— Тогда, пока?

— Пока.

Дейла подошла и неловко обняла сестру. Даже простились они как-то неловко и словно бы понарошку. Василиса бы взгрустнула, но у нее впереди новая жизнь, где нет места ни одному Огневу. А значит, пора отпускать это место.

— А… и вот еще что, — Дейла обернулась в дверях, мазнув руку юбкой, — отец просил тебя зайти… не знаю зачем.

Девушка исчезла, а Василисе захотелось завыть в голос. Неужели им всем хочется так поскорее вытолкать ее за дверь и забыть. Наверное, стоило забрать с подоконника и тот противный кактус в розовом горшке, иначе даже такой стойкий боец загнется. Вряд ли кто-то из Огневых вообще зайдет в ее спальню.

Девушка усмехнулась и поспешила к отцу. Лучше бы не заставлять его лишний раз ждать.

Раньше тут была родительская спальня. Такая святыня для них всех, где по утрам солнце путалось в легком тюле и пахло женскими, миндальными духами. Василиса до сих пор не отучила себя оглядываться и искать маму, заходя сюда. И каждый раз удивляться, куда исчез ее столик с зеркалом и почему вместо белого хлопка на окнах плотные черные портьеры.

Теперь это просто комната, в которой всегда не хватает света.

— Ты хотел меня видеть?

Ее голос зазвенел в воздухе, как будто вот-вот и оборвется. Именно сейчас хотелось выглядеть взрослой, чтобы отец запомнил ее такой, гордой и ни о чем не жалеющей.

— Василиса? — Нортон вышел из дальней части комнаты, где обустроил себе кабинет, — присаживайся.

Девушка, сама того не заметив, устроилась на любимом пуфике мамы, бог знает, как уцелевшем тут. Стало чуть спокойнее и даже показалось, что Лисса где-то рядом, только отошла на минутку. Но она вернется, а значит, Василису никто не тронет.

— Уже все собрала?

— Да, — отец выглядел весьма мирным и даже пытался улыбаться, но девушке все равно было боязно. Ее пугали такие жесткие зеленые глаза, в которых не было и капли теплоты. — За мной заедут…

— Ну как же, — Нортон усмехнулся, — она ведь у нас самая…

Он вдруг оборвал себя и замолчал. Его ноздри чуть дернулись, и Василиса зачем-то вспомнила о гончих на охоте. Они тоже ведут своими огромными носами, перед тем как залиться лаем и пуститься по следу. Пальцы зацепились за обивку, лучше бы и вовсе молчала. Но отец быстро взял себя в руки.

— Ты попрощалась с сестрой и братом?

— Да, — с Дейлой она виделась минутой назад, а Норту отправила сообщение.

— А с Еленой?

— Нет, — тут даже Василисе стало неловко врать, — но можешь передать ей пару слов от меня… не знаю, на свое усмотрение.

— Глупо было думать, что вы поладите, — Нортон отошел к окну, и его голос зазвучал чуть приглушенно, будто мужчина думал о чем-то другом. — Но мне все равно бы этого хотелось… хорошо, я что-нибудь передам.

Василиса поерзала. Интересно, зачем отец позвал ее. Вряд ли ему вообще есть дело, кому и сколько раз она сказала «прощай». Тогда что? Может, он чего-то ждет от нее? Но чего? А вдруг он хочет тоже… Девушка тут же стряхнула с себя эту мысль, как налипший комок грязи. Ну уж нет, прощаться с ним, как с заботливым папочкой, она точно не станет…

Напротив даст всем видом понять, что он ей никто, что она не простит его за разрыв с мамой… что она точно-точно уже не любит его. Василиса надула ноздри и вскинула голову.

Нортон наблюдал за ней и отчего-то улыбался все явнее.

— У тебя скоро день рождение. Восемнадцать лет.

— М…м, — Василиса не сразу нашла слова, — удивительно, что ты помнишь.

Нортон даже бровью не повел на ее выпад.

— На такую дату полагается достойный подарок… — он подошел к одному из ящичков и начал что-то искать в нем.

Василисе захотелось взвиться и закричать, что ей вообще ничего не нужно от него, но в горло как будто ком вставили. Она только и могла безвольно наблюдать за происходящим. И все же в голове мелькнула предательская мысль: он вспомнил, а значит ему не все равно.

— Вот, — Нортон держал в руках что-то такое маленькое, совсем неприметное настолько, что и разглядеть не получалось. — Это очень ценная вещь.

Василиса неуверенно приняла подарок — лоскут бархатистой ткани и какой-то твердый странный предмет внутри.

— Ценное? Тогда может, отдадим это Норту? Он-то точно тебя не разочарует.

— Для Норта у меня есть кое-что другое, — ЗолМех, успела подумать Василиса, — к тому же, мне хочется отдать это тебе. Я знаю, ты сможешь распорядиться им правильно…

В глазах отца все еще не было теплоты, но в них появилось нечто другое. Василиса не сразу распознала этот золотистый огонек на самой глубине радужки… ведь он не загорался с самого маминого ухода.

— Ну, если ты так думаешь, — ей стало неловко и захотелось побыстрее уйти. — Я…

— Да, ты свободна.

Василиса соскочила с пуфика, теребя в руках кусок ткани и чувствуя пристальный взгляд в спину. Не дождешься. Не повернусь. И спасибо не скажу.

Она дошла до самой двери, взявшись за ручку. Спину уже ломило от напряжения и под одеждой все спеклось. Девушка уже нажала на ручку, как из свертка чуть не выскользнул этот загадочный подарок отца. Василиса едва успела поймать его.

Кожу обжег металлический холод.

В руке лежал маленький черный кинжал, как будто выкованный в старинной легенде и перенесенный с ее пыльных страниц. Первый порыв был рассмеяться и попросить обменяться с Нортом, но потом он миновал, и Василиса замерла, ловя в матовой черноте отблеск.

— Спасибо, — девушка обернулась, — ты… я постараюсь не оплошать. Честно, — она не знала, что еще добавить и не была уверена, что Нортону вообще нужны эти слова, — и пока… папа.

Ну вот. Хотела же быть сильной, взрослой… а вместо этого еще немного и глаза начнут мокнуть. Василиса резко вскинула голову и молча, взглядом сказала отцу все, что никогда бы не решилась произнести губами.

«Почему ты бросил маму? Почему перестал улыбаться нам? Почему мне кажется, что мне тут больше не рады? Почему… я все еще твоя принцесса?»

Нортон замер и, кажется, понял все это. Секунду Василисе казалось, он окликнет ее. Она видела, как у Огнева дернулась рука и вокруг глаз собрались морщинки. Что-то полузабытое в ней рвануло наружу, к нему, к этому мужчине, который в детстве кружил их с Дейлой и рассказывал сказки.

«Только дай знак и я подойду, вернусь и даже попробую поладить с Еленой… только дай знак, что все еще любишь меня. Мне так нужно знать это»

— До встречи, Василис, — Нортон чуть наклонил голову, будто указывая ей путь, — не заставляй Лиссу ждать.

Девушка круто развернулась и вылетела в коридор. Прочь из этой комнаты, пахнущей миндалем и детством. Но Василиса не сдержала короткой, печальной улыбки. Она была уверена, минуту назад Нортон Огнев тоже хотел обнять ее, прижать к себе и попросить не уезжать. Хотел, но, видимо, недостаточно.

Тогда, будучи ребенком, она не поняла отца и сейчас едва ли растолковала его мотивы. Но ей это незачем, главное, отстоять свои. Василиса встретилась с Нортоном взглядом и что-то быстрое мелькнуло между ними. Как тогда, когда им не понадобилось слов, чтобы понять друг друга.

Огнев замер, впервые, кажется, растерявшись от своих догадок.

— Так вот о чем она предупреждала, — пробормотал он скорее для себя. — Ты хочешь все уничтожить, не так ли? Воспользоваться ключом по назначению и стереть весь мой труд… все наследие…

— Кому нужно наследие, пожирающее собственных детей, — Василиса усмехнулась. Все-таки не такие уж они разные с отцом, раз могут порой копаться в головах друг друга. — Как ты там говорил… И даже крест нас не остановит.

— И ради чего?

Девушка не выдержала и отвела взгляд. Ей совсем не хотелось впускать кого-то в душу, особенно когда в той такой бардак. Но для себя она ответила бы, что делает это ради семьи. Не этой, старой и давно изжившей себя, а другой, принадлежащей только ей и Драгоцию. Они смогут тихо уехать с ним, пока весь город будет стоять на ушах и выбираться из той ямы, что она ему выкопает на прощанье… пора учиться жить для себя. И оставлять прошлое за бортом.