Я испугалась за сохранность хрупкого товара, схватила своего слоненка за ручку и утащила из лавки.

  День предпоследний. Март 26. Четверг

  Пахнет, как в Батуми, и сырость на первом этаже. Хлеб хочу засушить, а он не черствеет.

  До отлета осталось два дня, а я все еще не была на море.

  Правда, я его рисовала, и видела несколько раз в разломе улиц.

  Заберешься по крутой улочке, оглянешься назад, а там, где только что было нагромождение домов и домиков, вдруг вырастает стена воды, и нависает над городом, и удивительно, что не проливается прямо нам на головы.

  Но я не стояла на берегу, не слышала шум прибоя, не вдыхала запаха водорослей, не сказала морю здравствуй.

  А ведь рядом море, почти что море моей юности. Через Босфор и дальше, вот и порт Батуми.

  За пятьдесят лет подмосковной жизни я стала сухопутной женщиной средней полосы, и смогла жить без него, без моря.

  И понять степень моего изменения, нет, падения, может только выросший в приморском городе человек, для которого, где нет моря, нет счастья.

  Но вернемся к нам в Стамбуле

  Сегодня 26 марта, день нашего рождения, у Леши круглая дата, и он припас бутылочку вина. Но вино к обеду, а сейчас предстояло посетить еще одну достопримечательность: дворец Турецких султанов.

  Это я так его назвала: дворец турецких султанов, где снимается сериал "Великолепный век", вернее, я думаю, что он там снимается, и где есть гарем.

  - Гарем, - кричит Арина, у которой второй день нет температуры, и мы выходим с Ариной; хотим, чтобы ребенок тоже на что-то посмотрел, а не только на черного кота.

  Не успели выйти и пройти 20 метров, как Арина начала жутко кашлять, без передыху,

  Конечно же, выяснилось, что она одета легко и что она не Чингачгук, и готова бесконечно наступать на грабли.

  Мы вернулись.

  Решили оставить непокорную девчонку дома, и пусть сидит до самого отъезда.

  - Я только, когда у тебя температура была, оставлять тебя одну не хотела, а сейчас и не подумаю жалеть, пойдем с дедом гулять, а ты сиди тут, - разорялась я.

  Арина огрызалась и высказывала, какие теплые чувства она к нам питает.

  Прокричались. Я сняла пальто, посидела пять минут, и сказала Алексею:

  - Ну, день-то теплый, не на мороз мы ее потащили. Пусть оденет свою кофтенку и пойдем. Она отдышится на свежем воздухе, и кашлять перестанет.

  Арина сменила выражение лица и прислушалась к моим словам. В обиженных ореховых глазах появились проблески надежды.

  Сдаваться ей не хотелось, но и сидеть одной тоже. И разум победил! Она оделась, как я настаивала, и мы ушли втроем.

  А то какой осмотр гарема, когда внучка одна в чужой квартире.

  Мы шли в гарем, и по мере приближения к его входу людей было все больше и больше, толпа уплотнялась, и направлялись все в ту же сторону, что и мы? - в сторону дворца.

  В кассы была очередь человек в тридцать. Работали три кассы.

  Алексей встал в хвост, а Арину и меня отправил в тень, чтобы не перегрелись, и мы смирно сидели, ждали, следили, как приближается его кепка к голове очереди

  Билет на все мероприятия стоил 80 лир, но я посоветовала Леше купить только за 40, подозревая, что нас не хватит на осмотр всех достопримечательностей в один день.

  Пока Леша стоял, люди все подходили, и буквально на глазах очередь стала вдвое, а потом и втрое длиннее.

  Толпа была вполне европейского вида, за исключением двух женщин в сопровождении мужчин. Женщины были одеты в черные пальто и черные шаровары, закутаны черными платками по самые глаза и в черных очках.

  Арина заметила их в толпе, долго молча разглядывала, а потом воскликнула:

  - И как же они так живут, такие закупоренные!

  Закупоренные - был абсолютный, совершенно точный эпитет, озвученный ребенком, ведь именно дети обладают непосредственным восприятием.

  Все же я объяснила Арине, что мусульманки появляются в таком виде в общественных местах, а дома, во внутренних дворах они открывают лица.

  Обогащенные билетами, мы прошли через широкий проем в высокой каменной стене в сад, за которым была еще одна стена и еще один вход, дворец прятался за двумя стенами.

  Было тепло, светило солнышко, даже припекало, но ветерок, как всегда, был холодный.

  Справа открывался восхитительный вид на Босфор.

  Темная разлапистая ель красовалась над обрывом, а за проливом громоздился, взбираясь на горку, город, голубой от моря, неба и расстояния.

  По дорожке ходил темный от солнца экзотического вида турок и предлагал проспекты с описанием дворца.

  Мы ему объяснили, что у нас такая книжка есть, даже лучше.

  - Какой колоритный абориген, - сказала я. - Сфотографируй его на память, ты все дворцы фотографируешь, а они везде есть, в каждом путеводителе. И в интернете.

  Леша обратился к турку, спросил разрешение его сфотографировать.