Теперь стоит вопрос к руководству Змиулана, как оно могло требовать бюджетного финансирования и субсидирование данного проекта, а также до сих пор ратовать за его реставрацию перед РадоСветом? Данное поведение вызывает множество вопросов к высшему руководству компании и к их ценностной политике. А также дополнительного расследования требует так называемое самоубийство четы Драгоций в собственном доме. Из тех же приближенных источников есть сведения способные развить данное дело и, возможно, наконец, поставить в нем точку».

После такого на Змиулан обрушатся проверки, инспекции и пресса — как бедные родственники на умирающего богача. Елена уже представляла, какая молва пойдет по городу. И, разумеется, главе компании придется как-то отбиваться от всего этого… Марк Ляхтич принял бразды правления в самое тягостное для Змиулана время, сам того не подозревая. Наверное, где-то в глубине души Елене даже жаль его. Того мальчишку, что приехал покорять этот город восемь лет назад, но сгорел, стоило ему получить желаемое.

Нортон опять не прислушался к ее мнению, хотя, Елена знала, что лучшего ему никто не предложил. Мужчина уже давно перестал вызывать в ней тот жгучий интерес, знаменующий начало их отношений. Тогда Огнев только разошелся со своей рыжей стервой и об этом разрыве писали все газеты. Мортинова же была свободной, независимой и, конечно же, неотразимой. Им потребовалась пара встреч, чтобы проникнуться искренним и взаимным интересом. Да и наследники у Нортона уже были, поэтому над Еленой не висела проблема возможного материнства, так не вяжущегося с успешной карьерой. Словом, Огнев стал для нее прекрасной партией, которую оставалось только правильно разыграть.

И вот, когда все карты уже были в ее руках, кто-то достал запасную колоду. Они стали все больше и больше отдаляться друг от друга. С Нортона будто спало наваждение, и он заметно охладел к ней. Елена чувствовала присутствие невидимой соперницы, забирающей у нее мужчину… И это заставляло Мортинову сатанеть день ото дня. Все могло кончиться очень прискорбно, если бы не одно интересное предложение от Астрагора. Заставить Нортона увидеть, как сильно он в ней нуждается… сосредоточить в руках всю власть, а потом, играясь, заманивать его… Елена согласилась не раздумывая. И уже вечером нашла себе сообщника.

— Подставить Огнева? — Марк прищурил свои черные глаза, так напоминающие отцовские, — это может дорого стоить… к тому же, в ЗолМехе у меня неплохие перспективы и, — Ляхтич криво усмехнулся, — не только делового характера.

Елена положила свою руку поверх его. Этот жест был не столько ободряющий, сколько опекающий.

— Понимаю, милый, всегда сложно идти вперед, если от нас требуется чем-то пожертвовать. Это так страшно.

Марк скривился, как будто прикусил язык.

— Вперед? Я уже узнал, кто и как пробивается в семейке Драгоциев… зачем рисковать, если всегда найдется какой-нибудь голубоглазый щенок, метящий на твое место?

— Ну-ну, пора уже забывать свои неудачи… и не позволять им мешать достижению целей.

Елена подумала, что такая ранимая гордость у Марка точно от отца. Фалькор тоже вечно не мог собраться, если хоть раз где-то оступился. Собственно, именно поэтому его упекли куда-то в глушь, лишив всего… Мортинова мысленно закатила глаза.

— Хорошо… и как его можно подставить?

— А вот ты и подумай над этим… посмотри переписки, файлы, личный архив… благо, ты знаешь, у кого есть ключ доступа к ним, — Елена со значением улыбнулась.

На ее вкус Марк был слишком худощавый и костлявый, со злыми цепкими глазами, но дочурка Огнева отчего-то прилипла к нему похуже зубного налета. Отодрать ее можно было только клещами.

— А что мне будет за это?

Мортинова тонко усмехнулась. В этот момент она поняла — Ляхтич продался окончательно и с крючка уже не слезет.

— А чего ты хочешь, милый?

Черные глаза стали липкими, как банка со смолой.

— Змиулан. Я хочу Змиулан. И… а впрочем, об остальном я сам позабочусь.

А аппетит у мальчишки оказался воистину волчьим! Елена давно не встречала таких хватких юнцов, глотающих не только наживку, но и всю руку целиком.

— За такое… за такое тебе придется еще и добыть кое-что. Кое-что весьма ценное и дорогое для семейства Огневых… Скажи, тебе что-то известно о проекте «Эфлара»?

Елена незаметно поправила сережку, упиваясь каждым своим словом. Она уже видела, как выходит победителем из этой игры. Как славно, что за нее ставки будут делать другие. И платить по счетам, кстати, тоже.

— Да, милый? — Мортинова сняла трубку, — конечно, прочла. Такое прочел уже каждый в этом городе… нет, нет, конечно, такое нельзя спускать… что? О чем ты?

Женщина на секунду отодвинула от уха телефон, будто из него могла вылезти крыса.

— Подставили?! Марк… я всегда была преданным другом твоих родителей и твоим, ты же знаешь… нет, как-нибудь в другой раз. Нет, в другой раз это не завтра, это в другой раз. Прощай, милый. Удачи.

Окончив разговор, женщина уже знала — Марку не выплыть. Она бы дала ему пару недель, после чего парня окончательно разорвут на части и повесят обвинения, которые достались наследством от прошлого главы. Да уж… сын повторит судьбу отца, но куда трагичнее.

Елена еще немного подумала над этим, а потом выкинула все мысли о черноглазом юнце куда подальше. Она и так потратила слишком много времени на него, пора уже и о себе, наконец, позаботиться.

Женщина спустилась в комнату приемов Рубинового Шпиля, предназначенную для исключительных гостей. Для гостей, одно имя которых могло навлечь беду. Елена поймала себя на том, что дергает сережку. Плохо. Нельзя нервничать перед встречей с ним. Мортинова заставила себя распрямить плечи и вспомнить, кто хозяйка в этих стенах.

В комнате горел тусклый красноватый свет, разбрызгивающийся по стенам алыми кляксами. Все тут было подобрано так, чтобы максимально скрыть черты присутствующих. Елена грациозно присела в глубокое кресло с бархатной спинкой. Ее обнаженных плеч коснулась теплая, шершавая ткань. Женщина напряглась, будто по ним провели хлыстом.

Напротив нее еле-еле угадывались очертания мужского силуэта. Единственное, что было хорошо видно, белоснежный стол между ними.

— Вот. Это для первой, — Мортинова аккуратно поставила на него флакон с прозрачной жидкостью, — желательно попасть в лицо. Но по ситуации. Возможно, задеть только шею и плечи.

Рука в черной перчатке забрала флакон в темноту. Елена сжала подлокотники, стараясь разобрать, что происходит в метре от нее. Этого человека подобрал сам Астрагор, так что осечек быть не должно… но все же. Да, Драгоций поручил ей отдать некоторые долги, так как у старика сейчас полно своих проблем. А Мортинова с радостью воспользовалась возможностью.

На Лиссу ЧарДольскую в Змиулане хранился такой компромат, что эта рыжая стерва вылетела бы из своей редакции быстрее, чем успела бы написать новую статейку. Но Драгоций разрешил ей действовать на свое усмотрение, а значит, Елене плевать на ее увольнение, плевать на репутацию и загубленную карьеру. А вот на смазливое личико и синие глазища совсем не плевать. Пускай, эта мерзавка и дальше марает бумагу, вот только Нортона она ей не отдаст. Точнее Огнев сам не посмотрит на Лиссу, если хорошенько подукрасить ее…

Из соседнего кресла раздался странный звук. Елена сразу же подобралась, но скорее всего это был простой смешок.

— А вот со второй будет сложнее… Он хочет, чтобы щенок вернулся обратно на привязь… а для этого надо подбить его суку. Так, чтобы ему стали понятны условия. И так, чтобы она сама ничего не поняла. Вот более точная информация.

На стол легла тонкая папка. Елена сглотнула потяжелевшую слюну. Скоро. Скоро она останется одна. Все, кто мешался ей, уйдут… даже Астрагор с его вечной манией величия. Старик вряд ли выкрутится в этот раз, и статейки Лиссы хватит не только на Марка, но и на него… Хм-м, хоть где-то этой рыжей можно сказать спасибо. Елена даже решила оплатить ей курсы реабилитации, как все закончится. Ей и ее милой дочке, когда эта малолетняя прохвостка перестанет кружить голову Драгоцию и отвяжется от него.