Однако за первые несколько дней учебы Гарри с облегчением убедился в том, что он не хуже, чем другие слизеринцы. А многие школьники с других факультетов родились и выросли в семьях маглов и, как и он, даже понятия не имели о том, кто они такие, пока не получили письмо из Хогвартса.

— Какое занятие у нас сегодня? — спросил Гарри, поедая свой завтрак. Он уже знал ответ, но ему казалось важным поддерживать общение с этим немногословным мальчиком, по сути единственным его постоянным собеседником во всей школе.

— Два занятия по зельям, — ответил Забини.

— Их ведёт наш декан. Думаешь, будет сложно? — Гарри больше беспокоил не предмет, а то, что занятия будут с гриффиндорцами. А значит там будет Рон Уизли. С момента той встречи они больше ни словом не обменялись.

— Зелья — непростой предмет, — прожевав овсянку, ответил Забини, — но ведь наше занятие будет с гриффиндорцами. И я думаю, что будет сложно им, а не нам.

Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привык к этому, но в своё первое утро в школе он даже испугался, когда во время завтрака в Большой Зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Кто-то получал посылки, кто-то газету. Часто за столом после прочтения обсуждали безопасность Гринготтс, про ограбление которого Гарри слышал ещё в поезде. Его сова Букля не принесла Гарри ни одного письма. Да и кто ему будет писать? У него больше нет друзей в волшебном мире. Разве что только Хагрид напишет. Но тот явно поменял мнение насчёт Гарри или просто у него не было времени на это, как никак наверняка у него тоже есть работа и свои обязанности. Кто ещё ему мог написать? При мысли, что сова может принести письмо от Дурслей, Гарри развеселился. Единственное, что его могло связывать с Дурслями, так это радость от того, что они друг друга не видят.

Поэтому сова лишь иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню — так называли в школе домик, где жили совы. Гарри иногда думал, что Букля и есть его единственный друг. По крайней мере самый верный. Пару месяцев назад у него и этого не было. Забини был себе на уме и явно пока не тянул на друга.

Кабинет Снейпа, профессора зельеварения, находился в одном из подземелий. Тут было очень холодно: куда холоднее, чем в самом замке или в тёплой гостиной. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Слизеринцы и гриффиндорцы расселись отдельно. Мрачный Рон сел с темнокожим брюнетом. Гарри старался не смотреть на своего бывшего друга. Он обратил внимание на девочку с густыми каштановыми волосами, которая сидела одна за партой. Грейнджер. Все расселись по партам, но к ней так никто и не подсел.

Снейп начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— О, наша новая знаменитость, — негромко произнёс он. — Гарри Поттер.

Его чёрные глаза скользнули с самого лица Гарри на зелёный галстук на шее. Губы скривила презрительная ухмылка.

— Пэнси Паркинсон. Вижу.

Закончив знакомство с классом, Снейп обвёл аудиторию внимательным взглядом.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шёпотом, но Гарри слышал каждое слово, потому что в кабинете было очень тихо.

— Глупое махание волшебной палочкой к искусству зельеварения не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в классе тишина стала абсолютной. Гермиона Грейнджер нетерпеливо заёрзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к стаду болванов.

— Поттер! — неожиданно произнёс Снейп. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

«Измельчённый корень чего с настойкой чего?», — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он покосился на Блейза, но тот не отрывал взгляд от преподавателя. Почему он спросил первым его? Он не знает ответ. Зато рука Грейнджер взметнулась в воздух.

— Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. На лице Снейпа снова появилось презрительное выражение.

— Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Гермиона продолжала высоко тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. Неудивительно, что с ней никто не сидит. Гарри раздраженно бросил на неё взгляд, мучительно вспоминая, что такое безоаровый камень. По правде говоря, он перелистывал свои новые учебники, пока жил у Дурслей, да и после уроков ему не с кем было общаться и он делал домашние задания или готовился к следующему уроку, но неужели Снейп рассчитывал на то, что он наизусть выучит «Тысячу волшебных растений и грибов»? Он старался не смотреть на Малфоя, Крэбба и Гойла, которые сотрясались от беззвучного смеха. Что-то было про этот камень в книге. Он точно читал про него пару дней назад, в разделе противоядий.

— Это противоядие, сэр, — ответил он.

— Я не спрашивал, что это. Я спросил, где вы будете искать его, так, Поттер?

— Да, сэр, — Гарри заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза. — Простите, я пару раз прочитал учебник, но не заучивал определения.

Снейп продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы, смотря прямо на слизеринца.

— А стоило бы, Поттер. А в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Долгопупс?

Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, вскочила, вытягивая руку к потолку. Гарри перевёл дух. Хоть декан остался недоволен его ответом и его презрение было явно ощутимым, но теперь пусть отвечают другие.

— Я не знаю, — очень тихо промямлил разом побледневший гриффиндорец.

— Неужели? Хотя иного я и не ожидал. Тогда запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, а почему вы не записываете то, что я сказал?!

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум.

— А за ваше незнание ответа, Долгопупс, я снимаю балл с Гриффиндора.

Затем профессор разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной чёрной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Гарри работал вместе с Забини. Снейпу не понравилось ни одно зелье, в каждом он отмечал неправильный цвет или состав, пока не дошёл до Малфоя. У раздражённого Гарри мелькнула мысль, что всё это из-за отца Малфоя. Наверняка Снейп боится его влияния или хочет польститься ему через сына. В тот момент, когда Снейп призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зелёным дымом и громким шипением. Долгопупс каким-то образом умудрился расплавить свой котёл, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье растеклось по каменному полу, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Долгопупс, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились отвратительные красные волдыри.