— Вы… Ой. Вы же все-все про меня знаете? — удивился и обеспокоился Гарри. — И про миссис Кейн, и про…
— Ну мы же у тебя в голове, поэтому я знаю все, что знаешь ты. Как иначе же мне найти самый подходящий факультет для первокурсника, на голове которого я сижу в первый, а чаще всего и в последний раз в жизни?
— А Вы не…
— Не расскажу ли я это кому-нибудь? Не беспокойся, мальчик, поскольку мы сейчас в твоей собственной голове, все это тут и останется. У меня нет мозгов, понимаешь? Я всего лишь старая шляпа. Я даже не то, что не имею права, а просто не могу раскрыть ваши тайны, потому что не помню их. Я помню только то, что происходит вокруг меня, но не внутри. А к этому самому «кому-нибудь» у меня отдельные счеты, как и у тебя. И, кстати, не спрашивай меня про мысли других учеников, раз уж я их не помню. И про «кого-нибудь» тоже.
— Но, если Вы всего лишь шляпа… И у Вас нет мозгов… То как же Вы вообще думаете?
— Может, Рэйвенкло?.. Нет, вряд ли. А что до… Понимаешь, мальчик, мозгов у меня нет. Но меня одушевили. То есть вложили душу. Так говорят, когда делают что-то хорошо и с любовью. А мозгов мне довольно и твоих собственных.
— Тогда, если это все в моей голове, получается, что Вы всего лишь помогаете каждому принять решение самому? То есть на самом деле я убеждаю сам себя?
— Упс. Догадался. Но на Рэйвенкло все же не просись, тебя знания ради знаний вряд ли интересуют.
— Это точно. Меня интересует Гриффиндор.
— Уверен? На Слизерине ты стал бы великим!
— Извините, но… меня не очень интересует величие. Это как с Рэйвенкло. В смысле, величие ради величия мне не нужно. И вообще никакое не нужно. Я бы с удовольствием пошел бы на...
— На Хаффлпафф? Мммм... не лишено смысла, знаешь ли. Мне нравится твое жизнелюбие. Ты выжил у твоих драгоценных родственничков, будучи слабее каждого их них по отдельности и уж, тем более, всех их вместе. И умудрился не только выжить, но и сохранить волю к жизни, бодрость духа и любовь к людям. Уверяю тебя, девяносто девять из ста, при таком «замечательном» детстве, давно сломались бы, превратившись в слизняков или психов, или затаили бы злобу на весь мир. А ты не псих, несмотря на...
— Но ведь Дурсли — это не весь мир?
— Мало кто в таких условиях способен это прочувствовать. И да, ты правильно догадываешься — Том в свое время тоже не почувствовал разницы.
Гарри взял на заметку эти слова.
— Вы знаете Тома?!
— Разумеется, кто же его распределял, как ты думаешь?
— И после этого Вы хотели забросить меня на тот же факультет? Он ведь…
— Том стал бы злодеем хоть на Рэйвенкло, хоть на Гриффиндоре, хоть на Хаффлпаффе. Потому что он озлобился на весь мир еще до Хогвартса. И, увы, никто не смог ему помочь понять, что это ошибка. Наоборот… Э, мы слишком удалились от темы. Вопрос в том, как помочь тебе стать тем, кем ты хочешь стать. Кстати, это интересный вопрос. Злодеем ты стать не хочешь, великим тоже.
— Ну, наверное, я хочу… Ой. А я не знаю, чего хочу. Точнее, чего — знаю, например, уже поесть бы, а вот кем стать… Но у меня же есть время?
— Чем дольше мы торгуемся, тем дальше ужин! А для желающего к барсукам это, между прочим, важно. Хотя, конечно, мы в твоей собственной голове, а здесь время течет по-другому, так что за остальных не переживай. Но давай все же о тебе и о твоем факультете. Смотри. Ты манипулировал Дурслями, как истинный слизеринец. Взять хотя бы ту мифическую сову. Потом на Валентинов День — это же просто образцовая слизеринская каверза. А как ты поломал планы «кое-кого», всего лишь выручив из беды девчонку на вокзале! А как ловко ты выманил у Хагрида, а значит, и у старого интригана, ключ от своего сейфа! Наивный Хагрид так любит драконов! — тут в голосе Шляпы мальчику послышался сарказм. Показалось, наверное… — А эти фокусы с переодеванием, чтобы обмануть следящие чары… И мало кому достанет хитрости, имея на счете честно заработанную тысячу фунтов, чисто для маскировки ходить в таком тряпье…
«Кто бы говорил о тряпье, — подумал Гарри, — уж точно не только такая вот тысячелетняя тряпка, явно нуждающаяся в серьезной стирке при максимальных параметрах. И отжим, отжим на тысяче оборотов. И плевать на сохранность старой материи, хотя и большое ей спасибо за пару ценных фактов в копилочку».
— Но-но-но! — погрозила несуществующим пальцем та. — Без шантажа мне тут! И без этих ваших маггловских штучек. Меня, если хочешь знать, палили Адским Пламенем, спасибо хозяину, вовремя потушил. Но дырку заделать так и не смогли, и теперь у меня там рот.
— А…
— Не «А», а если тебе не нравятся мои стихи — лучше принеси мне томик этого вашего Киплинга. А то того велеречивого сквиба (Гарри понял, что речь идет о Шекспире) я помню, а этого многообещающего молодого человека — нет. Как я понимаю, он родился, когда общение между магами и магглами уже почти прекратилось.
— А как Вы будете его читать? — удивился Гарри. – Нет, я знаю, что у Вас есть глаза, и Вы слышите, но рук-то у Вас нет!
— Нет, Рэйвенкло тебе явно не светит. Просто засунешь книгу в меня, как свою голову сейчас. Одним... эээ… предметом во мне больше, одним меньше…
— Хорошо, — сказал Гарри, — но Вы же отправите меня хотя бы на Гриффиндор, если уж на Хаффлапфф нельзя, правда?
— Торг. Прекрасный слизеринский торг, — умилилась Шляпа, — легкий и не без изящества, ну вот ни капельки не обидно. И, кстати, вполне в традициях чистокровных семей: подкуп книгами — вполне респектабельный вариант подкупа.
— А… где мне Вас найти? Ну, чтобы… это…
— Незаурядные навыки в разведке и сборе информации, да. Так легко и изящно прицепить вопрос к ответу на просьбу собеседника, словно между делом… А найти меня можно в кабинете нашего уважаемого Директора, я выбираюсь оттуда только раз в год. Сразу же отвечаю и на следующий вопрос: туда ты попадешь обязательно, рано или поздно. Так что держи этого своего Киплинга под рукой.
Гарри подумал, что надо будет вытащить книжку из чемодана как можно скорее — если эта тряпка действительно засунет его на Слизерин, встреча с Директором состоится очень и очень скоро. Хотя если она сделает это — фиг ей, а не Киплинга.
— И кстати, – продолжила Шляпа, — вот объясни мне, милый мальчик. Ты, как я поняла, в курсе Гениальных Планов нашего Величайшего Волшебника относительно тебя до самого конца. Твоего конца. Не в подробностях, конечно, но в том, что касается тебя лично — все основные этапы ты знаешь. Так почему ты согласен идти в Дом, который тебе, на мой взгляд, совершенно не подходит, но в который он стремится запихнуть тебя всеми четырьмя конечностями, и отбрыкиваешься от Дома, который как будто специально для тебя создан?
— Ну… Э… Пока я не готов сражаться одновременно с Директором и с этим… Волдемортом. Поэтому полагаю, что лучше сделать вид, что я ничего не знаю и следую его Плану. Только я буду делать это с открытыми глазами.
— И после этого ты все еще хочешь на Хаффлпафф?
— Если я и слизеринец, как Вы считаете, то пойти именно на этот факультет будет недостаточно хитрым, я так думаю! То есть, если — если! — я слизеринец, то мне надо именно что на какой-нибудь другой факультет! И лучше всего — самый неприметный!
— Любовь к логическим парадоксам, но все же в стиле скорее того же Слизерина, чем Рэйвенкло. Это было бы верно, но не в твоем случае. Ты — вот именно ты, Гарри Джеймс Поттер, а не кто-то другой — вполне мог бы сыграть обиженного несправедливым решением маленького мальчика, вызвать всеобщее сочувствие тем, что вынужден делить спальню с явными врагами, получить всеобщую поддержку, стать своим парнем во всех гостиных… Заметь, это не мои домыслы — это ты в своей собственной голове уже формируешь такой план на случай, если не сможешь меня уговорить. Тем более, что с Рэйвенкло контакты у тебя уже налажены. Да и близнецы Уизли, скорее всего, будут рассматривать тебя, как своего человека в стане противника. Нет, попытка не засчитана! Так что…
— Подождите! — лихорадочно искал выход Гарри. — Не могли бы Вы прояснить мне сначала одну вещь? Ведь Вы копаетесь в мозгах лучше всех, лучше даже директора, а я давно хочу узнать… — он кратко обрисовал Шляпе концепцию попного мозга.
