На другой день температура у Арины спала, и она сидела на полу перед балконной дверью, прижимала руки к стеклу, и кот старательно терся с той стороны стекла, где были ее ладони. Кошка сидела рядом.

  Нарисую котов, решила я, взяла листок крафта и села перед окном, из которого за балконом виднелись две стены: розовая и серая.

  Между ними был проем, и еще был проем перед розовым зданием, и солнце заглядывало на наш первый этаж дважды в день: сначала часов в десять-одиннадцать, позднее уже около трех. В середине дня оно пряталось за розовым зданием.

  Я устроилась, и как это бывает сплошь и рядом, коты тут же сбежали.

  Что коты! Они живые подвижные существа, но моя знакомая по изостудии рассказывала: она пристроилась рисовать кораблик на море, а перед этим спросила у капитана яхты, на которой пребывала, давно ли стоит этот корабль на виду и можно ли рассчитывать, что успеешь его нарисовать.

  Капитан ее заверил, что корабль здесь уже три недели,

  И только она провела две горизонтальные линии и одну вертикальную, как корабль задымил, тронулся с места и исчез вдали.

  Три недели ждал, чтобы подловить момент и оставить художника с носом, так что жизненный путь художника не усыпан розами. Но я была человек закаленный и не отказалась от мысли сделать зарисовку только потому, что кот и кошка вероломно нас покинули.

  Мое мужество было вознаграждено: вероломные коты убежали, зато прилетела ворона, чтобы меня утешить. Воспитанная Стамбульская ворона. Рвалась в модели. Вела себя прилично, косила глазом, сидела спокойно и не каркала. Меньше нашей обычной вороны, но окрас такой же. Я нарисовала ее и по просьбе Арины, уже фантазируя, пририсовала черного кота.

  В подтверждение правдивости моих слов можете посмотреть на рисунок, правда большой разницы в реалистичности изображения отсутствующего кота и присутствующей вороны можно и не увидеть, но ни кот, ни ворона в этом не виноваты.

  В дальнейшем кот приходил каждый день.

  Иногда один, иногда в сопровождении кошки.

  Пришлось заботиться о пропитании приблудившегося животного.

  Арина с сомнением рассматривала обрезки мяса, которые я предложила дать коту: сплошь жилы да болонь.

  - А кот будет это есть?

  - Нет, любоваться будет. Ну, засекай, сколько времени он смотреть будет на них и раздумывать.

  Арина подошла к форточке, открыла, выбросила кусочки на балкон.

  - Долго смотрел? - поинтересовалась я.

  Арина вздохнула

  - Я даже и не увидела, как они упали на пол, все так быстро произошло.

  Благодарный кот вспрыгнул на подоконник, потерся мордой о стекло.

  - А можно я открою окно и его поглажу?

  Я не позволила таких нежностей.?

  В Стамбуле многие из встреченных мною котов, а их тут немало шлялось, выглядели, как побитые молью: наверняка у них был стригущий лишай, о чем я и сообщила Арине, присовокупив при этом, что ее обреют наголо, если стригущий лишай поразит кожу головы.

  - Человечество делится на две половины, - сказала я. - Одни никогда не гладят бездомных животных, а другие это делают и потом болеют стригущим лишаем.

  Внучка держала ладони, прижатыми к стеклу, кот терся о стекло с другой стороны, наверное, мурлыкал.

  Сувенирные лавки

  Наш переулок из десяти домов по одной стороне и возможно, такого же количества по другой, соединял две улицы, идущие перпендикулярно железной дороге. Перпендикулярно настолько, насколько в этой части города Стамбулу можно было говорить о параллелях и перпендикулярах. В нем не было сувенирных лавок. Впрочем, продуктовых тоже не было.

  Один конец переулка упирался в булочную-пекарню, где мы каждый день покупали на 3 лиры тонкий лаваш и лепешку, а иногда, когда лаваша не было, две лепешки, или наоборот, а другой в трехэтажный оштукатуренный дом, нависающий вторым этажом над тротуаром.

  И дальше, вдоль улицы с пекарней сувенирами не торговали, а только продуктами.

  Но стоило повернуть и направиться вверх, к площади, к Голубой мечети и Айя Софии, как лавочки с сувенирами густо облепляли нижние этажи домов, и вторые этажи уже не зависали над первыми так безразборно, а иногда давали простор и возможность увидеть витрину и понять, чем тут торгуют.

  Мне кажется, что все Средиземноморское побережье утыкано сувенирными лавочками.

  В Испании их было пруд пруди, и чего там только не было!

  Здесь была своя специфика: подставки из ракушек здесь не плели, люстры тоже, и ажурные кружевные салфетки мне не попались.

  Но керамика радовала глаз: пиалы, чашки, тарелки, подставки под горячее, вазы.

  Все изрисовано, красиво.

  А еще ковры, наволочки, кувшины керамические и металлические, серебряные и латунные, расписные или с изысканной гравировкой: я застревала на каждом шагу, глаза разбегались, хотелось и того, и того, но я все откладывала удовольствие покупок на потом.

  Трижды я заходила в магазинчик недалеко от нас и любовалась на маленькую вазочку с горлышком в виде оборки, и мы обсуждали с Ариной, какие подставки под горячее нравятся ей, а какие мне.

  Продавец был из породы ненавязчивых, и мы чувствовали себя среди этой красоты уютно, пока Арина чуть не столкнула часть изделий на пол.