Мы вышли из подъезда и увидели знакомый «рафик» и десять фанатов, одетых в нашу форму. Среди них стоял смущенный Серега и с ним рядом…Жанна. Ну ё-моё. Хорошо, что Ирину с Ольгой сюда не принесло. Пришлось изобразить улыбку на лице и спокойно ответить на приветствие Жанны. Мои жёны тоже посмотрели удивленно на одну из солисток группы «Серебро», но ничего не сказали. А чего удивляться? Есть же русская поговорка: «Каков поп, таков и приход». У меня по одной любовнице в каждом городе, где я бывал, уже есть и этот туда же. А, нет. В Ницце я не успел никого себе завести, зато в Лондоне зразу двух сподобился.

Я Серёге не стал ничего говорить. В самолёте долго лететь придётся, можно будет спокойно пообщаться без свидетелей. Жанна была искренне рада нас всех видеть, поэтому никто не стал на неё обижаться. А Димка специально решил мне ничего говорить, чтобы я заранее не разозлился. Хотя чего тут злиться? Я Сереге не нянька, пусть сам со своими девушками разбирается. Хотя я его могу понять, как мужчина. У нас в этом возрасте у всех поголовный сперматоксикоз. Поэтому раз уж начал вести свою регулярную половую жизнь, то каждый день «простоя» очень болезненно отражается на мужских гениталиях.

Загрузив наш багаж и рассевшись по машинам, мы направились в сторону уже ставшего нам родным аэропорта Шереметьево. С заднего сидения Солнышко наставляла Машу, как вести себя в самолёте и что с собой брать в Лондон, а что они уже там вместе купят. А я спросил Димку:

— Как там мой бюст поживает?

— Он у нас знаменитость районного масштаба, — ответил Димка. — К нему теперь постоянно журналисты приезжают. Народ местный приходит на него полюбоваться. Бабушку твою там видел и говорили, что родители Светланы приходили посмотреть на своего зятя в бронзе. Многие фотографируются на его фоне на память.

— Смотри ж ты. Я думал, что все сразу забудут о нем. Так, теперь по поводу карате. До моего приезда самостоятельно руководишь организацией этого процесса. Я приеду и решу, как его лучше оптимизировать.

— Да после вчерашнего твоего выступления вся наша школа к нам запишется. Все только и мечтают научиться драться, как ты.

— Вот и набирай народ. Если кимоно не хватит, подойдёшь к Зинаиде Павловне, нашему бухгалтеру, и скажешь, сколько ещё нужно. Она знает, кому платить за это. И ещё. Я из Лондона привезу несколько книг по карате и красивые кимоно. Возьмёшь себе по одной штуке, а остальные лучшим отдашь. Будет у нас свой стимул и поощрение для них.

— Мне ещё деньги нужны на фанатов и на клуб.

— В бухгалтерии спросишь. Вот ещё тебе телефон Дмитрия Константиновича Демченко. Это скульптор, который мой бюст делал и у которого я заказывал бюст Светланы. Позвони ему сегодня и с Машей съездите за ним вместе. Я закрутился с делами и совсем забыл об этом. И извинись за нас перед ним, а то неудобно получилось. Поставьте его в нашем музее в Центре. Я тебе из Парижа все наши афиши и журналы ещё на прошлой неделе передал, так что бюст будет там хорошо смотреться.

— Понял. Всё сделаем.

— Маш, ты сможешь с Димой съездить сегодня за бюстом Солнышка?

— Без проблем, — ответила моя вторая жена. — А мне можно будет тоже бюст заказать?

— У тебя и свой ничего так.

— Да ну тебя. Я серьёзно.

— Вот станешь звездой и все скульпторы Советского Союза почтут за честь его вылепить.

— Ну так делай скорей из меня звезду, а то мне тоже бюст захотелось свой иметь.

— И куда ты его поставишь? — спросила с улыбкой Солнышко.

— Рядом с твоим и поставлю. Мы же сейчас вдвоём в группе проём, так что я как вторая солистка рядом с тобой стоять буду.

Маша сказала это и я в зеркало заднего вида увидел её хитрую и улыбающуюся физиономию, смотрящую на меня. Ага, всё понятно. Она так тонко намекает, что в нашем музее должны стоять бюсты двух моих жён.

— Дим, — обратился я к нему, — зайди к Наташе. Пусть она поговорит с английскими мастерами по поводу расширения зала. Я прикинул, что его можно увеличить до тысячи двухсот мест.

— Сегодня после обеда и зайдём. Мы решили вечером потренироваться в зале и по грушам побить.

— Возьмите эластичные бинты и замотайте ими руки, чтобы костяшки в кровь не разбить. Попробуй поискать специальные накладки. Если не найдёшь, то я тогда из Лондона привезу пару и здесь наши умельцы по этому образцу сошьют не хуже английских. И шлем тоже привезу. Боксерские для карате не подойдут, там ещё макушку надо дополнительно прикрывать.

На горизонте замаячили знакомые очертания аэропорта и беседа сама собой заглохла. Каждый думал о своем. На стоянке мы выгрузились и чуть не захватили с собой машин чемодан. Хорошо Солнышко обратила внимание на количество багажа. Чемоданы же были все одинаковые, поэтому их легко было перепутать.

В VIP зале пассажиры, увидев нас и нашу команду, несказанно обрадовались и приветствовали нас взмахами рук. Мы им кивали в ответ. Моя команда расположилась на диванах, а я пошёл решать вопрос со своей Береттой. О ней надо было обязательно сообщить кому следует и сдать на хранение командиру экипажа нашего самолёта.

На стойке регистрации я попросил улыбающуюся мне девушку позвать ко мне кого-либо из пограничников. Когда пришел капитан с зелёными петлицами, то я ему сообщил о наличии у меня пистолета. Это его нисколько не удивило, так как в день он сталкивался с подобной ситуацией не один раз. Мы прошли в отдельную комнату, где я предъявил ему мою Беретту, достав её из подмышечной кобуры. Он составил акт, тщательно изучил мои два разрешения на неё. Потом сверил номера и проверил количество патронов в магазине, после чего я его подписал. Капитан мне сказал, что я смогу получить своё оружие по прилету в Нью-Йорк у капитана нашего воздушного судна.

Ну вот. С формальностями покончено. Я вернулся к своим и мы пошли сдавать свой багаж. Серега всё время общался с Жанной. Они сидели, держась за руки и я подумал, что он тоже решил стать многоженцем после нашего вчерашнего разговора. Они с Жанной подошли к нам и Серега также сдал свой чемодан в багаж.

— Жанна, — обратился я к солистке группы «Серебро», — когда мы прилетим пятого числа, то у нас в Центре состоится большая пресс-конференция. Вы тоже должны обязательно там быть. Радиослушателям очень понравилась ваша песня и они хотят побольше узнать о группе и о вас. Предупреждаю сразу, что будет телевидение. После этого вас в лицо узнает вся стана.

— Спасибо, Андрей, за всё, — сказала она мне и засмущалась. — Я передам девушкам эту информацию.

— И знаешь что, приезжайте-ка вы нас встречать в аэропорт все втроём. Наверняка и там будет телевидение и я вас представлю вместе с Машей. Если уж заниматься вашей раскруткой, то занимать ся по полной. А телевидение это самый быстрый способ, который существует для этого.

— Поняла. Мы всё сделаем. Ира и Оля очень обрадуются. Наши родители гордятся нами и благодарят тебя за помощь.

— Им тоже привет передавай. Серёгу с нами отпускаешь?

— С большим трудом. За эти два дня я очень к нему привязалась.

— Ничего. Скоро он вернётся. Ладно, давайте прощаться.

Сначала я попрощался с Димкой и фанатами, а потом у окна мы попрощались с Машей. Они с Солнышком расцеловались, а затем Маша поцеловала меня. Да не в щеку, а в губы, как настоящая моя вторая жена.

— Через два дня увидимся, — сказал я ей на прощание. — Репетируй дома свои танцы и привыкай к новой фамилии.

— Обязательно, — ответила Маша, а в её глазах я увидел грусть расставания, так как она, как и Жанна в отношении Сереги, к нам сильно привязалась за эти два дня.

А потом мы втроём пошли знакомым стеклянным переходом в «рюмку», откуда тоже пешком направились к нашему Ил-62М. Все, кто нас видел, сразу узнавали и кивали, здороваясь. Мы им отвечали тем же. На трап самолета, который располагался ближе к кабине пилотов, я пропустил первой Солнышко, а потом поднялся сам. Серега был, как всегда, замыкающим в нашей троице. Наверху я обернулся и помахал нашим ребятам, среди которых мне в ответ махала такая родная, как и первая, моя вторая жена. Солнышко ей тоже помахала. Вот так, две жены одного мужа прощаются друг с другом, чтобы вновь встретится через два дня, но уже не в Москве, а в Лондоне.