========== Глава 1-ая. Травма. Воспоминания. Император. ==========

Сегодня чету Холлов постигла страшная трагедия, что оказалась подобно грому среди ясного неба для дружной семьи. Их единственный сын, Джонни, возвращаясь домой из средней школы, попал в аварию. Пьяный водитель, проигнорировав все дорожные указатели и знаки, на полном ходу сбил мальчика, пока он переходил дорогу в положенном месте. К счастью, юному Джонни быстро оказали первую медицинскую помощь и доставили в ближайшую больницу.

Данная новость застала Эрика на работе. Когда приятный успокаивающий женский голос сообщил ему, что его сын доставлен в отделение неотложной помощи, он чуть не выронил телефон. Еще никогда коллеги Эрика не видели, чтобы он так быстро покидал офис. В спешке собрав личные вещи и сообщив начальнице о происшествии, он вызвал такси и отправился в нужную ему больницу. Прямо с кейсом и в строгом черном деловом костюме. В пути он набрал номер своей супруги. Она уже обо всем знала и, как и муж, старалась как можно быстрее добраться к сыну.

Но даже когда они добрались туда, их страдания не кончились. Чете Холлов пришлось ждать несколько часов в белоснежном приемном отделении. Они не обращали внимания на таких же людей, что прибывали сюда, узнав о попавших в беду родственниках. Возможно, даже ту же, что и их чадо. Муж и жена погрузились в глубокие мысли, надеясь, что всё обойдется и их мальчик не пострадает. Но время шло…

Когда прошло уже целых четыре часа, нервы у Моники, красноволосой жены Эрика, сдали. Она заплакала, спрятав лицо в ладони. Дала слабину. Муж сам находился на грани срыва и с трудом сдерживался. Положив на плечо жены свою необычайно для нынешних мужчин крепкую руку, он прижал её к себе, стараясь утешить.

— Мистер и Миссис Холл? — жена и муж не сразу поняли, что обращаются именно к ним. Высокому доктору, который буквально только что покинул операционную, пришлось ещё раз повторить этот вопрос, стоя почти в упор от четы.

— Доктор! Мой мальчик жив?!

— Доктор, с нашим сыном все в порядке?!

В мгновение ока возлюбленные подскочили с мест ожидания и чуть ли не зажали между собой врача. Белохалатнику пришлось приложить немало усилий, чтобы немного отгородиться от волнующихся родителей.

— Прошу вас, успокойтесь, — несмотря на всю ситуацию, голос мужчины, чьё лицо частично скрывалось за марлевой маской, оставался твёрдым и решительным, и в то же время мягким и успокаивающим. — Жизни вашего мальчика ничего не угрожает.

Стоило ему произнести эти заветные слова, как семейная пара облегчённо выдохнула. В буквальном смысле. И за этим последовала радость. Однако…

— Все конечности вашего сына на месте. Нам пришлось изрядно повозиться, чтобы исправить критические внутренние травмы и повреждения. Тело вашего сына получило множество переломов и самое главное — черепно-мозговую травму. Пока рано давать хоть какие-то прогнозы, но на данный момент состояние вашего сына я оцениваю, как стабильное. Насчет денег можете не волноваться — медицинская страховка все покроет.

— Мы можем его увидеть? — нервно спросила Моника, крепко держа за руку мужа. По её щеке стекала слеза. Слеза счастья. Эрик лишь тяжело, облегченно вздыхал. Левой рукой он стирал капельки холодного пота со лба.

— К глубочайшему сожалению, это невозможно. Пациенту требуется покой и отдых. Но не переживайте, в скором времени посещения станут доступны. Вам незамедлительно сообщат, если состояние вашего сына изменится. А сейчас лучше езжайте домой. И не беспокойтесь, с Джоном все будет в порядке.

*****

Ночь взяла своё, и длинные коридоры больницы погрузились в пелену мрака. Лишь одинокие посты зевающих медсестёр оставались последними бастионами света. В ухоженных, чистых палатах пациенты, в свою очередь, спят. Кто-то безмятежно, а кто-то не очень.

На больничной койке красноволосый мальчик небольшого роста был почти полностью перевязан бинтами. Ноги и правая рука в гипсе надёжно закреплены специальными подвесными фиксаторами. Его рот перекрывала специальная дыхательная трубка. На открытых участках кожи, вроде лица, видны кровоподтеки и ссадины. В палате слышно слабое гудение многочисленных медицинских приборов, что окружали юного пациента.

Несмотря на тяжелое дыхание, Джон спит спокойно. И он видит…

*****

Мальчик, который хотел быть королём, держал в руках череп отца, сидя на коленках в скромной хижине. Он медленно поворачивал его, проводя кончиками пальцев по обводам кости. Большой палец, всё ещё коричневый от грязи и сажи с полей, поглаживал срезанные пеньки зубов цвета слоновой кости щербатой посмертной улыбки. Пустые глазницы отца смотрят на него.

Он поднял взгляд на каменную полку, где в молчаливом бдении расположились другие черепа. Его предки, среди которых была его мать, отдавшая собственную жизнь ради рождения сына. Они смотрели на мрачные стены хижины, глаза им заменяли гладкие камешки, а лица были восстановлены при помощи глины и грубого мастерства. Здесь мальчик также переделает лицо отца, вылепит знакомые черты из мокрой глины, медленно обработает кремниевым ножом, а затем оставит череп сушиться под солнцем в зените.

Мальчик подумывал использовать морские ракушки для глаз, если сумеет выменять у прибрежных торговцев две достаточно гладкие. Он скоро сделает это. Это традиция.

Сначала ему нужны ответы.

Он повернул череп ещё раз, проведя большим пальцем вдоль неровного отверстия в сломанной кости. Ему не нужно было закрывать глаза и медитировать, чтобы узнать правду. Ему не нужно было молиться духу отца, чтобы тот рассказал о произошедшем. Он просто коснулся отверстия в голове отца и сразу всё узнал. Он увидел удар бронзового ножа из-за спины, увидел, как отец упал в грязь, увидел всё, что привело к этому. Ощутил всю агонию и боль последних секунд жизни. Осознания предательства. И самое главное — горечь от того, что его сын останется один, на растерзание врагам.

Мальчик, который хотел быть королём, поднялся с пола семейной хижины и вышел в деревушку, сжимая череп отца в руке. Подобно мрачной тени, с поникшей головой, он шёл вдоль кирпичных строений, не обращая внимания на своих соплеменников.

Чёрный лохматый пес при виде мальчика злобно зарычал, оскалив мощные, острые зубы, созданные, чтобы рвать плоть. Грубые скулы животного поддёргивались от гнева. Но он бросился на утёк, поджав хвост и скуля, стоило мальчику посмотреть на него. Местные ребятишки резко перестали веселиться, когда он проходил мимо них.

Грязные, давно немытые босые ноги вели мальчика, который хотел стать королем, в знакомое место. У порога ухоженного кирпичного дома сидел мужчина. От долгой работы в поле его кожа приобрела характерный загорелый вид. Мощные руки, созданные для тяжелого труда, сейчас продевали янтарные бусинки на нить. Он делал ожерелье для дочери.

Увидев мальчика, брат отца улыбнулся. Мальчик увидел ряд желтоватых зубов. Он произнёс его имя, рукой подзывая его к себе.

В ответ на приветствие, мальчик показал череп отца. Стоило дяде взглянуть в эти пустые глазницы, как его сердце сжалось. Иссохло.

Без жалости, злости и враждебности мальчик молча наблюдал, как дядя с корточек сперва опустился на землю, схватившись за сердце. Он смотрел, как затемнённые солнцем черты лица дяди ужасно и резко дёргались от нестерпимой муки, пока пожилой человек бился в конвульсиях. Он смотрел, как ожерелье выскользнуло из руки дяди, ожерелье, которое делали для его младшей двоюродной сестры и теперь никогда не закончат.

Сбежались люди. Из хижины выбежали жена и дочь. Они кричали. Они плакали. Они издавали панические и скорбные звуки на протоиндоевропейском языке, который много позже станет известен, как ранний предшественник хеттского диалекта.

Видение древнего мира резко сменилось золотым свечением. Перед взором мальчика предстал массивный воин в золотой броне. Он был словно воплощение достоинства небесных богов. Он столь величествен и столь прекрасен, что от одного взгляда на эту фигуру глаза начинают слезиться от эйфории. Длинные чёрные локоны плавно опускались на плечи. Спокойный могущественный взгляд буквально подавлял естество, пронизывая насквозь.