Девушка опрометью кинулась по коридору, не разбирая пути. Она только и слышала, как ее каблуки стучат по плитке, а все, что происходило позади, смазалось. Жуткая паника вцепилась в нее, словно все здание охватил пожар. Вот только у этого пожара было человеческое лицо, хлесткий голос и имя лучшего друга детства.

— Постой! Да постой же ты!

ЧарДольская вылетела в строгий холл, чуть не врезавшись в группу мужчин в костюмах. У кого-то из них выпала папка с документами.

— Мисс, у вас все хорошо? Мисс…

Василиса попятилась, а потом сиганула к главному выходу. Она уже не думала, все ее тело подчинялось лишь одному чувству — бежать. Бежать, как можно быстрее от этого здания, от этих людей, от прошлого…

Массивные деревянные двери показались ей выходом из клетки. Они выпустили Василису в дивный мир свободы, где ничего не стоило затеряться в переплетении чужих судеб. И плевать, что ее пальто висит в гардеробе, плевать, что с неба летят хлопья снега, а все вокруг глядят на нее, словно на сорвавшегося с цепи бульдога. Василиса запрокинула голову и вдохнула полной грудью. Ее разобрал тихий смех.

— Попался, Василек, — запястье сдавило, словно на него надели стальной браслет. — Теперь уже не убежишь, милая ты моя подружка.

Василиса обернулась, уже зная, чье лицо увидит за плечом. Алексей Рознев мрачно усмехнулся ей, как делал перед тем, как зарядить свой фирменный удар в живот.

========== Глава 24 ==========

— Отпусти меня, — очень тихо попросила Василиса. — Мне больно.

— Больно? Тебе больно?! А как думаешь, мне не было больно?

Он никогда не кричал на нее раньше, а теперь смотрел так, словно прикасался к огромной склизкой жабе.

— Что случилось, Василис… Ты же ненавидела их всех, да ты клялась мне, что мы отомстим, клялась, что сама плюнешь в рожу своему папаше. Так что изменилось?

Вокруг шли люди, но пока они обращали мало внимания на ссорящуюся пару. Возможно, если закричать и начать выкручивать руку, то кто-то вмешается… Василиса помотала головой. Нет, Лешка заслужил этот разговор.

— Они моя семья.

— А я? Я не был твоей семьей? Они вытерли об меня… об нас ноги, как хотели. И сейчас, когда мы могли все изменить, рассказать правду, уже ты вытерла ноги об меня.

ЧарДольская не хотела плакать. Но сейчас от осознания всей низости, всей подлости произошедшего ее начало потряхивать. Как объяснить ему, что у нее не было выбора? Что Нортон Огнев, оставаясь подлецом, являлся ее отцом.

Что она, наконец, любит его.

— Прости меня, — Василиса развернулась к Розневу и просто, без утайки посмотрела ему в глаза. — Прости меня, но я ни о чем не жалею.

Секунду он все еще сжимал ее руку, а потом по его лицу прошлась судорога. Как будто грозовой разряд прорезал слой туч.

— Какая же ты…

— Отпусти ее.

Лешка с Василисой обернулись на голос почти одновременно. В груди девушке что-то воскресло, чтобы потом умереть вновь при виде хмурого и сосредоточенного Фэша Драгоция.

— Драгоций? — Рознев прищурился и неуловимо поменял позицию — теперь его рука могла свободно пробить в челюсть, не задев Василисы. — Ты же Драгоций, верно парень?

Фэш мрачно усмехнулся.

— Верно, и я сказал тебе отпустить ее.

— А я плевал на это. Мы еще не закончили разговор.

ЧарДольская втянула голову в плечи. Ей казалось, что она вновь заперта в теле подростка, а за соседней стеной кричат ее родители и где-то тикают часы.

— Астрагор куда страшнее моего отца, — низким голосом сказала она. — Будь он тогда на месте папы, ты бы остался в том подвале.

Наверное, так теряют себя, разрывая по кускам.

Рука на ее запястье разжалась, после чего безвольно упала вниз, словно у поломанной куклы. Ломать людей куда проще, чем чинить. Василиса сделала шаг вперед, чтобы очутиться уже в других руках. Фэш крепко привлек ее к себе, будто она могла раствориться в любой миг.

— Если ты сейчас уйдешь, то плюнешь на все, что было между нами… Подумай, стоит ли это того.

ЧарДольская обернулась. Лешка стоял перед ней, сжимая кулаки и изо всех сил стараясь не сорваться следом. На какой-то миг она узнала в нем того мальчишку с озорной усмешкой, помогающего дотащить ранец.

Драгоций замер, и его пальцы стянули ткань платья.

— Научись отпускать, — сказал он непонятно кому.

Лешка плюнул себе под ноги и не отрываясь следил, как Фэш уводил за собой безвольное тело Василисы. Как его руки намертво вцепились ей в плечи, как до хруста прижимали то, что не должно было принадлежать ему.

После этого дня Алексей Рознев возненавидел все васильки.

— Он меня не простит, — сказала Василиса, когда за ней захлопнулась дверь машины, отрезая от всего мира. — И я, наверное, тоже.

Фэш вырулил на дорогу.

— Ты сделала выбор. Поздно оглядываться.

ЧарДольская улыбнулась, хотя ее глаза покраснели и чуть опухли. Как, она могла оказаться в машине Драгоция, этого мерзавца, которого ей следовало бы хорошенько ударить при встрече… и почему, ей совершенно все равно, куда они едут, лишь бы подальше ото всех.

— Фэш, — он чуть обернулся к ней, одним глазом продолжая следить за дорогой. — Если ты поклянешься мне, что не рассказывал Мортиновой обо всем, то я поверю тебе. Но если обманешь меня… поступлю с тобой так же, как и с ним.

Драгоций усмехнулся краешком рта.

— Это был не я. Ты сама это знаешь.

Что-то внутри сжалось от этих слов, а потом пришло странное спокойствие — Василиса, правда, не верила, что Фэш предал ее тайну. И теперь он был рядом с ней, единственный, кого она хотела видеть… ну кроме мамы, пожалуй.

— Куда мы едем?

— Куда ты скажешь.

— Домой. Мы едем домой.

Машина затормозила перед ее подъездом. Работали дворники, мерно отчищая стекло от налипающих снежинок. Раз-два, раз-два. Василиса оставалась сидеть, хотя дверца машины с тихим щелчком разблокировалась.

— Останешься? — ЧарДольская постаралась сделать голос, как можно небрежнее… Как будто ей ничего не стоит встать и уйти отсюда.

Фэш улыбнулся и кивнул. Кто знает, может весь сегодняшний день был просто кошмаром. Кошмаром, который наконец рассеивался, оседая в памяти.

По квартире летала Искра, снова каким-то образом открывшая замок. Ее щебет радостно атаковал вошедших, как череда мелких снарядов. Девушка, смеясь, посадила попугая на плечо. Драгоций же заинтересованно озирался по сторонам. Его взгляд жадно блуждал по заставленным полкам, стеллажам, столикам. Как будто пытался разгадать какую-то тайну, известную лишь ему.

— У тебя уютно. И светло.

— Но с твоим домом не сравнится, — Василиса уже скинула пальто и разулась. — Вот Черновод — другое дело… там есть, где разгуляться.

— Пристанище твоего отца?

Напоминание о Нортоне неприятно саданули. Девушка вспомнила, что так и не ответила ни на один звонок. Вспомнила и забыла, когда Фэш Драгоций прижал ее к стене, вдыхая запах волос.

— Я рад, что мы далеко от дома Огнева. И от него самого, — его дыхание пощекотало щеку.

— О да, иначе бы он спустил тебя пинком по лестнице, — девушка развернулась, зарывшись руками под так и не снятое мужское пальто. — А на улице сейчас холодно.

Их поцелуй вышел намного смелее, чем тот, оставленный в морозное утро Драгшира и куда лучше. Фэш окончательно уничтожил остатки ее прически, растрепав рыжие пряди. Теперь его руки искали молнию на платье. Пальто давно валялась под ногами бесформенной серой грудой.

У самого дивана Василиса на миг опомнилась и вся красная посмотрела на Драгоция.

— Часы! Сними их сразу.

Фэш усмехнулся, наконец, найдя чертову молнию и удержав себя от порыва просто сорвать эту тряпку.

— Я снял их сразу, как только ты села ко мне в машину. Вон, лежат на тумбе.

Василиса мстительно зарылась ему в волосы, больно потянув. Тугие кудри впились в ладонь. Она никогда бы не призналась, но ей чертовски нравилось вот так мять темные пряди, как будто перебирать мех дикого животного. Фэш в отместку легонько укусил ее в шею.