— Ну… да, — подумав ответил Бутройд, — пожалуй… Пожалуй, я несколько забылся, Гарри. Ты совершенно прав. Но… Меня просто БЕСИТ, что я не могу послать никого, чтобы помочь тебе. У меня просто нет людей, которые могли бы хотя бы одним глазочком заглянуть в этот ваш Хогвартс.
— Извините. Сэр, но… Мне почему-то кажется, что Правительство знает о волшебниках. Неужели нет ни одного волшебника, сотрудничающего с Правительством?
— Увы, Гарри. Как я уже говорил, мы — не правительство. Просто одна пожилая леди, которая, хм, интересуется нашей работой — ты понимаешь, о ком я? — как раз и не уверена, что Правительство докладывает ей правду. Или всю правду. Особенно после… того, что случилось десять лет назад. Тогда… Тогда погибло довольно много людей. И не все из них были волшебниками, далеко не все. А Правительство, как считает эта леди, не уделило этому должного внимания.
Бутройд вздохнул и взглянул прямо в глаза Гарри.
— И потому эта… пожилая леди стремится получить… независимый источник информации, чтобы постараться не допустить этого впредь, — его лицо стало жестким. — Поэтому, к сожалению, мы можем использовать правительственные структуры только втемную.
— Понятно, — вздохнул Гарри.
— Но кое-что мы смогли сделать и в таких условиях, — майор достал из-под стола папку с грозным штампом вроде «Перед прочтением сжечь» и протянул ее Гарри. — Посмотри там, внутри. К сожалению, я не могу дать тебе это с собой, но память у тебя, насколько я помню, неплохая.
Гарри заглянул в папку. Там лежало полдюжины листочков с наклеенными на них фотографиями.
— Помнишь, миссис Кейн нашла в архивах странные листочки о том, что твоя мама и мистер Снейп переводятся учиться в закрытую школу? Так вот, подобный листочек неделю назад появился и в твоем личном деле.
— Неделю назад я как раз получил свое первое письмо из Хогвартса! — воскликнул Гарри. — Только дядя мне его тогда не отдал.
— Видимо, мистер Дамблдор был уверен, что в конце концов ты его получишь, — усмехнулся майор, — и в результате мы смогли произвести небольшой поиск, разумеется, не объясняя органам образования, в чем дело. Здесь, в папке — ориентировки еще на шесть человек, у которых в личном деле обнаружены такие же бумажки. Трое из них тоже поступают в Хогвартс в этом году.
Разумеется, первым делом Гарри начал рассматривать эти три листка.
Дин Томас, темнокожий паренек из плохого района Лондона, Гермиона Грейнджер, дочка дантистов из Кроули, Джастин Финч-Флетчли… Гарри поднял глаза на майора.
— Да, именно так, Гарри, — сказал он, — сын мистера Финч-Флетчли — довольно известного в неких кругах человека — действительно поступает в Хогвартс вместе с тобой. Но… мне не хотелось бы, чтобы ты… вовлекал его в какие-нибудь опасные… мероприятия, если, разумеется, тебе придется в них участвовать.
Гарри кивнул. Что «опасные мероприятия» его не минуют, он, в общем-то, не сомневался и прекрасно понимал, что хуже нет, чем попадать в них вместе с избалованным сынком большой шишки. Девочка-отличница, наверное, тоже не лучший вариант, — подумал он, — а насчет мистера Томаса — посмотрим. У Гарри не было опыта общения с лондонской шпаной, но, наверное, они не сильно отличались от компании Дадли? Или сильно?
— Дело в том, — продолжил майор, — что родители этих трех твоих будущих однокурсников — обычные люди, а не волшебники. Мы… обнаружили еще несколько человек с такими же записками, но не уверены, что один из родителей у них — не маг.
— А почему это так важно? — спросил Гарри. — Стоп! Я понял! Если родители этих ребят — не волшебники, то они не могут быть агентами Дамблдора или еще кого-то из волшебников!
— Браво, Гарри! — улыбнулась миссис Кейн. — Происхождение от обычных родителей, конечно, не гарантия, но… Ну и, с другой стороны, тебе будет немного легче найти с этими тремя общий язык.
— А остальные трое? — спросил Гарри.
— Они чуть постарше, хотя их папы и мамы тоже не волшебники. Попробуй запомнить их, вдруг доведется встретиться?
Гарри посмотрел на фотографии явного рок-музыканта Донагана Тремелетта (насколько понял Гарри, он был бас-гитаристом. Нужен ли ему в группу барабанщик?), испуганного юноши по имени Бенджамин Коппер, и…
— Красивая, правда? — спросил его майор.
— Да, — ответил Гарри, — очень симпатичная.
«Пенелопа Клируотер», — было написано в ориентировке.
— Эта девушка — единственная из этих троих пока еще учится в Хогвартсе, — заметил Бутройд, — правда, она старше тебя на четыре года, но… разве это разница?
Гарри слегка покраснел. Девушка была ничего себе, блондинистая и фигуристая.
— К тому же, она, как нам удалось узнать, получила в этом году должность префекта. Я не знаю, что это значит в волшебной школе, но если вдруг тебя приговорят к десятку розог — пусть лучше это будет она, а не…
— Не порть мне тут пацана, майор, — громыхнул МакФергюссон, — пусть лучше он ее отшлепает!
Все засмеялись. Гарри тоже, хотя и не понял явно взрослой шутки.
— Вы что, их всех подслушивали? И следили за ними? — спросил вдруг Гарри, осознав, что из обычных личных дел кое-какой информации не почерпнуть.
— Пытались, — развел руками майор, — но, например, мисс Клируотер то ли находит наши жучки, то ли глушит их своим волшебством просто так, занимаясь своими делами… Нам досталась всего пара слов, а дальше — полная тишина. С твоими однокурсниками проще, но… ты не заметил ничего странного?
— Заметил, — ответил Гарри, — то за десять лет всего трое детей обычных родителей поступают, ну, туда, а то трое в один год.
— Загадка, правда?
— Да. Но… вряд ли я быстро разберусь в этом.
— И не надо, — серьезно сказал майор, — не спеши. Главное — уцелей там, Гарри.
Потом взрослые надавали ему кучу советов, в основном — для собственного успокоения. Часть из них Гарри давно усвоил, а насчет другой части у него были сомнения, сработают ли они среди волшебников. В любом случае, ему была приятна забота.
Вечером они уделили внимания яблочному пирогу. Миссис Кейн уже трудно было стоять у плиты, поэтому пирог испекла жена мистера Лесли. Пирог тоже был вкусный, хотя выпечка миссис Кейн нравилась ему больше.
За ужином они обсуждали билет на «Хогвартс–Экспресс», который Гарри перед расставанием передал Хагрид. Разумеется, с собой его Гарри не взял — мало ли какой гадости повесили на него волшебники. Дамы долго расспрашивали Гарри насчет указаний, которые дал ему великан, а потом решили, что во-первых, платформы «Девять-и-три-четверти» на Кингс-Кросс они не знают, во-вторых, найти ее будет явно не просто, а в-третьих, раз уж Гарри поставили в такую ситуацию, на вокзале его наверняка будут ждать какие-то замечательные люди, которые ему, чисто по доброте душевной, помогут. Причем не только с билетом, но и в поиске правильных друзей.
Разумеется, можно было бы просто написать письмо Хагриду с просьбой о разъяснениях, но это был бы, как сказала Шарлин, “низкий класс, нечистая работа”.
Потом они легли спать, а утром, обсудив кое-что, майор сел в такси и сам отвез Гарри в дом Дурслей.
Дурсли были непривычно тихими — видимо, приключение на острове немного вправило им мозги. Впрочем, ненадолго: уже через неделю жизнь вошла в привычную колею с ранними подъемами, тетиным визгом, беконом, работой по дому и у миссис Кейн и еженедельной данью тете.
В свободное время Гарри сидел в своей спальне и читал учебники (включая ту самую книгу проклятий; к сожалению, ни пятачка, ни хвостика, ни копыт он там так и не нашел), отрабатывал заклинания (от его «Экспеллиармуса», выполненного настоящей волшебной палочкой, лист бумаги дрогнул уже совершенно определенно) и заботился о Хедвиг, которая вечером второго августа принесла ему от Хагрида записку с приглашением посетить его хижину, как только Гарри освоится в Хогвартсе.
Тридцать первого августа Гарри попросил разрешения позвонить по телефону, чтобы вызвать такси до вокзала Кингс-Кросс (если бы ему не разрешили, он просто воспользовался бы телефоном-автоматом), но дядя проворчал, что сам отвезет его на вокзал, как он и просил, к девяти часам. Поскольку при этом он почесал нос, видимо, волшебники привели ему какие-то веские аргументы в пользу такой неслыханной щедрости.
