Она мотнула головой.
– Ну вот, как печально, теперь ты уже не можешь говорить. Но не переживай, любящие сердца понимают друг друга без слов.
Слёзы тогда потекли из её глаз, а он достал салфетку, аккуратно вытер их.
– Тебе сейчас нельзя плакать, – всё с той же заботливой интонацией прошептал он. – от слёз заложится нос, и ты не сможешь дышать.
После этих слов Света просто закрыла глаза – больше ей уже ничего не оставалось.
– Ой, – воскликнул он. – ведь ты так и лежишь в муравейнике… Давая я буду стряхивать с тебя этих злых насекомых…
И он в самом деле старательно стал отгонять муравьёв. Света больше не пыталась двигаться и понимала – никакими своими усилиями скотч она не отклеит. Ни о чём думать тоже не могла, да и смысла в этом не находила никакого. Единственное, что ей оставалось – слушать, как кричат птицы… Подул слабый ветерок, от этого тучи все разошлись и солнце пригревало.
– Я же говорил, здесь будет тепло, хорошо, – прошептал зловеще Ярослав. – я же тебя никогда не обманываю.
Теперь в этом шёпоте Света уловила жёсткий цинизм – подумала, что при таких обстоятельствах разговаривать таким образом мог только маньяк, причём безжалостный и весьма искушённый…
От ветра тихонько зашелестела листва и этот шелест показался в самом деле райским, к нему ещё примешивался плеск волн, доносящийся откуда-то издали – всё это было удивительно хорошо слышно. Если бы не эта дурацкая ситуация, на острове в самом деле было потрясающе.
– Пожалуй, я отнесу тебя на земляничную поляну, здесь чересчур тебя беспокоят муравьи и тебе совсем неудобно лежать, – сказал Ярослав.
Он ловко приподнял девушку, ласково даже стряхнул с неё нескольких муравьёв, но это уже скорее всего для того, чтобы они не переползли на него.
– Знаешь, как интересно разговаривать с человеком, который всё время молчит, – продолжал он. – можно говорить, что угодно, и на всё ответом будет согласие.
Света повернула теперь голову в его сторону: смотрела большими глазами, наполненными отчаянием и ужасом, однако по-прежнему не могла поймать его взгляд.
– Смотри, какая красивая земляничная поляна, – продолжал он. – нравится? Жаль, ягоды ещё не поспели, не получится полакомиться, зато полюбуйся, как они красиво цветут.
После этих слов Света оказалась в траве и прямо рядом со своим лицом увидела пышно цветущий земляничный куст – над ним кружили пчёлы и теперь можно было позавидовать даже им, потому что они свободно могли лететь, куда им хочется. Девушка подумала, как хорошо было бы сейчас просто лежать на солнечном берегу, загорать, пусть даже в одиночестве, ведь жизнь дана человеку не для того, чтобы с кем-то её обязательно разделять, можно в самом деле жить и одной, просто для себя, и не ждать, что кто-нибудь сделает тебя счастливой, потому что человек уже изначально счастлив, хотя бы от того, что живёт в этом мире – может наслаждаться солнцем и всем, что его окружает. Она даже удивилась, как это никогда прежде такие мысли не приходили ей в голову.
Ярослав теперь был явно чужим человеком – совсем посторонним, хотя по-прежнему, по привычке она тянулась к нему всей душой, тянулась может быть даже, надеясь, что он спасёт её от самого себя. Что в общем-то было весьма нелепо.
Он снова наклонился к своему большому пакету, достал оттуда какой-то предмет. Света не увидела, что это, однако стало как-то особенно тревожно – вообще эта странная поклажа изначально вызывала у неё серьёзные опасения.
– Хочешь посмотреть? – догадался он. – взгляни, что я для тебя купил.
После этих слов он улыбнулся и поднёс какой-то предмет к её лицу.
– Наверное, не знаешь, что это, – усмехнулся он. – я подскажу: это болгарка. Отлично режет металл. Но ещё ей расчленяют трупы.
Мучитель в этот момент пристально посмотрел на свою жертву, однако она явно не понимала, что он говорит, и скорее всего по-прежнему не думала, что он может сделать ей что-нибудь плохое.
– Ты совсем не боишься меня! – воскликнул он. – а это зря, это плохо. Мужчин надо бояться. Мужчины – это совсем не друзья, хотя друзьями они конечно становятся, но в очень редких случаях, да и не каждый… А знаешь, что я сделаю, чтобы ты меня боялась? Я отпилю тебе палец… Скажи, какой тебе не жалко? Ах да, ты же теперь не можешь говорить… Тогда я выберу сам – вот этот, мизинец, мне кажется, он у тебя чересчур длинноват. Но не переживай, я сделаю это ещё не сие мгновенье: у тебя будет время и ты успеешь насладиться этим миром без боли. После я распилю тебя по частям всю – с головы до ног… Нет – лучше с ног до головы. Ты даже не сможешь кричать, зато всё будешь видеть и чувствовать. Каково, а?
Девушка конечно не поверила ему и вовсе не напугалась настолько сильно, как он бы хотел. Всегда прежде она думала, что подобные рабочие инструменты включаются от электричества и продолжала оставаться невозмутимой, когда он нажал какую-то кнопку и машинка завизжала.
– Гениальное изобретение! – воскликнул Ярослав. – в самый раз для маньяка! Работает от аккумулятора, в подобном случае – самая подходящая вещь!
В следующую минуту он поднёс вертящийся режущий край прямо к её руке – так близко, что она ощутила, как он разрезает воздух. До сих пор девушка пребывала в уверенности, что ничего плохого он всё-таки ей не сделает. Хотя теперь страх понемногу начинал проявляться и заглушать все остальные мысли и чувства – в самом деле она поняла, что вместо любви никогда не приходит ненависть. Вместо любви всегда приходит только страх. Но ведь в их отношениях всё было так хорошо, и много всего хорошего ещё могло быть, так зачем же он всё разрушал? Для себя она уже решила – если вернётся с острова, ни за что не станет продолжать отношения с этим неадекватным, даже опасным человеком.
Наблюдая эту её какую-то непонятную бесстрастность, он поднёс болгарку теперь к её лицу, включил.
– Смотри, новёхонькая и даже красивая, – сказал он. – правда для тебя купил. Не веришь? Я же знаю, ты любишь всё красивое и новое. Жаль, потом придётся выбрасывать – кровь хоть и отмоется, но следы на ней могут обнаружить… Всё же зря ты не боишься. Придётся мне тебя напугать основательно.
Света дёрнулась, пытаясь хоть немного отдалиться от жужжащего перед самым её лицом страшного инструмента. Ярослав сразу выключил его.
– От меня не убежишь, – сказал он, и это прозвучало как будто бы совершенно равнодушно. – я же обещал, здесь будет тепло, хорошо… Правда ведь тебе хорошо? И солнце греет. Я же знаю – ты любишь солнце. Может даже подзагоришь чуть-чуть. Отнести тебя снова на берег, на песок? Хотя нет, лучше позднее, скоро самый полдень и загорать в это время вредно. Так что наслаждайся пока здесь – жизнью и ароматами цветущей земляники.
Теперь Света совершенно другими глазами смотрела на этот кусочек мира, который её окружал – думала, а вдруг Ярослав правда её убьёт? Ведь бывает же в самом деле такое: люди долго встречаются, любят друг друга или даже живут вместе, а после между ними что-то происходит такое странное, отчего один человек вдруг убивает другого. А может такое странное было изначально в их отношениях, только никто не замечал, не улавливал, потому что любовь заглушала всё, и разумеется – заглушала даже страх.
– Ну всё, пора… Готова? – спросил Ярослав так, как будто они вместе собирались в поход, назад пути из которого уже не было.
Тем не менее он будто подбадривал… Так что она даже сразу не поняла, о чём это он.
Всё время поворачивать голову в его сторону было неудобно, и связанная девушка продолжала лежать в одном положении. Он же расхаживал по поляне кругами вокруг неё. Приблизился, погладил лежащую по плечу. И тотчас включил болгарку.
– Я быстро, ты не бойся, – прокричал он в самое её ухо. – зажмурься… Представь, ты ведь подстригаешь ногти, когда они вырастают у тебя слишком длинными, вот и я укорочу тебе пальчик, он правда торчит у тебя как-то нелепо.
В следующую секунду девушку пронзила боль – такая ужасная и сильная, что она почувствовала её всем телом, ноги при этом свело судорогой, в ушах зазвенело от включенной работающей адской машинки и от этой боли, охватившей её до самой макушки, она почувствовала, как теперь даже волосы, раскинувшиеся по траве вокруг её головы, будто зашевелились и вспотели. Капельки пота текли по её лбу, затекая в глаза, ещё через секунду она вспотела и вся сама, хрипло застонала, потому что кричать не могла. Но если бы ей это удалось, крик бы в самом деле был страшен.
