- А с кем Гера ходил на танцы?
- Ну... конкретно не знаю. Он пользуется успехом у девушек. Впрочем, двух милых его приятельниц я знаю. Это Вера Пименова, с которой он учился в сороковой школе, и Нина Александрова. С ней он сейчас учится в техникуме.
- В каком?
- В инструментальном.
- Кстати, вы могли бы назвать мне его друзей?
- Что вы! - махнул рукой Ипполит Антонович. - Их слишком много. Гера общительный мальчик. Ну, когда он учился еще в школе, то дружил с Игорем Турчаковым, тот сейчас в десятом классе...
- Спасибо. И последний вопрос. Недавно Гера познакомился с двумя девушками из Москвы. И устроил их в "Зарю". Они утверждают, что с вашей помощью...
- Ерунда! - возмущенно перебил он меня. - Жена меня сегодня об этом уже спрашивала. Никого и никуда я не устраивал. Что за вздор!..
Я вышел на улицу.
Странные разногласия в семье Казаковых. Ипполит Антонович - за скорейший розыск и наказание хулиганов, избивших сына. Нина Павловна категорически против. Но еще вчера, оказывается, была активно "за". Что же заставило ее так резко изменить свое настроение? Или - кто?
Гера говорил, что пошел на танцы один, а Ипполит Антонович уверен, что сын был с девушкой. Кому из них верить? Какой смысл лгать отцу? Никакого. А Гере?.. Возможно, есть смысл.
Наконец, сам факт избиения Геры. Трудно себе представить, чтобы боксер-перворазрядник безропотно позволил избить себя, даже не сделав попытки сопротивляться. Чтобы вести себя так, должны быть какие-то причины. Впрочем, и боксер может оказаться трусом. Ринг и парк - это две жизни: условная - с правилами, и реальная - без правил. Надо обязательно поговорить с тренером Чертковым. Поручу капитану Григорьеву.
...Вот и сороковая школа. Ведра с известью. Понятно, к началу нового учебного года - традиционный ремонт.
- Нет, нет, товарищ, - грудью преграждает мне дорогу в кабинет седовласая женщина, - директор школы очень занят. У него серьезный разговор со строителями.
Ясно, такую оборону нелегко прорвать. А кто же мне подскажет адресок Игоря Турчакова? Причем немедленно. Мне хотелось бы с ним встретиться, он ведь дружил с Герой Казаковым.
- А в чем, собственно, дело, товарищ?
- Видите ли, мне нужно узнать адрес вашего учащегося Игоря Турчакова. Он перешел в десятый класс.
- Боже мой, но зачем же из-за этого беспокоить директора школы? всплеснула руками женщина. - Я вам сама помогу!
Конечно, из-за этого не стоит беспокоить директора школы, но директор тоже мог сказать мне что-нибудь о Гере Казакове. Ладно, не к спеху...
Через пять минут я уже знаю адрес Игоря Турчакова. И мне даже не приходится объяснять, кто я, откуда и зачем. Чем меньше людей будет знать, кто я, откуда и зачем, тем спокойнее. Тем лучше.
Игорь Турчаков, оказывается, тоже живет на Гвардейской улице, В доме двадцать пять.
- Простите, Игорь дома?
- Он на даче. Что-нибудь случилось? Я его мать. А вы кто?
И все - на одном дыхании. Маленькая женщина с изможденным лицом и усталыми глазами. В руках - мокрая тряпка: мыла пол, когда я пришел.
- Я из уголовного розыска.
- Из уголовного розыска?! - пугается женщина, и ее рука с тряпкой повисает в воздухе. - Что с Игорем?!
- Да нет же, ничего не случилось, - пытаюсь я успокоить ее. Извините, как вас зовут?
- Галина Михайловна...
- Галина Михайловна, мне просто нужно побеседовать с вашим сыном о Герарде Казакове...
- О Гере? - гневно восклицает Галина Михайловна. - Мой сын не имеет ничего общего с Казаковым!
- Разве они не дружили в школе?
- А-а!.. Это было давно. А потом я запретила своему сыну дружить с ним.
- Почему?
- Потому что Гера - нехороший юноша. Я не хочу, чтобы мой Игорь дружил с плохими людьми.
- Галина Михайловна, вам известно, что Казакова недавно избили в парке?
- Не знала... Так ему и надо!
- Не понимаю... Он что - хулиган?
- Хуже! Хулиган всегда на виду, он постоянно проявляет себя. И с ним можно бороться. А Гера... Я бы назвала его провокатором, если бы это не звучало так сильно. Во всяком случае, именно такие, как Казаков, поощряют других на хулиганство, подлость и прочие мерзости...
Мы проходим в скромную, очень опрятную комнату. Галина Михайловна приглашает меня сесть и начинает рассказывать...
Она работает библиотекарем. Однажды заведующая послала Галину Михайловну к некоему Николаю Соленову, парню, который много месяцев не возвращал в библиотеку взятые им книги. Галина Михайловна пришла к Соленову домой и увидела там Геру Казакова, лучшего в ту пору друга ее Игоря. Галина Михайловна попросила Николая немедленно вернуть книги. Но он в ответ стал хамить ей и почти вытолкал из квартиры. Однако более всего Галину Михайловну поразило поведение Геры. Такой всегда милый, интеллигентный мальчик, сейчас он даже не смотрел на нее и лениво перелистывал журнал с цветными иллюстрациями. Она вернулась домой в слезах, рассказала обо всем сыну и категорически запретила Игорю дружить с Казаковым. Игорь, насколько сумела почувствовать Галина Михайловна, в общем-то не очень удивился: "Такие штучки за Геркой водятся. Он ведь себя суперменом считает!.."
Я спросил у Галины Михайловны, сдал ли Николай Соленов книги в библиотеку. Она в ответ покачала головой. Я взял у нее список книг и адрес Соленова - все данные о злостных "невозвратителях" она держала дома, попрощался и вышел на улицу.
За дверью приглушенно звучала музыка. Тамара Дмитриевна - бабушка Николая Соленова - сказала:
- У Коленьки товарищи. Они занимаются. Скоро ведь начало учебы.
- А где учится Коля? - спросил я.
- В инструментальном техникуме, - ответила Тамара Дмитриевна,
В том же техникуме, что и Казаков.
- А вы не могли бы зайти к нам попозже? - спросила бабушка.
- К сожалению, нет. Да я ненадолго.
Старушка вздохнула, пробормотала что-то себе под нос и осторожно постучала в дверь комнаты.
- Коленька, внучек, к тебе пришли.
Из комнаты вышел юноша. Почти мальчишка. Под носом редкая полоска потенциальные усы, надо думать. На меня смотрят чуть-чуть раскосые и несколько удивленные глаза.
- Ко мне?
Подтверждаю:
- Я из общественного совета районной библиотеки. Почему не сдаешь книги, которые взял больше года назад?
- А мы с вами вместе свиней не пасли! - Теперь его глаза смотрят на меня в упор. И не удивленно, а с вызовом.
- Коленька! - всплеснула руками Тамара Дмитриевна. - Да как же можно так разговаривать с взрослым человеком!
- Почему же вы не сдаете учебные пособия, товарищ Соленов?
Видно, не получится у нас задушевного разговора. А, собственно, почему я ему действительно "тычу"?
- Теперь, значит, вас послали. Великолепно! - Это слово он произносит с удовольствием, смачно. Ему явно нравится; как оно звучит. - Ну, чего торчишь столбом, бабуля? Забыла, где прописана? - И снова ко мне: - Что ж, проходите, раз пришли...
Позади нас скрипит дверь. Робко скрипит. Бабушка закрыла. Я уже обратил внимание, что Тамара Дмитриевна все делает робко: разговаривает, спрашивает, отвечает, просит, стучит в дверь.
Комната Николая. У окна письменный стол, резной, - наверное, старинной работы. На нем магнитофон "Грюндиг"; рядом полка, забитая кассетами. Несколько кассет лежат тут же, на столе, где стоят пустая бутылка из-под "Саперави" и несколько фужеров. На тахте, поджав ноги, сидит худенькая девушка; на подоконнике примостился широкоплечий парень. Они тревожно-вопросительно смотрят на Николая.
- Это из библиотеки, - небрежно бросает он, - из какого-то общественного совета.
У товарищей Николая моментально меняются глаза: "А мы-то думали..." Я их разочаровал. Они ожидали более острых ощущений.
Николай подходит к полкам и старательно делает вид, что ищет книги. Он стоит у тумбочки, тоже резной и тоже, видимо, старинной, и медленно "ползает" глазами по полкам. Магнитофон негромким приятным голосом верещит по-английски что-то тягучее. Девушка в такт подергивает головой и рассматривает ногти; парень на подоконнике высунул в окно голову. Я вижу, как им скучно. Ну, просто сил нет, как скучно.
