— Кто это говорит? — спросил уже слегка взволнованный голос.

— Тебе привет от Русакова.

— Я с таким не знаком.

— Ну да. И с девушками, которых похитили четверо твоих людей, ты тоже не знаком?

— Кравцов?

— А ты думал кто? Тот клоун, который похитил мою невесту?

— Откуда ты узнал этот номер?

— От Николая, которому ты заплатил денег за похищение Светланы.

— Ты ничего не докажешь.

— Я этого и не буду делать. Теперь ты мой личный враг. Ты же знаешь, кто я. Через пятнадцать минут я подниму на уши всё КГБ и тебя обязательно найдут. А потом я сделаю с тобой то, что твои ублюдки собирались сделать с моими девушками.

В ответ раздались гудки. Испугался и бросил трубку. Он понял, что раскрыт и запаниковал. Я такое предполагал и был к этому готов. Не зря я так напрягал слух. Вместе со слухом напряглись все мои экстрасенсорные способности и я смог увидеть расплывчатый образ говорившего со мной человека. Он был нечёткий, но и этого было достаточно, чтобы составить словесный портрет комитетчикам. Но для меня это было не самым важным. Главное, что моя версия с причастностью к последним событиям в Завидово англичан пологостью подтвердилась. Как ни пытались они скрыть своё участие в этом деле и перевести стрелки на Семичастного, я, всё-таки, докопался до тех, кто непосредственно стоял за неудавшейся попыткой государственного переворота. Но этим я займусь завтра. Даже если этот мастер свалит утром из страны, ничего страшного не случится. Я теперь знаю, как он выглядит и знаю конечную точку, куда он вернётся. Я сам туда скоро вернусь и постараюсь его там найти, если он сам меня не будет искать.

Сейчас необходимо решить, как поступить с Машей. Светлану, естественно, я везу домой, значит и Машу тоже к нам. Домой к маме её в таком виде отправлять нельзя. Нет, одежда на ней была цела, как и на Солнышке, но их надо было сначала привести в чувство. Вот этим я прежде всего и займусь. Тащить их в подъезд в бесчувственном виде я не хотел, чтобы это заметила наша бдительная консьержка. Поэтому немного не доезжая до своего дома, я остановил машину и решил начать процесс пробуждения с Солнышка, как с более адекватной своей подруги.

Я вышел из машины и пересел на заднее сидение со стороны, где лежала Солнышко. Положив её голову к себе на колени, я опустил свою правую руку ей на лоб и стал постепенно приводить её в чувство, дозированно вливая в неё свою энергию. Через секунд тридцать она зашевелилась, вздохнула и открыла глаза. Потом повернула голову и посмотрела на меня. Я специально включил верхнюю лампочку в салоне, чтобы придя в себя, она не испугалась.

— А почему я лежу у тебя на коленях? — удивлённо и с трудом выговаривая слова спросила она меня. — И почему я в машине?

— Сесть сможешь? — спросил я в ответ, решив ей пока ничего не объяснять.

— Да, смогу. Ой, голова закружилась и начала болеть.

— Ничего страшного, скоро всё пройдёт. Как ты себя чувствуешь?

— Очень спать хочется. А почему Маша тут лежит? Что с ней случилось?

— То же, что и с тобой. Ты пересаживайся вперёд, а я займусь Машей. Когда она прийдет в себя, я вам с ней всё расскажу.

Я вышел из машины и выпустил Солнышко. Она передвигалась неуверенно, схватившись рукой за меня.

— Что это со мной? — продолжила Солнышко задавать свои вопросы.

— Сейчас я тебе помогу. Пока мне не мешай и не отвлекай. Хорошо?

Солнышко послушно кивнула и я ей помог сесть на переднее пассажирское сидение. После этого я опять залез назад и проделал ту же операцию, которую я провёл с Солнышком, но уже с Машей. Моя невеста немного пришла в себя и с тревогой и удивлением наблюдала за моими действиями, повернув голову назад. Я видел, что она очень хочет задать мне миллион вопросов, но я качнул из стороны в сторону головой, давая понять, что сейчас не до вопросов и надо просто помолчать.

Маша быстро очнулась и стала задавать мне те же самые вопросы, что и Солнышко три минуты назад.

— Так, — сказал я твёрдо, — мы находимся в моей машине рядом с нашим домом. Сейчас подъезжаем к подъезду и всё аккуратно выходим. Старайтесь не делать резких движений, иначе можете упасть. Вопросов мне не задавать. Всё расскажу дома.

Девушки мне покивали, но было видно, что они ещё плохо соображают. Их жесты были слегка заторможены от действия хлороформа. Я не рискнул им вливать слишком много своей энергии. Девичий организм хрупкий, поэтому главный закон для медика, а я уже считал себя таковым, — не навреди. Лучше завтра поспят подольше, чем сейчас я переборщу с дозировкой.

Припарковав машину прямо возле подъезда, чтобы им меньше было делать шагов до входа, я сначала помог выйти из машины Солнышку. Она пока держалась на ногах неуверенно, поэтому придерживалась рукой за крышу машины. Маша была чуть хуже, но идти, опершись на меня, она могла. Потом я их обеих подхватил под локти и мы прошли пять шагов до подъезда. Со стороны это выглядело, как будто я веду домой двух пьяных подруг. Пусть лучше так думают, меньше будет потом вопросов.

В квартире я их посадил на тумбочку в прихожей и помог снять верхнюю одежду и туфли. А потом отвёл их в ванну и стал наливать тёплую воду.

— Ты что, нас с Машей купать будешь? — спросила удивлённо Солнышко.

— А я не против, — сказала Маша заплетающимся языком.

— Да, купать, — ответил я, — и одновременно рассказывать, что с вами произошло.

Они кивнули, соглашаясь. Ванна у нас была большая. Мы там часто резвились с Солнышком, после чего приходилось собирать воду с пола. Сначала я раздел Солнышко и, подняв на руки, аккуратно опустил в воду. О, сразу пришла в себя и стала внимательно смотреть, что я делаю с Машей. С Машей я проделал тоже самое и в результате обе девушки пришли более-менее в себя, сидя по грудь в воде. Я взял душ и стал поливать из него обеих.

Пришлось ещё их и помыть. Они же сначала валялись бесчувственные в машине похитителей, а потом в чужой квартире на диване. Прежде всего я им вымыл головы шампунем, а потом, взяв мочалку, стал мыть и всё остальное тело. Что одна, что другая начали хихикать, а потом залились смехом. Так, начался отходняк. Это уже лучше. Смыв мыльную пену с этих двух порозовевших мокрых хрюшек, которые стояли передо мной абсолютно голые и не стеснялись своей наготы. Так оно и понятно. Они же мне как жёны. Что та, что другая любили нагишом шастать передо мной, особенно после секса.

— Из ванной сами вылезете или вас таких мокрых тоже мне вынимать? — спросил я у обеих.

— Сами, — сказала Солнышко и попыталась это сделать, но чуть не упала, поскользнувшись на бортике.

— Понятно, — ответил я и подхватил её на руки и поцеловал. — Я всё равно весь промок, пока вас мыл. Так что мокрее от вас не буду. Бери полотенце и вытирайся, а я помогу Маше.

Маша рисковать не стала, пытаясь выбраться самостоятельно из ванной, и ждала меня. Я её тоже поднял и аккуратно поставил на ноги.

— Маш, — сказал я второй своей подруге, — а ты бери моё полотенце и вытирайся. Потом можешь надеть мой халат. Я пойду поставлю чайник и напою вас крепким чаем. Вам это сейчас очень нужно.

Я вышел из ванной и снял мокрую рубашку, повесив её на вешалку в прихожей. На кухне я поставил чайник на плиту и выставил три чашки с блюдцами на стол. Потом достал заварной чайник и разлил заварку по чашкам. Когда чайник вскипел, я долил всем кипятка и сел ждать своих красавиц. Ну вот и они. Одна в своём халате с полотенцем на голове, другая в моём и с моим полотенцем на макушке. Вижу, что полностью пришли в себя и на лице читается огромное желание всё у меня выпытать.

— Так, вы обе уже поняли, — сказал я, когда мы все сели за стол, — что сегодня произошло очень нехорошее событие. Вас попытались похитить, но я успел вовремя вас отбить у похитителей. Чтобы вы не задавали массу вопросов, сначала выпейте чай, чтобы окончательно прийти в себя, а потом я всё по порядку расскажу.

Услышав от меня слова о похищении, они стали судорожно вспоминать последние события, которые с ними случились. Первая вспомнила Солнышко и в ужасе спросила: