещё была жива, но мы так и не узнали, что с ней произошло дальше, и не виделись впредь.

И как я могла забыть Фредди? Ведь я обязана ему жизнью. Я питала сестринскую нежность к этому мальчику, не способному спокойно посидеть, и такому исхудалому, низкорослому, со стеклянными глазами, текущими соплями, непробиваемому снаружи и нежному изнутри, который до сих пор был способен рассмеяться и свернуться калачиком у меня под боком, чтобы посмотреть телевизор. Я давала Фредди витамины и кальций, чтобы он рос, купила две кастрюли и книгу рецептов, чтобы серьёзно заняться приготовлением пищи, но мои блюда, в большинстве случаев даже нетронутые, отправлялись в мусорное ведро. Фредди едва кусал что-нибудь пару раз и терял аппетит. Время от времени мальчик заболевал и не мог никуда встать со своего матраса, а порой куда-то исчезал на несколько дней, не давая никаких объяснений. Брэндон Лиман снабжал его наркотиками, сигаретами да и всем, что он только ни просил. «Разве ты не видишь, что убиваешь ребёнка?» — взывала я к нему. «Я уже мёртв, Лаура, не переживай», — прерывал нас, будучи в хорошем настроении, Фредди. Он потреблял столько отравы, сколько, казалось, её существовало — да и сколько ещё всяких отбросов, отходов он мог проглотить, выкурить, понюхать или вколоть в себя! Он и в самом деле был наполовину мёртвым, однако в его крови по-прежнему играла музыка, отчего Фредди мог отбить ритм на банке из-под пива или спонтанно читать рэп, целые рифмованные истории. Его мечтой было стать известным и сделать карьеру настоящей звезды, как это сделал Майкл Джексон. «Мы вместе поедем в Калифорнию, Фредди. Там ты начнёшь совершенно другую жизнь. Майк О’Келли тебе поможет, он реабилитировал многих молодых людей, а вот нескольких даже ещё более пропащих, нежели ты, если бы ты их увидел сейчас, то вряд ли бы поверил. Поможет тебе и моя бабушка, на эти дела у неё чутьё. Ты будешь жить с нами, как тебе идея?»

Как-то вечером в одном из обширных залов гостиницы «Дворец Цезаря», украшенном статуями и римскими фонтанами, где я поджидала клиента, ещё до встречи с ним я увиделась с офицером Араной. Я попыталась было улизнуть, но он меня заметил раньше и, улыбаясь, подошёл, протянув руку. Полицейский спросил, как поживает мой дядя. «Мой дядя?» — повторила я, несколько опешив, и быстро вспомнила, что когда мы виделись с ним в первый раз, ещё в «Макдоналдсе», Брэндон Лиман представил меня своей племянницей из штата Аризона. Встревоженная, поскольку в моей сумке лежал товар, я, лепеча, пустилась в объяснения, о которых он меня не просил.

— Я здесь только на лето, скоро я буду поступать в университет.

— В какой? — спросил меня Арана, подсаживаясь рядом.

— Пока не знаю…

— Ты, кажется, девушка серьёзная, твой дядя, должно быть, гордится тобой. Прости, вот не помню твоего имени…

— Лаура. Лаура Баррон.

— Я рад, что ты будешь учиться, Лаура. На работе мне приходилось видеть трагические случаи, когда молодые люди, наделённые немалым потенциалом, уже совершенно потеряны для общества. Хочешь что-нибудь выпить? — И не успела я отказаться, как офицер попросил для меня фруктового коктейля у официантки в римской тунике. — Извини, я не могу составить тебе компанию, взяв пиво, как того, собственно, и хотел, поскольку я сейчас на работе.